Иван Овсянников
ВЕЛИКИЙ НЕМОЙ - ОБРЕТЕТ ЛИ ОН ГОЛОС?
Народ безмолвствует! - слова эти давно стали общим
местом для большинства российских оппозиционеров. Проклятие социальной
пассивности народа деморализует как либеральную интеллигенцию, так и
демократических левых . Даже в анархической печати можно встретить жалобы на
спертый дух времени : Время вновь замедлилось: то ли вовсе пошло вспять, то ли
просто в Мировом Будильнике заело какой-то механизм... ( Наперекор , № 12).
Действительно, у подобной оценки есть все основания. Однако, мало констатировать
социальную болезнь, необходимо установить ее причины, спрогнозировать
последствия и попытаться выбрать способы лечения.
Либеральные пессимисты видят корень зла в многовековых традициях рабства,
сформировавших подданический тип политической культуры русского народа. По их
мнению, демократия в РФ деформирована отсутствием цивилизованного гражданского
общества . Однако, если следовать этой теории, придется признать революционные
события 20-го века в России либо бунтом дикой, развращенной толпы, неспособной
ни на что, кроме разрушения; либо едино-личным деянием радикальной
интеллигенции. Народ умеет лишь подчиняться той или иной элите, как большое
дитя, не сознающее собственной пользы . Также как раньше историю изучали по
царям, либеральные интеллигенты изучают ее по Сахаровым и Лихачевым. Реальные
факты прошлого и настоящего ярко иллюстрируют обывательскую узость и слабость
либеральных теорий.
Является ли социальная апатия и смирение россиян чем-то уникальным, невиданным в
истории? Еще Энгельс в книге Положение рабочего класса в Англии отмечает
подобное явление на первых порах промышленной революции, когда во
взаимоотношениях буржуа и пролетариев сказывались патриархальные черты,
унаследованные от феодального прошлого. В годы сталинской реакции равнодушие еще
недавно революционных масс (пассивная поддержка тирании) стало подлинной
трагедией для гибнущей левой интеллигенции.
Почему это происходит? Артур Кёстлер устами героя своего романа Слепящая
тьма Рубашова - формулирует закон относительной сознательности
пролетариата, который, по нашему мнению, вполне применим и к современным
российским реалиям.
В моменты эпохальных изменений в социально-экономической структуре общества
основная масса населения бывает неспособна их осознать, а значит и изменить.
Политическое развитие народа отбрасывается далеко назад. Этого можно избежать
только в том случае, если революционные изменения осуществляет
самоуправляющийся, высокоорганизованный класс, а не очередная диктаторская
элита.
Сегодня в России наблюдается ситуация, когда разобщенный социум ( не-общество )
смиренно терпит любые, самые варварские, эксперименты. И это при том, что во сто
крат меньшие посягательства на интересы и права трудящихся вызывают социальные
бури в любой из цивилизованных стран . Народ в массе своей низведен до уровня
маленьких детей (что дает повод глупцам говорить о том, что так было и будет
вечно). Даже выборные инсценировки напоминают в России детсадовские утренники
граждане голосуют не за партии, не за программы, а за того или иного папашу
(отцовский ремень при этом обладает особой притягательной силой)...
Все население РФ можно условно разделить на три группы. Первая из них наиболее
социально уязвимые россияне: пенсионеры, сельские жители, некоторая часть
рабочих и т.д. Эта группа совершенно дезориентирована, не приспособлена,
подавлена дивным новым миром частного капитализма. Неприятие безжалостного
настоящего толкает этих людей в объятия КПРФ, РПЦ и еще более махровых фашистов.
Будучи не в состоянии отыскать реальную альтернативу, отставшие от поезда
истории ищут ее в прошлом, идеализируя и мифологизируя последнее.
Дееспособные слои населения молодежь, мелкие предприниматели и т. д.,
опираются на собственные силы в борьбе за место под солнцем, т.е. принимают
условия игры, навязанные капитализмом. На смену либерально-романтическим
иллюзиям пришел циничный прагматизм, как нельзя лучше воплощенный в СПС и т. п.
организациях. Тупиковость неолиберальной альтернативы для этих слоев еще не
очевидна. Капитализм бюрократический, неправильный , криминальный
противопоставляется эффективной экономике счастливого и цивилизованного
Запада. Если возмущение капээрэфствующих направлено против
предателей-дерьмократов и олигархов , то предметом ненависти мелкобуржуазных
является прежде всего бюрократия, удушающая частную инициативу.
Третья, самая значительная, группа населения стремится лишь к одному кое-как
приспособиться. Для этой части россиян политика давно потеряла всякую ценность (
есть дела и поважнее! ). Не выступая прямо против власти (в лучшем случае,
игнорируя выборы за ненадобностью), приспособленцы практически равнодушны к
любым правительствам или партиям. Вспышки гражданской сознательности носят
ритуальный, эпизодический характер, лишь мимолетно волнуя гладь социального
болота.
Если представить нашу схему в виде учебного класса (в школе капитализма), то
первые окажутся дурачками, неспособными и не желающими учиться; вторые
зубрилами, боготворящими Учителя и заглядывающими ему в рот; а третьи серой
массой, мечтающей лишь о том, чтобы их не спросили. Никто еще неспособен
перечить педагогу , превзойти его, организовать борьбу против учительской
розги.
Первые абсолютно реакционные и убогие будут окончательно раздавлены и
разбиты. Вторые горько разочаруются (кроме тех немногих, что выйдут в люди ).
Для третьих школа капитализма станет школой классовой солидарности и борьбы.
Разочарование во всем и вся, развенчание всего святого (и, прежде всего,
образа отца) вот первая - негативная - предпосылка взросления народа,
становления независимого самоорганизованного общества!