Олег Ясинский, Эдуардо Галеано, Хуан Торрес Лопес, Жозе Сарамаго
 

СМЕРTНАЯ КАЗНЬ ОСТРОВА СВОБОДЫ

Олег Ясинский

СВОЕВРЕМЕННЫЕ МЫСЛИ
 

Под любимую музыку «Buena Vista Social Club» пишу эти строки. Я никогда не был на Кубе, за исключением нескольких приземлений и взлетов в гаванском аэропорту Хосе Марти и одной аварийной посадки на несколько часов в Камагуэе по пути в Никарагуа много лет назад. К сожалению, я не был на Кубе, но думаю что могу говорить об этом. 

Из-за того что наверное, нет ничего страшнее боли старого человека, вдруг понимающего, что большей части из того чему отдана жизнь, больше не существует и от незнания можно ли эту боль чем-то утешить и из уважения к ней – не могу и не хочу ни обвинять ни критиковать моих хороших знакомых - старых чилийских коммунистов, продолжающих во всем защищать Фиделя, несмотря на очевидное, вопреки всякой логике и закрыв глаза на то, что видеть страшно. Наверное, гораздо страшнее, чем тюрьмы и пытки, пройденные ими в своей стране. 

Но при этом представляю себе и других (хотя бы потому что никогда не поверю в то, что все без исключения кубинские диссиденты – наемники и платные агенты США… в памяти моей свежи книжки наподобие «ЦРУ против СССР» и всенародная травля Андрея Дмитриевича Сахарова) – кубинцев, не желающих чтобы их страна вновь становилась североамериканской колонией, и в то же время выступающих против нынешней кубинской власти, узурпировавшей право говорить и принимать решения от имени кубинского народа. Кто и откуда сможет и захочет придти им на помощь в их одиночестве, если они оказываются сегодня чужими и неудобными для всех участников кубинской драмы?

Наверное, когда-то мы так любили кубинскую революцию именно потому, что она была из немногих, сделанных без нашей помощи и вопреки всей детерминистской логике геополитики; до 1959 года Куба являлась парадным входом в «задворки Соединенных Штатов», как привыкли воспринимать североамериканцы Латинскую Америку. И прошло уже почти 44 года с тех пор как мощнейшая из сверхдержав начала свои непрекращающиеся экономические, психологические и порой вооруженные атаки на остров. Куба не могла выжить одна и была вынуждена обратиться за помощью к Советскому Союзу. Геополитический жребий был брошен. Куба выстояла в противостоянии США, но не смогла не заразиться худшими из болезней «реального социализма» - вирусами единомыслия, однопартийности и нетерпимости к иным мнениям. Самый образованный, харизматичный и молодой государственный лидер Западного полушария, за почти полвека власти становится все более похож на протагониста романа его друга Габриэля Гарсиа Маркеса «Осень патриарха».

Почему самым благородным и талантливым народам выпадает самая трагическая история? Или благородство и талант сами по себе всегда пребывают в поисках трагедии?

Когда мы говорим и пишем «кубинское правительство», «кубинские власти» или «кубинский режим», мы пользуемся эвфемизмами, ибо точнее и честнее было бы говорить и писать «Фидель Кастро», потому что именно он принимает на острове все решения, и является последней и зачастую единственной инстанцией в вопросах внутренней и внешней политики. Давайте не будем заниматься вербальным эквилибризмом, рассуждая о «сильной централизованной власти» или «вертикализме бюрократической власти»; говоря о сегодняшней Кубе, речь идет о диктатуре, презирающей мнение своих граждан и отказывающей им в праве на участие в управлении страной.

Отели и пляжи, превращенные в гетто для туристов и закрытые для кубинцев, запрет на пользование Интернетом, ограничения на выезд из страны, всеобщий контроль над гражданами, и тотальное стукачество «комитетов защиты революции», возведенное в категорию гражданского долга – нечто подобное мы уже проходили и это не имеет ничего общего с официальными слоганами о «достоинстве» и «особом пути» Кубы. Общество, построенное на страхе и конформизме перед всемогущественным государственным аппаратом является сомнительной моделью для подражания и очень ненадежным противовесом неолиберальной глобализации. 

