теория революции

Автономное Действие

Георгий Маев

Грамши о гегемонии

Осмысливая  причины поражения европейской революции (в Германии, Венгрии, «красного двухлетия» в Италии), итальянский коммунист Антонио Грамши пришел к мысли, что в развитых капиталистических странах буржуазия опирается не только на мощь государственного аппарата, его репрессивных органов, но и на «силу привычки» народа, на его идейную, политическую и моральную подчиненность буржуазии. Так, оккупация итальянскими рабочими предприятий окончилась поражением не потому, что против них была использованы силы полиции и армии, наоборот, тогдашний премьер Италии, либеральный политик Джованни Джоллитти, дабы не раздражать рабочих, объявил «нейтралитет», а потому что рабочие поверили реформистским лидерам профсоюзов.

Иное положение было в России, где буржуазия из-за своей социальной слабости не имела прочного и глубокого влияния на трудящихся, благодаря чему революционные социалисты смогли организовать «фронтальную атаку» на репрессивный государственный аппарат.

Если в России старый строй опирался только на аппарат насилия, на Западе, наряду с армией, полицией, судом, сложилась целая сеть учреждений, воспитывающих трудящихся в духе послушания буржуазии, сложилась система традиций, моральных норм и устоев, которые крепко держат трудящихся в рамках капитализма.

Гегемония

Антонио Грамши обобщил эти факты и явления в понятиях гражданского общества и гегемонии. Он писал: «Можно зафиксировать два крупных надстроечных плана: тот, что можно назвать «гражданским обществом», то есть совокупностью организмов, обычно называемых «частными», и тот, который является «политическим обществом», или государством. Им соответствует функция «гегемонии», которую доминирующая группа осуществляет во всем обществе, и функция «прямого господства», или командования, которая выражается в государстве, в «юридическом» правительстве».

Суть гегемонии как морального, интеллектуального и политического господства обществом состоит в том, что сознание господствующего класса, его мировоззрение, его идеалы воспринимаются обществом как справедливые, истинные, как всеобщий здравый смысл.

Грамшианская концепция базируется на фундаментальных положениях марксизма. Еще в молодые годы Маркс и Энгельс пришли к мысли, что рабочий класс, появившись на мировой арене, в своей идеологии выходит за рамки своих корпоративных интересов и смешивает себя  со всем человечеством: «Пролетариату предстоит спасти весь мир».

В «Немецкой идеологии» это свойство формулируется как закон революции: «Дело в том, что всякий новый класс, который ставит себя на место класса, господствовавшего до него, уже для достижения своей цели вынужден представить свой интерес как общий интерес всех членов общества», то есть изобразить свои мысли «как единственно разумные, общезначимые».

Развивая эту мысль, Грамши говорит, что господствующий класс и для удержания своего господства постоянно поддерживает эту иллюзию общей значимости, справедливости своего образа жизни, образа мыслей. Так, буржуазия, ниспровергая феодальный строй, выдвинула лозунг свободы, равенства и братства как общечеловеческие.

Но концепция Грамши обращены не к прошлому, а к будущему. Он пытается исследовать условия руководящей роли рабочего класса в ходе подготовки и осуществления социалистической революции и социалистического строительства. Пример гегемонии рабочего класса в революции Грамши видит в осуществлении ленинской программы демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.

Грамши считает, что Ленин наметил «доктрину гегемонии», противопоставляя концепцию демократической диктатуры теории перманентной революции. 

Трудно сказать, читал или нет Мао Цзедун работы Грамши. Но маоистская «новая демократия» - тоже пример рабочей гегемонии. Мао считал, что в союз  способны вступить четыре класса общества: рабочие, крестьяне, городская мелкая  буржуазия, и национальная буржуазия. Ядром, лидером народного фронта должен быть организованный рабочий класс.  Крестьян Мао называет «стойкими» союзниками рабочих, городских мелких торговцев, ремесленников, интеллигенцию и представителей свободных профессий - «надежными» союзниками рабочих. Что касается национальной буржуазии (которая стоит где-то посередине между мелкой буржуазией и связанной с транснациональными корпорациями крупной буржуазией),  то она союзник рабочих  лишь «в известной степени и в известные периоды».   

Китайские рабочие, осуществляя гегемонию в рамках «новой демократии», подготовили переход к социалистической революции в своей стране. 

