Новый римский папа Хуан мария Бергольо (Франциск I) в период военной диктатуры тесно сотрудничал с представителями хунты, а возглавлявшаяся им иезуитская Высшая коллегия служила, как утверждают журналисты, одним из центров террора и репрессий. На снимке: будущий папа причащает фашистского диктатора Виделу
«Банда из Высшей коллегии»
Католик-мирянин и бывший иезуит рассказали о связях Бергольо с Массерой и репрессиями. Подругу первого из них пыточная банда избивала в Высшей коллегии в попытке выведать, где тот находится. Священнику, который водил его машину, Бергольо, рассказывал о своих встречах с членом военной хунты Массерой и говорил с ним о политических планах диктатора. Монахиня и бывшая верующая рассказали о роли Бергольо в похищении священников Иорио и Халикса (1).
Живущий ныне во Франции врач Лоренсо Рикельме, которому сейчас 58 лет, говорит, что банда, похитившая и пытавшая его в 1976 году, прибыла из главной резиденции Общества иезуитов, где тогда жило главное ответственное лицо – провинциал-генерал Хорхе Марио Бергольо. Рикельме состоял в «Перонистской молодежи» и христианском движении, связанном со священниками Третьего мира. Чтобы выяснить, где он находится, бандиты избивали его подругу, которая тогда работала в Обсерватории физики космоса при Высшей коллегии иезуитов. По мнению Рикельме, речь шла об оперативной группе ВМФ, расположившейся там после переворота. В допросах участвовал священник, который с разрешения Бергольо выполнял функции военного капеллана унтер-офицерской школы имени генерала Лемоса в соседнем гарнизоне «Кампо-де-Майо».
63-летний бывший иезуит Мигель Игнасио Мом Дебюсси принес обет 13 марта 1976, и Бергольо стал его крестным отцом при посвящении в сан 3 декабря 1984 г. В ходе поездок между Сан-Мигелем и Буэнос-Айресом, когда он выполнял роль шофера, Бергольо говорил с ним о политическом проекте главы ВМФ Эмилио Массеры и уточнил, что встречался с адмиралом несколько раз.
Маг Гонсалес
Обсерватория была местом встречи политических активистов в конце 1960-х – начале 1970-х гг. В ее столовой обедали многие окрестные жители, потому что еда там была недорогой. Так она стала местом встреч и политических дискуссий. Среди тех, кто прошел через нее, был Марсело Курлат, «Эль-Монра», один из лидеров «Революционных вооруженных сил» (ФАР), погибший после переворота в ходе сопротивления против похищения его оперативной группой ЭСМА. Журналист Орасио Риос работал в муниципалитете Сан-Мигеля (ныне Хенераль-сармьенто), принимал активное участие в «Перонистской трудовой молодежи» и был членом руководящей комиссии профсоюза муниципальных работников. Его мать и его брат работали в обсерватории. Риос помог создать весьма боевую «внутреннюю комиссию», которая в период между 1973 и 1975 гг. добилась существенного удовлетворения требований. Иезуиты не были довольны политическими смутами, участие в которых влияло на их собственные институты. Женой Риоса была Грасиэла Подеста, бывшая в 1999 – 2003 депутатом Буэнос-Айреса от коалиции ФРЕПАСО. Бывший иезуит Альберто Сили рассказывает, что незадолго до переворота многие ученые и технические работники обсерватории получили письма с угрозами от «ААА» («Антикоммунистического альянса Аргентины»), и пятеро начальников уехали в изгнание в Уругвай и Мексику. Подеста и Риос вспоминают иезуита с испанской фамилией, который не работал в обсерватории, но жил в Высшей коллегии и всегда ходил «с двумя типами, вооруженными автоматами ФАЛ».