Не хочу повторяться на темы кошмара, который навязывает планете международный финансовый капитал, опирающийся на военную мощь США и их союзников и контролируемые ими средства массовой дезинформации. У Соединенных Штатов нет ни малейшего права обвинять Кубу в чем бы то ни было, ибо в нехитром ремесле нарушения прав человека они преуспели везде, где только ни побывали. Но у нас это право есть, хотя бы уже по причине того, что слишком долго в мире, состоявшего на одну половину из цинизма «развитого социализма» и на другую – из пошлости «благополучного Запада», Куба являлась для нас чуть ли не последней надеждой на возможность другого, человеческого социализма. 

Если бы Фидель Кастро мог меня услышать, я задал бы ему и своего чилийского далека следующие вопросы:
- Почему в Чили все больше пиночетистов, восхищающихся вами и все больше их жертв, желающих задать вам этот и другие неудобные вопросы?
- Почему чилийские военные преступники постоянно летают на Кубу на старости лет в поисках дешевого секса, шикарных отелей, ресортов и пляжей, на которые кубинцам путь закрыт, и на лечение, чтобы оставить доллары вашему режиму? Почему крупнейшие латиноамериканские предприниматели (мало отличающиеся по менталитету от пиратов и работорговцев, которыми были предки большинства из них) ведут сегодня прекрасный бизнес с Кубой и даже выступают на острове с антиамериканскими заявлениями? Имя одного из них, ставшего вашим личным приятелем – Карлос Кардоен. Во времена Пиночета он создал оружейную промышленность Чили и изобрел кассетные бомбы, которые успешно поставлялись в ЮАР, Югославию и Ирак. Деньги действительно никогда и ничем не пахнут?
- Почему, полтора года назад вы запретили всем кубинским врачам, работающим в Чили, возвращение на родину?
- Почему похороны Че на Кубе в 1997 г. превратились в апогей туристического бизнеса: по всей Латинской Америке продавался тур с участием в его похоронах, организованный кубинским государством? Вам не пришло в голову никакой другой идеи по поводу формы почтения его памяти?
- Публичный суд и расстрел в июле 1989 г. «наркоторговцев» - героев Никарагуа и Анголы генерала кубинской армии Арнальдо Очоа Санчеса и полковника Антонио де ла Гуардиа «одобренный большинством населения», и с призывами до суда контролиремой вами центральной прессы «отмыть кровью честь наших мундиров» не имеет ничего общего с давней и далекой историей суда и казни Зиновьева и Бухарина? Ваш брат Рауль, бессменно возглавляющий службу госбезопасности, которая является одной из самых эффективных и профессиональных в мире, ничего не знал об этих операциях, продолжавшихся столько лет?
- Почему Международная Амнистия, никогда не была допущена на кубинскую землю? Все ее сотрудники тоже агенты правительства США?
- Не явилось ли именно шоу с мальчиком Элианом Гонсалесом в 2000 г., вовсю использованное и эмигацией из Майами и вашим режимом, тем ключевым событием, что открыло Джорджу Бушу путь к президентству США?
- На сколько лет по обвинению в контрреволюционном заговоре тянет каждый из этих вопросов по отдельности и в виде пакета, если задающий их – кубинец?

Кроме вопроса преследуемого диссидентства, есть еще одна не менее болезненная тема - смертная казнь. Попытаюсь упорядоченно изложить мое понимание этого:

1. Пытаясь исходить из близкого мне швейцеровского принципа «благоговения перед жизнью» (и человеческой прежде всего), испытываю просто физиологическое отвращение от одной лишь мысли о сознательном убийстве одного человеческого существа другим. 
2. Чтобы обезопасть общество от самого страшного преступника, совершенно не обязательно этого преступника убивать. Казнь может быть заменена на пожизненное заключение – наказание, возможно более суровое и в то же время менее страшное, чем смертная казнь. Любой аргумент о риске досрочного освобождения, возможном побеге преступника и прочие, связанные с неспособностью коррумпированного и несовершенного общества гаранировать исполнение приговора о пожизненном заключении не могут быть оправданием для убийства. Убийство не может рассматриваться, как самый простой из выходов. Как и аргумент о том, что «общество не должно содержать и кормить убийц» (иными словами, убить дешевле, чем кормить) мне кажется совершенно диким. Если мы хотим жить в цивилизованном и гуманном обществе, необходимо исходить из абсолютной и безусловной ценности любой человеческой жизни. Это совершенно непросто, но это так.
3. Смертная казнь опускает все наше общество на один уровень с преступником. Узаконенное убийство остается убийством. Исполняющий смертные приговоры член общества не может остаться психически нормальным человеком и тоже становится жертвой.
4. В случае существования прецедента смертной казни всегда неизбежен риск судебной ошибки, что может быть поправимо только в случае пожизненного заключения.
5. Нет никаких доказательств эффективности смертной казни как сдерживающего фактора – в странах Европы, где ее нет, уровень убийств и особо жестоких преступлений во много раз ниже, чем в США, где она часто практикуема.
6. Если в ответ на это, в защиту смертной казни, вы предложите мне представить себе близких мне людей на месте жертв серийного убийцы, а себя - в роли судьи, я отвечу, что скорее всего, мое первое истинктивное побуждение будет к мести. Но чувство мести не должно быть мотором юстиции. Путем мести справедливости не достичь. Именно поэтому я против судейских атрибутов для родственников жертв преступника. Иначе – неизбежна цепная реакция кровной мести, зуб за зуб и пр. Это мир уже проходил со времен Ветхого завета, и подозреваю даже намного более ранних. Один из результатов – наше жестокое, несправедливое и глубоко антигуманное общество начала ХХI века, управляемое горстью бандитов, в руках которых – все чудеса современной технологии и почти все ресурсы планеты с тем чтобы нас с вами лучше контролировать.
7. Если кто-то скажет мне, что этот подход неправилен, исходя из каких бы то ни было экономических, классовых, религиозных, философских и каких бы то ни было других соображений, отвечу что эта позиция является моим глубочайшим убеждением и любой спор на эту тему считаю бесполезной тратой времени.

Нельзя в качестве самооправдательного аргумента напоминать о преступлениях противника или соседа. Это подталкивает нас к идиотской логике выяснения кто хуже – Пол Пот или Пиночет, Сталин или Гитлер. Исходя из определенной доли цинизма, именуемого обычно прагматизмом, оправдать можно практически все. Потому что все всегда относительно чего-то. Но есть вещи абсолютно абсолютные, такие, как человеческая жизнь. Будь это жизнь иракского ребенка под бомбами Буша или жизнь кубинского осужденного под пулями Кастро. Потому что все эти смерти из тех, о которых знали заранее. В какую сказку о «новом человеке» мы сможем теперь поверить?!.

Лидеры, опередившие свое время, такие например, как Альенде, ценой своей жизни отказавшийся от прагматически оправданных жертвоприношений, не могут удерживаться у власти в странах, абсолютное большинство жителей которых предпочитает оставаться рабами. Лидеры, отставшие от нашего времени, такие как Фидель, предпочли пожизненную власть, потому что убеждены в единственности своей правды. Избранные историей не нуждаются в народном избрании. Возомнившие себя пророками не снизойдут до выслушивания черни. Все это мы тоже уже проходили. 

Мир устал от вечного шантажа выбирания меньшего из зол. Именно эта логика привела нас к сегодняшним столь малоутешительным результатам. Поэтому мы стараемся вернуть слову его изначальный смысл и хотим, несмотря на то что известные нам до сих пор социализмы и капитализмы – две стороны одной и той же монеты - всю жизнь пытались отучить нас от этого, суметь назвать вещи своими именами и дать имена вещам пока неназванным. Нарушая привычное молчание, похожее на пособничество. Если у кого-то не хватает воображения представить что-то отличное от уже известных социальных моделей – остается только поделиться надеждой на то, что история не статична, а динамична и она – дело рук человеческих, отвергая все почти неизбежные обвинения «в пособничестве классовому врагу» и заодно «американскому империализму». Если необходимо ответное контробвинение – он будет в неверии в человека.