Для Италии во времена Грамши, как, впрочем, и теперь, было актуальным противоречие между рабочим Севером и крестьянским Югом. Грамши полагал, что решить этот вопрос можно будет только после того, как «главным действующим лицом южного вопроса» станет «революционный рабочий Турина». Грамши пишет, что система классовых союзов позволит рабочим мобилизовать  всех трудящихся на борьбу против  капитализма.

Гражданское общество

Гегемония складывается в гражданском обществе. Что такое гражданское общество? Грамши понимает под ним сеть частных организаций господствующего класса, прямо не включенных в аппарат государственной власти: профессиональные, культурные, общественные, религиозные,   благотворительные организации и политические партии, средства массовой информации. Через них господствующий класс насаждает свою идеологию, свое мировоззрение, развивает и укрепляет свое политическое влияние, добивается поддержки своей политики со стороны союзников и подчиненных социальных групп.

И здесь Грамши опирается на Маркса. Правда, в «18 брюмера Луи Бонапарта» Маркс пишет, что государство душит и подавляет гражданское общество, дабы не дать общественному мнению» создать свои собственные, не зависимые от правительственной власти органы». По мнению Маркса, гражданское общество охватывает и экономику, и идеологию, и культуру. Это «целая общественная надстройка различных и своеобразных чувств, иллюзий, образов мыслей и мировоззрений», это «старые апостолы вольтерьянства и эклектической философии», с одной стороны, и иезуиты - с другой, это «борьба газетных писак» и «дискуссионные клубы в салонах и трактирах», это школа и университет.  

Именно на явлениях надстроечного характера и фиксирует свое внимание Грамши. Известный исследователь творчества Грамши, Бадолини охарактеризовал концепцию Грамши следующим образом: «Общество является блоком различных элементов, которые объединяются в социальной практике. Грамши различает три элемента: экономический, социальный, политический. Первая из трех концепций (элементов) – «экономическое общество» - была предметом исследования Карла Маркса, который представил свою главную работу как критику политической экономии. В этом отношении Грамши руководствуется результатами работы Маркса. Вторая концепция (элемент) – «гражданское или социальное общество» - означает все те импульсы, которые, выходя из изменений в экономике, пронизывают общество во всех направлениях, пересекают все его составные части и отражаются в сознании людей. Главный из этих импульсов происходит из борьбы классов и порождает классовое сознание».

Понятие «гражданское общество» Грамши применяет, как правило, для обозначения того, как аппараты гегемонии распространяют идеологию господствующего класса. Эта концепция «гражданского общества» тесно связана с концепцией «политического общества».

Политическое общество

Под «политическим обществом» Грамши понимает государство как правительственный аппарат, действующий на основе формальных процедур и регулирующий свою деятельность юридическими нормами. Он включает в себя органы принуждения. Общим признаком «гражданского общества» и «политического общества» двум элементам надстройки, является то, что через них определенный класс осуществляет свое господство, выступает как исторический класс, определяющий сущность эпохи. На основе этого признака Грамши выявляет различия между этими сторонами надстройки. Они обнаруживаются в методах, органах, характере деятельности.

Организации «гражданского общества» действуют неформально, их решения не имеют юридической силы, не обеспечиваются государственным принуждением, они имеют только моральный авторитет. «Политическое общество» опирается, как правило на принуждение, на юридическую силу законов.

Грамши отмечает наличие двух параллельных аппаратов господствующего класса: аппаратов гегемонии и аппаратов принуждения. Грамши ссылается на историка Возрождения Гвиччардини, полагавшего, что две вещи абсолютно необходимы для государства: оружие и религия. Не случайно буржуазия ниспровержение феодального государства начала с критики католической Церкви, которая в средние века была институтом  гегемонии феодальной аристократии. Буржуазия, дабы утвердить свою гегемонию, предложила взамен католической религии различные версии протестантизма, а потом религию разума, энциклопедизм, вольтерьянство и прочее.

Грамши дополняет формулу Гвиччардини своими определениями: государству необходимы сила и согласие, принуждение и убеждение, политика и мораль, право и свобода, порядок и дисциплина, управление и самоуправление. Вот методы, с помощью которых господствующий класс осуществляет «функцию руководства» в «гражданском обществе»  и «функцию господства» в «политическом обществе».