Это и был священник, который принимал участие в пытках подруги Рикельме. Его звали Мартин Гонсалес. Пока ее избивали, Гонсалес предложил ему сотрудничество. «Злой палач и добрый палач», говорит Рикельме. До того, как начал оперировать «ААА», этот священник вел себя «как агнец», но после переворота «оказался волком», рассказывает Грасиэла Подеста. Мом Дебюсси был изумлен, узнав об этой его роли. «Мы относились к нему очень хорошо. Он очень развлекал нас своими фокусами. Когда он умер, мы побрили его и уложили в гроб». Тем большим было изумление Рикельме: «Это было так, как будто меня предал мой отец, как изнасилование. У нас была группа скаутов, и Гонсалес был там капелланом. Это было настоящее волшебство, он вытаскивал платок из уха, а мы учились фокусам». Оба считают невозможным, что эти факты могли происходить без одобрения Бергольо, который держал под абсолютным контролем все, что происходило в его резиденции. «Когда я вступил в должность провинциала в июле 1973 года, провинциальная курия, которая размещалась на улице Боготы, в Кабальито, переехала в Колехио-Максимо, чтобы лучше контролировать и новициатов, и учителей. Он занял департамент ректора и обновил его. Помещение состояло из кабинета, спальни и ванной комнаты. Он сказал, что каждый волен хоть изображать задницей вазу, но контролировал все, начиная от душевного настроя и кончая тем, что вы делаете, вмешивался в индивидуальные привычки, проверял каждую вещь», – рассказывает Мом Дебюсси.
Мом Дебюсси называет себя «черной овцой в семье олигархов». По отцовской линии он происходит от Хуана Марина Пуэйреддона, а его дед по материнской линии был братом французского композитора Клода Дебюсси. Его мать была основательницей Христианско-демократической партии. Он решил стать иезуитом, потому что его звали Игнасио, и это был «самый аристократический и боевой орден». Рикельме, напротив, происходил из скромной семьи и рос в районе Ла-Мануэлита, в нескольких кварталах от Высшей коллегии. «Я провел день с иезуитами», – рассказывает он. По его словам, в «маленьком Ватикане», каким был Сан-Мигель, «все друг друга знали. И военные там тоже жили. Люди ходили на мессу в Высшей коллегии, и их дети учились в католических школах. Многие активисты «Низового перонизма» жили в районе Вилья-Митре и работали в Высшей коллегии в годы апогея католического прогрессизма в 1972 и 1973. Были и бывшие семинаристы. Они были в общинах, ориентировавшихся на итальянского священника Артуро Паоли». Бергольо взял на себя задачу подавить это явление. На первой провинциальной конгрегации, которую он возглавлял, в апреле 1974 г., он заявил, что иезуиты должны избегать «абстрактных идеологий, не совпадающих с реальностью», и «каждый раз реагировать со здоровой аллергией, когда в Аргентине пытаются добиться признания путем еорий, которые не выросли из наших национальных реалий». Мом Дебюсси вспоминает, что в конце 1974 г. «Бергольо отправил нас на манифестацию Исабелиты на Майской площади». Мария Эстела Мартинес де Перон («Исабелита», вдова Перона, – перевод.) вышла на балкон, «одетая в розовое, и говорила о расторжении контрактов с «Сименс». Впереди нашей группы стоял магистр новициатов Андрес Суиннен. Мы все должны были идти с аргентинским флагом». Бергольо был личным другом полковника Висенте Дамаско, которого он посещал в его доме на улице Асунсьон, в Вилья-Девото. Дамаско отвечал за охрану Хуана Перона и преподавал планирование и организацию в Сан-Мигельском отделении Иезуитского университета «Сальвадор». Консультируясь с Бергольо, он разработал проект конституционной реформы. Первый из восьми его руководящих принципов гласил: «Божественное есть мера всех вещей».