Вопрос о том, как не стать драконом в борьбе с драконами остается открытым. Кто из нас успеет застать мир, повзрослевшего человечества, не нуждающегося в харизматических вождях, без кнута и пряника наготове, мир неподвластный телевизионному гипнозу, с морями очищенными от нефти, а континентами – отмытыми от крови, мир, освобожденный от рыночного фундаментализма – вопрос, ответа на который не знает сегодня никто. Но я уверен в возможности этого. 

Путь к этому миру лежит через создание новой, нигде и никогда до сих пор не существовавшей культуры участия, разнообразия идей, мнений и чувств, уважения к другому и еще – через защиту человеческой жизни любой ценой, даже если это цена нашей самой большой любви и наших самых светлых иллюзий.

 Эдуардо Галеано

Больно за Кубу

Тюрьмы и расстрелы на Кубе – прекрасные новости для планетарной супервласти, так давно мечтающей вытащить эту проклятую кость, застрявшую у нее в горле. И напротив – это очень плохие и грустные новости, новости от которых больно, для тех, кто считает, что мужество этой маленькой, но способной на столькие жесты величия страны, заслуживает восхищения, и в то же время думает, что если в мире возможны свобода и справедливость, они возможны только вместе. Время худших из новостей: как будто нам мало было наблюдать за преступной безнаказанностью иракской бойни, кубинское правительство предпринимает эти шаги, которые, как сказал бы дон Карлос Кихано, «грешат против надежды».

Роза Люксембург, отдавшая жизнь за социалистическую революцию, расходилась с Лениным в проекте нового общества. Она написала пророческие слова о том, чего не хотела. 85 лет назад она была убита в Германии, но эти строки актуальны и сегодня: «Свобода только для сторонников правительства, только для членов одной партии, как бы многочисленна она ни была – свободой не является. Свобода – это всегда свобода для того, кто думает иначе» и еще: «Без всеобщих выборов, без неограниченной свободы прессы и собраний, без борьбы свободных мнений, жизнь во всех общественных институтах превращается в жалкое прозябание и единственным активным элементом становится бюрократия».

Век XX, и то что уже стало частью века XXI, стали свидетелями двойного предательства социализма: капитуляции социал-демократии, которая в наши дни, благодаря сержанту Тони Блэру, достигла своего апогея, и катастрофы коммунистических государств, превращенных в государства полицейские. Многие из этих государств уже пришли к своему бесславному концу, и их непотопляемые бюрократы с привычным рвением служат новым хозяевам.

Кубинская революция родилась, чтобы стать другой. Ставшая объектом постоянноно имперского давления, она выжила не как ей хотелось бы, а как смогла. Этот народ, щедрый и благородный, пожертвовал многим для того чтобы стоять в полный рост в мире, исполненном услужливо склонившимися. Но за столькие годы этого трудного процесса революция утрачивала постепенно тот ветер непосредственности и свежести, что подтолкнул ее когда-то в путь. Я говорю это с болью. Мне больно за Кубу.

Угрызения совести не заплетают мой язык, чтобы еще раз повторить сказанное мною много раз на острове и за его пределами – я не верю и никогда не верил ни в демократию при одной-единственной партии (как и в Соединенных Штатах, где есть одна-единственная партия, притворяющаяся двумя), ни в то что всевластие государственного аппарата может являться адекватным ответом на всевластие рынка.

Думаю, что длительные сроки тюремного заключения являются голом в свои ворота. Они превращают в мучеников свободы слова группы, в открытую действовавшие из резиденции Джеймса Кэсона, представителя интересов Буша в Гаване. Освободительная страсть Кэсона зашла так далеко, что он собственноручно основал молодежную организацию Кубинской Либеральной партии, со всеми теми деликатностью и застенчивостью, что характеризуют его шефа.