Иными словами, в сфере «гражданского общества»  господствующий класс ищет себе союзников, добивается от других классов и социальных групп поддержки и согласия, пресловутого консенсуса, короче говоря, - «концентрирует согласие».

Однако «гражданское общество» есть неразрывная часть общества в целом. Поэтому «гражданское общество» становится ареной столкновения интересов различных социальных классов и групп. Здесь проявляется влияние не только господствующего класса, но и класса-антогониста, который сопротивляется гегемонии. Когда методы убеждения перестают действовать, господствующий класс  прибегает к методам принуждения, применяет силу, закон, установленный «политическим обществом», то есть государственным аппаратом.

Грамши показывает, что между «гражданским обществом» и «политическим обществом» существует не только взаимодействие, но и взаимопроникновение. Допустим, государственные школы, университеты – это элементы «гражданского общества», которые находятся под непосредственным контролем государства. Парламент – институт «политического общества», который пополняется за счет институтов «гражданского общества». Переходным элементом между «гражданским обществом» и «политическим обществом» являются политические партии. Грамши пишет, что в реальной жизни некоторых стран политическая партия играет роль «главы государства», но в отличие от институтов власти «не царствует», не правит юридически, а осуществляет свою фактическую власть через «гражданское общество».

Грамши пишет, что представительный и многопартийный режим служит механизмом для отбора лучших функционеров, которые должны дополнять и уравновешивать кадровую бюрократию, чтобы она не окостенела.

Проанализировав связь между «гражданским обществом» и «политическим», Грамши приходит к выводу, что под государством следует понимать не только аппарат принуждения, но и «частный аппарат гегемонии». Он выводит следующую формулу: государство - это гегемония, «защищенная  броней принуждения».

Итак, подведем итог. В представлении Грамши гегемония – это такая форма диктатуры класса, которая опирается не только на голое насилие, принуждение, но и на систему классовых союзов, на идейное и культурное главенство. Гегемония складывается в тех странах, где есть более или менее развитое «гражданское общество», развитые классовые структуры. Она, по мнению Грамши, возникает впервые в развитых буржуазных государствах, хотя он признает, что в феодальных государствах роль гегемона играла церковь.

Что касается России, то здесь буржуазия не смогла создать развитое «гражданское общество». В России даже буржуазные демократы выступали под именем социалистов. «На Востоке государство было всем, - пишет Грамши, - гражданское общество находилось в первичном аморфном состоянии. На Западе между государством и обществом были упорядоченные отношения, и, если государство начинало шататься, тотчас выступала наружу прочная структура гражданского общества. Государство было лишь передовой траншеей, позади которой была прочная цепь крепостей и казематов». Поэтому, по мнению Грамши, западным рабочим революционерам предстоит не только сломать аппарат принуждения, как писал Ленин в «Государстве и революции», но и подорвать аппарат гегемонии, вырвать трудящихся из-под культурного, морального, идейно-политического влияние буржуазии, нужно разрушить «буржуазный здравый смысл».

Грамши видел, что на Западе мировая война разрушила все завоевания либеральной идеологии, государство взяло на себя роль распределителя ресурсов, милитаризм, не эффективный с точки зрения либеральной экономики, превратился в наиболее мощное средство аккумуляции и сохранения прибыли. То есть гражданское общество было существенно ослаблено, однако буржуазия сохранила свою гегемонию, что и привело к поражению европейской революции. 

Грамши, кроме того,  показывает, что существует промежуточная стадия между открытой диктатурой политического общества и традиционной гегемонией. «Промежуточное положение между согласием и силой занимают коррупция и обман, характерные для определенных ситуаций, когда становится трудно осуществлять гегемонию, а использование силы чревато большими опасностями». Похожее положение сложилось сейчас в России, когда господствующий класс не создал институтов гегемонии, но использование силы для него самого «чревато большими опасностями».

Исторический блок

Грамши указывал, что гегемония берет свое начало в базисе, в отношениях собственности.  «Базис и надстройка формируют исторический блок», - писал он.

Но Грамши в отличие, скажем, от Маркса исследовал не влияние базиса на надстройку, а наоборот – активную реакцию надстройки на базис. В этом отношении Грамши продолжает Ленина, который тоже внимательно изучал эту тенденцию.

Грамши, опровергая упрощенные взгляды на отношения между базисом и надстройкой, критиковал мнение, что экономический кризис обязательно спровоцирует кризис политический.

