Ольга Смирнова
КЛЮЧ
Мне тут такой сон обалденный приснился, будто я еще мелкая, живу летом на даче с родителями на берегу речки, и, одновременно, как бы мой старший сын в той же роли; и вот я или как бы не я, короче, мы выходим из дома, начинает смеркаться, в траве стрекочут кузнечики, слышен плеск воды, мы спускаемся к реке по отвесному песчаному берегу, поросшему колкой осокой, из-под ног летит влажный песок и срываются мелкие камни, речка совсем черная в сумерках, черная, холодная и стремительная, и над ней летят узкие, темные облака, как быстрые хищные рыбы, а под ногами у самой воды какая-то студенистая масса типа желе, весь берег в этом желе, я нагибаюсь и отламываю кусок, вздрагивая от брезгливости и любопытства, внутри студенистого куска что-то шевелится, как жук в янтаре, но это не жук, я отламываю липкие куски, и в середине оказывается огромная шершавая бабочка, я даже не успеваю посмотреть на нее, даже не различаю ее цвет, как она улетает прямо из рук, взмахнув широкими крыльями.
Ну, тут я просыпаюсь, а сон оказался, как говорится, в руку, опаздывая на работу, я закрываю дверь и сбегаю по лестнице, лифт не работает, потому что мелкие ублюдки с девятого этажа опять не захлопнули за собой дверь, вдобавок у меня порвалась сумка, одной рукой я пытаюсь удержать всякое дерьмо, вываливающееся из сумки, в другой сжимаю ключ от квартиры и пакет с мусором, на ходу я швыряю мусорный пакет в мусоропровод, и вслед за ним летит мой ключ, я понимаю это уже на улице, но тупо бегу на остановку, я успеваю втиснуться в маршрутку, "пожалуйста, возьмите меня, я опаздываю, мне не надо места, я постою, полусогнувшись, прижавшись к дверям, как угодно, меня и так недавно выгнали с одной работы и с этой, похоже, тоже вышибут", я успеваю на работу, в офис, где мне пришпиливают на грудь бумажку с именем и должностью менеджера, я никогда больше не вернусь домой - ключ в мусоропроводе, под грудами мусора, родители - на даче с мелким, муж в отпуске - уехал со старшим сыном к своим родственникам-алкоголикам в Тверскую область; типа как по малолетству, когда еще помнишь, что где-то далеко, в десяти минутах ходьбы от школы, твой дом, родные, вас разделяет только раздевалка, дежурные дети, дежурный учитель, дежурная нянечка, затоптанная куча уродских пальто в раздевалке, твое уродское пальто среди них, сапоги с расстегивающейся молнией, потом пожухлое месиво газона под конвоем стриженых низких кустов, обрубки деревьев растворяются в сером воздухе - это типа сквер, а потом еще типа заасфальтированный такой двор, на скамейках сидят и беседуют жильцы, они все знают друг друга, потому что работают или уже отработали на одном заводе, под ногами у них, на асфальте, копошатся дети - уже понимаешь, что тебе никогда не дойти, никогда не вернуться назад.
Я вернулась с работы вечером, типа - из офиса, с каким-то тупым упорством подергала дверь своей квартиры, опять спустилась; подвал, куда вываливалось и месяцами не убиралось всякое дерьмо из мусоропровода, был открыт, ничего там такого страшного не было, ну воняло, конечно, и мухи роились, еще неприятно было, когда буквально тебе на голову летели новые помои; я нашли палочку и стала разгребать ею мусор, среди картофельной шелухи, разбитых бутылок и банок, огрызков, ошметков, использованных памперсов, прокладок, презервативов и подобной ерунды я обнаружила всякие интересные вещи - обломки санок, которые мой старший сын отдал пацану с четвертого этажа, еще до того, как мамаша пацана сдала сына в детдом - я узнала их по черепу с костями, мой сын нацарапал их на сиденье, еще там были осколки вазы ярко-зеленого цвета, голова куклы с необыкновенной красоты фиолетовым глазом, обрывки какой-то старой книги с ятями, только ключа моего там не было.
Стемнело, я чуть не наступила на тощую серую крысу, метнувшуюся у меня из- под ног, еще одна крыса, уже дохлая и несвежая, тусовалась в самом мусоре, я постучала в квартиру к соседке, чтобы попросить фонарик, "оставайся у меня", - пригласила соседка, - "чаю попей", "да нет", - говорю, - "какой чай, только что из помойки вышла", "все мы из помойки вышли", - сказала соседка так убедительно, что совершенно ободрила меня, хоть и фонарика у нее не было, потому что соседский сын, одноклассник моего мужа, недавно взял и так и не вернул - видимо, пропил.
Я
вернулась в подвал, к истокам мусоропровода без фонарика, но мне уже не было
страшно и одиноко, потому что там тусовался мужчина, пока я металась
туда-сюда, он выловил кучу всякой хрени из помойки, рассортировал по своим
узлам и пакетам и уже собрался уходить, но я попросила его остаться, и он
согласился, "мы народ благородный", - представился он, как в пьесах
Горького, - "бомжуем", и в полутьме блеснула его улыбка, он помогал мне
разгребать мусор, но свой ключ нашла я сама, он сверкал в самом дальнем углу
помойки, как бриллиант, я подцепила его своей палочкой, держала и думала,
схватить его или выпустить обратно, на волю, как птицу.