Действуя так, будто эти группы действительно представляли собой серьезную угрозу, кубинские власти устраивают их чествование на мировом уровне и дарят их слову авторитет, приобретаемый любым словом, когда оно оказывается под запретом.

Эта «демократическая оппозиция» не имеет ничего общего с настоящими надеждами порядочных кубинцев. Если бы революция не оказывала ей этой услуги, преследуя ее, и если бы на Кубе существовала полная свобода печать и идей, эти так называемые диссиденты сами бы себя дискредитировали. И получили бы наказание, которого действительно заслуживают – наказание одиночеством, за свою нескрываемую ностальгию по колониальным временам, в стране, которая избрала путь национального достоинства.

Соединенные Штаты, неутомимый производитель диктатур во всем мире, не имеют морального права давать уроки демократии кому бы то ни было. Единстваенные уроки, которые может дать президент Буш – это уроки смертной казни, поскольку будучи губернатором Техаса, он стал чемпионом государственого преступления, подписав 152 смертных приговора.

Но должны ли настоящие революции, те, что как кубинская, совершены снизу и изнутри, перенимать дурные привычки врага, с которым борются? Смертной казни нет оправданий, кем бы и где бы она ни применялась.

Станет ли Куба следующей жертвой в охоте на страны, начатой президентом Бушем? Это провозгласил его брат Джеб, губернатор штата Флорида, сказав: «А сейчас нужно разобраться с соседями», тем временем, как ссыльная Зое Вальдес умоляла с экранов испанского телевидения: «Пусть теперь бомбанут и нашего диктатора!». Министр обороны, точнее, нападений, Доналд Рамсфелд, уточнил: «В настоящий момент - нет». Кажется, угрозометр и обвиниметр – аппаратики, выбирающие жертвы в планетарном тире, указывают сегодня, скорее всего, на Сирию. Но кто знает. Как говорит Рамсфелд, «в настоящий момент».

Я верю в священное право народов на самоопределение, где бы то ни было и когда бы то ни было. Я могу сказать это без малейших угрызений совести, потому что всегда, когда это право нарушалось от имени социализма и под одобрение широких кругов левых сил, как например, при вводе советских танков в Прагу в 1968 г. и при вторжении советских войск в Афганистан в конце 1979 г. я говорил об этом прямо и во весь голос.

Симптомы упадка модели сверхцентрализированной власти, превращающей в революционную заслугу беспрекословное подчинение распоряжениям, поступающим сверху, на Кубе очевидны.

Блокада и множество других видов агрессии блокируют развитие демократии по-кубински, вдохновляют милитаризацию власти и предоставляют алиби бюрократической неповоротливости. Факты доказывают, что открыть крепость, которая углубляла рвы и возводила новые стены по мере того, как была вынуждена защищаться, сегодня оказывается сложнее чем когда бы то ни было раннее. Но факты показывают и другое – то, что сегодня демократическая открытость как никогда ранее необходима. Революции, оказавшейся способной пережить ненависть 10 президентов Соединенных Штатов и 20 директоров ЦРУ, для того, чтобы смочь противостоять приближающимся трудным временам, необходима эта энергия, энергия участия и разнообразия.

И сами кубинцы, только кубинцы и никто другой, должны стать теми, кто откроет новые демократические пространства и завоюет недостающие сегодня свободы изнутри сделанной ими революции и из глубины корней их собственной земли, земли щедрее и благороднее которой мне не известны.
 

Хуан Торрес Лопес

Против смертной казни, особенно на Кубе

Недавняя казнь на Кубе трех арестованных террористов это еще одно отражение безумия и варварства, торжествующих в сегодняшнем мире. 

Я всегда защищал кубинскую революцию. В экономике и правительственной системе Кубы есть множество дефектов и даже очевидных извращений, но мне кажется, что невозможно требовать чтобы общества, являющееся объектом постоянной преступной блокады и давления извне, гарантировало своим гражданам, уровень благосостояния и свобод достижимые только в нормальных условиях. 