Проект Массеры
"Теперь он говорит, что он ездит на метро и автобусе. В то долгое десятилетие, когда я ему служил, он никуда не отправлялся без машины, даже в районы, которые были всего в нескольких кварталах, как Ла-Мануэлита», – утверждает Мом Дебюсси, похлопывая по экземпляру книги «Иезуит» – автобиографии Бергольо, только что опубликованной от его имени. Самые длинные поездки были между Сан-Мигелем и городом Буэнос-Айрес. Несколько раз он встречался с членом военной хунты Эмилио Массерой. «Он сказал мне, что хотел защитить новициатов и студентов (военные появлялись два раза, когда я был в послушником, заставляли нас выйти и обыскивали. После этого нас больше не трогали). Он вел с ним переговоры, потому что хотел, чтобы ВМФ купил Обсерваторию физики космоса, прилегавшую к Высшей коллегии». Соглашение не было достигнуто, и в декабре 1977 г. обсерваторию купили ВВС. Несколько человек, которые там работали, «были похищены, а когда вышли на свободу, то были уволены Бергольо», – говорит Рикельме. – «Некоторые говорят, что он защищал их, потому что он выплатил им их последнюю зарплату».
Во время поездок Бергольо также рассказывал Мому Дебюсси о политическом проекте Массеры.
« – С симпатией?
– Уж конечно, не с неудовольствием. Ему казалось хорошим то, что против Виделы».
Йога и молитва
В Ла-Мануэлите был приход Иисуса-Рабочего. Там укрепился священник Хорхе Адур, который был членом «Монтонерос», с тремя семинаристами ордена ассумпционистов, которые изучали теологию на факультете в Высшей коллегии. С Адуром у них была тесная связь, но не политическая, «потому что для них любая политика была делом дьявола. Они уговаривали молодежь квартала не заниматься борьбой. По десять часов в день они медитировали, занимались йогой и молились. Они подумывали о том, чтобы на год отправиться в Патагонию, чтобы отдаться там медитации. Они были созерцателями, как Халикс», – говорит Рикельме. Двое из этих семинаристов, Карлос Антонио Ди Пьетро и Рауль Эдуардо Родригес, были схвачены 4 июня 1976 года в ходе операции армии и полиции с оружием и в обмундировании. Адур в тот день не ночевал в квартале. «Утром соседи по очереди ждали его на остановке, чтобы сказать ему, чтобы тот уходил». Десять дней спустя «группы военных схватили меня и Айде Бальмаседу, из Низовой единицы Ла-Мануэлита, который работал помощницей в больнице. Думаю, что местом, куда нас доставили, был полицейский комиссариат, в 20 минутах от Камино-Негро, и нас туда везли в надетых на голову капюшонах. Там были камеры, ванная комната и камера пыток, с электричеством. Они пытали нас и расспрашивали об этих священниках и санитарном центре «Монтонерос»». Два дня спустя, в 4 часа утра, они были брошены в грузовик. Рикельме упал на человека, который спросил:
– Ты кто?
– Лоренсо.
– Здорово, не хочу умирать в одиночестве, – ответил ему Бальмаседа.
Их вывезли в поле и заставили встать на колени. «Я хотел умереть стоя и выкрикнуть какой-нибудь героический лозунг, как в кино. Но у меня перехватило горло. Я почувствовал толчок – и они ушли. Я думал, что уже умер. Айде мне сказал, что в тот день мы родились заново, и что понос спас его от изнасилования».
Охрана с автоматами
Когда Рикельме отсутствовал, капеллан Мартин Гонсалес сказал его подруге: «Он лечит партизан». Ее взяла под арест в Высшей коллегии группа военных моряков, которая расположилась в обсерватории. Гонсалес участвовал в ее допросах. «Скажи, где он, будет лучше, если ты скажешь, иначе я ничего не смогу для вас сделать». Рикельме укрылся в доме своей университетской приятельницы, которая была дочерью военного. В 9 вечера подруга больше не смогла выдержать. Она позвонила по телефонному номеру, который он ей дал, спросила, где он, и попросила дождаться его там. «Через 20 минут они ворвались и схватили меня. Надев мне на голову капюшон, меня доставили в оперативный дом, думаю, что в Белья-Висте. Мне не поверили, что меня уже похищали, меня пытали и говорили, что я лечил людей».
Утром его вывели оттуда. Кто-то схватил его за руку.
– Что теперь будет? – спросил Рикельме.
