"ЗАБРИЛИ"
Это - история, в которой никто не умер. «Забрили», значит голову под ноль, в закрытый вагон - и поехал братишка мой далеко от дома. Было такое выражение, причем относилось оно в равной доле, как к армии, так и к тюремному заключению. Тюрьма ли, армия - разница только в сроке, хотя для некоторых армейский срок в два года растягивался на всю жизнь. Соседа Андрюху из первого подъезда мать привезла в инвалидной коляске: травма позвоночника. Второй мой дружбан после знакомства спины с арматурными прутами из действующих частей вернулся прямиком в военный госпиталь, долго валялся там, после был переведен на сто первый километр, в гражданскую больницу, куда мы таскали ему водку и сигареты «Ковбой».
Мы принадлежали к той социальной группе, где отцы - слесаря, матери - лифтерши или штукатуры, а из детей никто не подает документы в институт - только ПТУ или сразу производство, а потому армия - наша тема. Брат мой пошел в армию, что называется, сам. Была возможность откосить - двенадцать воспалений легких, какое-то хроническое заболевание с таинственным названием, но он пошел. В стройбат, конечно, строить атомные станции, сначала в Литве, а потом под Питером. Я знаю, почему он хотел уйти, и знаю, что он не хотел возвращаться в этот город, в этот дом, где родители не просыхали день и ночь, где входную дверь можно было открывать транспортиром, а в холодильнике всегда шаром покати. Но он вернулся. Сильно шепелявил - зубов во рту было штук двадцать, обломанные и черные. Было так непривычно, что он шепелявит. Вместе с ним в мою жизнь вошли армейские байки, чаще всего, страшные - про то, как и почему кто-то не вернулся на вечернее построение и уже никогда никуда не вернется. Ничего в стройбате не было смешного, кроме ганджи, одеколона «Шипр» и кузбасс-лака, который нюхали из пакетов, сжигая слизистую на хрен.
Моим сверстникам, панкам-рокерам, до призывного возраста оставалось три года. Но кое-кто ухитрился сторчаться еще раньше. А кто-то уже учился косить. Косили с гастритом, язвой (проглатывали перед зондированием что-то остро-соленое целиком), косили с головой и мокрыми штанами. Одного, несмотря на три сотрясения мозга, забрили в мореходку в Кронштадте - мама сдала тепленького из постели. Через два месяца он вернулся прямиком в дурку: разбил мичману башку железным стулом, держать не стали. Был такой период, когда забривали всех подряд, даже с врожденным пороком сердца. Потом они возвращались, не отслужив и года, чаще из госпиталей.
Я хорошо помню Ежа. Еж был очень прикольный чувак, он умел смеяться так, что все смеялись над ним. Когда он хохотал (а скорее ржал), то не мог сидеть на месте, а бегал по комнатам, согнувшись пополам, размахивая руками и отбрыкиваясь. У него были «лошадиные зубы». Сейчас это называется «голливудская улыбка» - тридцать два ровных перламутровых зуба. Огромный добродушный рот. Как у комика Фернанделя. Мы просили: «Ежик, улыбнись!» и, поломавшись, он улыбался. Создавалось впечатление, что комната дополнительно осветилась, и почему-то становилось хорошо и смешно. Еж попал в ВДВ и воевал в Азербайджане. Вернулся со съехавшей крышей, шрамами от пуль и циррозом печени. Он пил в черную голову и больше не улыбался. Никому и в голову не приходило его об этом попросить.
Жизнь продолжалась. Они женились, заводили детей. Даже у Сашки, который служил на полигоне в Семипалатинске и после дембеля год откашливался черными сгустками, родился сынок. Недоношенный, со слабыми легкими - его нужно было два месяца носить на руках, чтобы не кричал, а то легкие не выдержат. Как-то раз мой брат сказал, что его сын обязательно пойдет в армию. Я спросила, почему бы сразу его не убить, зачем ждать до совершеннолетия? С тех пор наши отношения разладились. Но стереотип «Мужчина должен отслужить» живет повсеместно. Не служил - в пьяной компании, когда пойдут армейские байки, о чем будешь говорить? «Да ты не воевал ни хуя!» - чужак. У родителей этот чудовищный пафос воплощается в идею обучения «дисциплине» (вариант: «уму-разуму»). И отцы-матери сдают своих сыновей работникам военкоматов, сдают в буквальном смысле.
Сейчас на очередном витке патриотического маразма вновь зазвучало эротико-географическое: «Мы вас научим родину любить!». Обучение уже началось. Отсрочки отменят, а враги есть всегда. Был бы солдат, а война на него найдется. Попы, получившие от «светского» государства карт-бланш на низвержение людей в пучину религиозного мракобесия, опять «освещают» оружие. С экрана телевизора это выглядит как история, как добротная вековая традиция. Пока женщины рожают, недостатка в пушечном мясе не будет. Это же просто статистика, цифры. Что-то вроде соцобязательства. Недобор по призыву – непорядок.
Гибель
"Дезертир", №1 (февраль '2005)