Мне кажется, прогрессивные граждане мира обязаны быть солидарными с освободительными процессами, такими как кубинский, но это не значит требовать от нас молчания, когда мы сталкиваемся с тем, с чем не согласны. 

Применение смертной казни на Кубе – это ни что иное, как отказ этой страны, являющейся примером в стольких других областях, от занятия более высокой этической позиции, чем другие страны, ее практикующие, как, например, Соединенные Штаты. 

Испанские демократы были потрясены и вышли на улицы, когда диктатор Франко применил смертную казнь, незадолго до собственной кончины.

Миру известна позорная статистика таких стран, как Соединенные Штаты, Китай, Иран и Саудовская Аравия, где совершается 90 процентов казней, и именно президент Буш отличился в штате, где был губернатором, своим хладнокровным подписанием множества смертных приговоров преступникам.

К сожалению, следует сказать, что в результате казни угонщиков парома, Куба занимает место рядом с такими фигурами, как Франко, Буш и саудовские сатрапы. 

Речь не об отказе кубинскому народу в его полном праве применять свои законы так как он сочтет нужным и согласно его принципам. В праве, которое Соединенные Штаты постоянно стремятся нарушить, и которое заслуживает поддержки со стороны всех сторонников демократии. Как и нельзя отказать Кубе в праве (в котором, наоборот, следовало бы поддержать ее) на защиту от настойчивого и постоянного преступного североамериканского вмешательства. Но проблема в другом. 

Дело в том, что невозможно воспринимать социализм, от имени которого, согласно его словам, действует кубинский режим, в отрыве от общественной и правительственной формы организации, которые бы действительно значили моральное превосходство над другими моделями организации общества, гарантию постоянной защиты прав человека и безграничное уважение к человеческой жизни. И это совершенно несовместимо со смертной казнью. 

Многие из нас в последние недели вышли на улицы наших городов, чтобы потребовать мира и прекращения войн. Мы вышли на улицы не потому что хотим абстрактно осудить безумие войны, а потому что отвергаем любое ненужное насилие по отношению к беззащитным и то, что является простым выражением власти одних людей над другими. Когда мы говорим нет войне, мы думаем что мир для нас – это не тишина кладбищ и не пустота, которую оставляет после себя любая казнь. 

Когда мы требуем мира, миы требуем и того, чтобы ни в одном уголке планеты не было смертной казни. Ни той, что приводится в испролнение по решеню суда, ни другой, молчаливой, которую несет в себе несправедливое распределение богатств планеты.

К сожалению, начиная с этого момента, наших выступлениях за мир будут направлены и против кубинского правительства, за то что оно применяет смертную казнь. 

Перевод Олега Ясинского
 
 

Жозе Сарамаго

Я остаюсь

Я остаюсь. С этого момента, Куба продолжит следовать собственным путем, а я остаюсь. Расхождение во мнениях – это право которое есть и будет вписано невидимыми чернилами во все декларации прав человека прошлого, настоящего и будущего. Разойтись во мнениях – это полное и неоспоримое право нашей совести. Иногда расхождение во мнениях может привести к предательству, но это всегда должно быть доказано бесспорными фактами. Не думаю, что недавний судебный процесс, закончившийся непропорционально суровыми приговорами для кубинских диссидентов был процессом юридически безупречным. И непонятно, если заговор действительно был, почему до сих пор не выслан из страны представитель Отдела Интересов США в Гаване – один из участников заговора.

А теперь еще и расстрелы. Попытка угнать корабль или самолет – это преступление строго наказуемое в любой стране мира, но нельзя приговаривать угонщиков к смертной казни, тем более учитывая, что при этом не было жертв. Расстреливая этих троих человек, Куба не выиграла никакой героической битвы, но зато потеряла мое доверие, ранила мои надежды и разочаровала мои ожидания. Я остаюсь.
 

Перевод Олега Ясинского