Одновременно Грамши полемизировал с Кроче, утверждавшим, что для марксистов базис – «непознаваемый бог». Кстати, в случае с Кроче видно, что даже лучшие философы мира имеют весьма вульгарные представления о революционных идеях, об учении марксизма. Если что-либо Маркс и исследовал досконально, так это базис.

Грамши намечает два рычага активности надстройки: идеологию и политику, которые скрепляют базис и надстройку в «исторический блок». Из понятия «исторический блок» вытекает другое определение – «блок власти». Политический блок – это совокупность определенных классов и их фракций, социальных слоев и групп, которые более или менее прочно сплачиваются вокруг господствующего класса.

Вот примеры «блока власти»:

1)     Демократическая диктатура пролетариата и крестьянства в Советской России;

2)     «Народная демократия» в Китае

3)     Союз рабочих, мачетерос и крестьян на Кубе.

Таким образом, политическое общество + гражданское общество = «блок власти», надстройка; политическое общество + гражданское общество + базис = исторический блок.

Политическая инициатива

В те моменты истории, писал Грамши, когда ее движение, автоматически вызванное экономическим фактором, замедляется или даже ликвидируется под воздействием традиционной идеологии, на первый план выходит политическая сила, которую Грамши называет «политической инициативой».

Политическая инициатива – это импульс к изменению, к переделке исторического блока, создание нового исторического блока, в рамках которого будет снято противоречие между  экономикой и политикой.

Интеллигенция

Большое значение в распространении гегемонии играет интеллигенция. Интеллигенты, считал Грамши, служат «приказчиками» господствующей группы, они обеспечивают согласие широких масс населения с тем образом жизни, который диктуется господствующим классом.

Грамши пишет, что  в истории Европы формирование современных государств как раз связано с отрывом интеллигенции от церкви, и процесс этот завершился французской революцией, то есть созданием первого настоящего буржуазного государства.

«Маневренная война» и «позиционная война»

Серьезное внимание Грамши уделял вопросам соотношению гегемонии и революционной борьбы. Сравнивая классовую борьбу с войной, он вводит два понятия «маневренная война» и «позиционная война».

«Маневренная война» - это фронтальная атака, насильственное разрушение старых государственных структур, решительный разрыв с прошлым. Такой была Великая французская революция.  

«Позиционная война» (или «пассивная революция») – это постепенная модернизация через серию реформ и национальных войн. Такими были буржуазные революции в Англии, Италии, Германии, Австро-Венгрии).

Грамши считал, что в Европе с 1921 года в классовой борьбе пролетариата наступила фаза «позиционной войны». Перед пролетариатом высокоразвитых стран стоит задача организации политических союзов, распространения идеологии рабочего класса, расширения сети классовых организаций, борьбы за определенные промежуточные позиции до завоевания политической власти. Кстати, строительство социализма в СССР Грамши рассматривал, как фазу «позиционной войны» в мировом революционном процессе.

«Позиционная война», как и «пассивная революция» - это поэтапное, медленное, как говорит Грамши, «молекулярное» продвижение класса к власти, подрыв буржуазной гегемонии.

Грамши говорит об «окопной», «позиционной» ВОЙНЕ. О временной передышке перед фронтальным наступлением. Но ревизионисты  на свой лад истолковали положение Грамши о «позиционной войне». Всем известный ревизионист, родоначальник  «еврокоммунизма», генеральный секретарь ИКП Пальмиро Тольятти в середине 50-х годов выдвинул концепцию, как бы исходя из учения Грамши о «позиционной войне», выдвинул концепцию «реформы–революции». Структурные реформы, последовательно затрагивая экономику, государство, социальные отношения,  культуру, выводит Италию за логику капитализма. В ходе этих реформ, настаивал Тольятти, вызревает гегемония рабочего класса в обществе. По мнению Тольятти, борьба за эти цели развертывается в рамках нынешнего государства, сохраняющего свою буржуазную природу до тех пор, пока не произойдет качественный скачок. Но имея в качестве отправного пункта нынешнюю государственную структуру, действуя в рамках буржуазной демократии, в которой участвуют широкие народные массы, осуществляя глубокие реформы, можно добиться таких результатов, которые изменили бы существующий «блок власти» и создали бы условия для появления нового блока. Речь, таким образом, идет не о свержении буржуазии, сломе старой государственной машине, как учили Маркс, Энгельс и Ленин, а о постепенном, мирном выдавливании  буржуазии из «блока власти» в рамках существующего государства.

Чем закончилось это выдавливание, известно: «историческим компромиссом» между ревизионистами и христианскими демократами (против которого боролись «Красные бригады»), а затем самоликвидацией Итальянской компартии, превращении ее в Демократическую партию левых сил. О невозможности реформистского пути к социализму говорит и современный опыт Бразилии, где президент, лидер  Партии трудящихся Инасио Лула стал заложником национальной буржуазией.

Тольятти подменил сложное учение Грамши о колебании ритмов революционной борьбы банальным реформизмом. Грамши, полемизируя с вульгарной диалектикой Прудона, доказывал, что нельзя поглотить государственный аппарат, поскольку «тезис» должен быть разрушен «антитезисом». По мысли Грамши, «позиционная война» переходит в «маневренную», последняя неотделима от первой, не говоря о том, что манера ведения войны не диктуется прихотью, а вытекает из соотношения сил и способностями противника. 

Пролетарская гегемония

Через какие институты пролетариат завоевывает гегемонию? Большое значение играет партия. Только в партии и через партию пролетариат способен овладеть философией и политикой, стать политическим руководителем, считает Грамши. Это мнение итальянского коммуниста совпадает с ленинским положением о «привнесении» революционной партией революционного сознания в рабочий класс.

Прежде всего партия, по Грамши, является вождем и организатором революции. Грамши подчеркивает, что пролетарская партия  является вождем-основателем нового типа государства.

Это довольно спорное утверждение, учитывая реальный опыт революционной практики масс в России, да и в Италии тоже, где совершенно спонтанно возникли рабочие и крестьянские Советы. Сам Грамши понимал всю новизну Советов,  оправдывал роспуск Учредительного собрания.

В Италии в «красное двухлетие» на предприятиях возникли фабричные Советы. Грамши увидел в них органы пролетарской диктатуры, прообраз пролетарского государства, которое заменяет капиталиста автономией производителей, как в промышленных, так и в административных  функциях. По идее Грамши, Советы возникают снизу параллельно агонии буржуазного государства. Он рассматривает двоевластие как необходимый этап революции.

Грамши считал, что в период революционного подъема фабричные советы осуществляют контроль и подготовку рабочего класса к завоеванию политической власти, а по мере нарастания революции они должны расширять власть на предприятиях, провинции, стране. Другой исторический лидер Компартии Италии Амадео Бордига называл этот подход анархо-синдикалистским, полагая, что советы должны быть  органами исключительно политической власти.

А Грамши соединял экономику с политикой. «Если верно, что новое общество будет основано на труде и координации энергии производителей, места, где они работают, где действуют совместно станут завтра центрами социального организма и должны принять роль директивных органов современного общества». То есть институтами гегемонии.

Вывод

Грамши творчески применил марксизм к действительности развитых капиталистических стран, но он не был догматиком, его концепция – «творческая ересь», апокриф марксизма, который дополняет, обогащает его фундаментальные положения. Но это не имеет ничего общего с ревизионизмом, который опровергает  основные положения революционной теории, отказывается от деталей несущей конструкции учения. Грамши осмыслил ситуацию, применил марксизм на итальянской национальной почве. Здесь уместно напомнить известное  положение Ленина, что «все нации придут к социализму», но «придут не совсем одинаково, каждая внесет своеобразие в ту или иную форму демократии, в ту или иную разновидность диктатуры пролетариата, в тот или иной темп социалистических преобразований разных сторон общественной жизни». К сожалению, это положение часто забывают троцкисты, считая, что все революции надо оценивать с точки зрения Переходной программы 4 Интернационала. Не будем забывать, что на русский марксизм большое влияние оказали идеи Чернышевского, а, скажем, кубинские революционеры восприняли идеи Хосе Марти. На Грамши большое влияние оказали политические идеи  Николо Макиавелли, исторический идеализм Бенедетто  Кроче. Но это не значит, что Грамши создал версию итальянского социализма. Его идеи сейчас актуальны не только для стран, где развито гражданское общество, но и для России, где революционерам еще предстоит инициировать создание институтов рабочей гегемонии для «позиционной войны» с буржуазной системой.

Редакция Avtonom.ORG может не разделять мнение автора по отдельным вопросам.