– Не знаю, решают, – ответили ему.
Его довели до дороги и бросили в канаву. «Когда меня подняли и повели, я увидел, что нахожусь в 200 метрах от Высшей коллегии, в квартале напротив». Несколько дней спустя Рикельме смог поговорить со своей подругой. «Она призналась, что выдала меня, потому что Гонсалес приказал ей сотрудничать. Я знал его с того времени, когда был бойскаутом. Он всегда приезжал из школы Лемоса с шофером на армейской машине, в сопровождении двух охранников с автоматами ФАЛ. Мне так и не удалось приблизиться, чтобы поговорить с ним». Грасиэла Подеста вспоминает, что священник с испанской фамилией пояснил: «Надеюсь, это послужит уроком».
Применение оружия было обычным делом в иезуитском учреждении. «Бергольо приказал нам нести ночной дозор с карабинами 0,22 и боевыми патронами, когда за счет средств Высшей коллегии был восстановлен бассейн, и было несколько попыток поплавать там со стороны людей из соседнего квартала, где мы проводили катехизацию и посещали дома», – вспоминает Мом Дебюсси. Одним из тех молодых людей, кто пробовал это сделать, был Рикельме. «Брат Ривисич выстрелил в меня из 0,22, потому что я залез в бассейн. Пуля прошла рядом с ногой, и он сказал мне, что в следующий раз будет стрелять на поражение», – вспоминает он.
Обед с гранатами
В обсерватории «были люди левой ориентации. Мариано Кастекс привел туда многих преподавателей точных наук, репрессированных в «ночь длинных палок», прогрессивных священников, бывших семинаристов. ВМФ убрал их. В 1975 г. состоялся конгресс, контролируемый СИДЕ (тайной полицией, – перевод.) и ВМФ», – говорит Рикельме. Его воспоминания совпадают с рассказами Мома Дебюсси. Они не знакомы друг с другом, и интервью с ними проводились отдельно. «Бергольо приглашал в Высшую коллегию офицеров из Кампо-де-Майо, которые приходили в военной форме. Однажды несколько человек явились в боевом снаряжении и с гранатами на поясе. Он принял их в старой столовой на третьем этаже, которую потом сам же Бергольо закрыл. Мы обедали и прибыли с капелланом», – вспоминает Мом Дебюсси. По словам Подеста и Риоса, в квартале ходят истории о трупах, похороненных в районе Высшей коллегии и на ее старом кладбище. Согласно этой легенде, сторож коллегии и несколько соседей видели призраки истекавших кровью людей.
После второго похищения Рикельме уехал в дом №1400 на улице Малабия в Буэнос-Айресе, который принадлежал Обществу младших евангелических братьев Шарля Фуко. Там жили священники Хесус и Маурисио Сильва Ирибарнегарай. Маурисио работал муниципальным дворником. 22 мая 1977 года Рикельме уехал из Аргентины во Францию, где живет до сих пор. Его дочь, родившаяся в Париже, любит воспоминания о том времени. «Маурисио сопровождал меня в аэропорт. Он был похищен через две недели», и до сих пор считается пропавшим без вести. В Париже он участвовал в разоблачении зверств диктатуры. «Адур находился в подавленном состоянии. Некоторые родители писали ему, что он негодяй, который живет в золотом изгнании, в то время как их сын убит. Поэтому он согласился на эту смехотворную роль капеллана т.н. армии «Монтонерос». Его похитили в 1980 году, когда он приехал по подложным документам и пытались уехать в Бразилию, чтобы установить контакт между «Матерями с Майской площади» и папой». Рикельме из Парижа контролировал поездку по телефону. Когда Адур перестал звонить, Рикельме обратился к ассумпционистам, которые владеют газетой «Ла Круа», но те только через неделю согласились опубликовать заметку. «Они сказали мне, что Адур знал, что может произойти. Иисус тоже знал, ответил им я».
Орасио Вербитски
http://www.pagina12.com.ar/diario/elpais/1-144966-2010-05-02.html
1.По свидетельствам, приводимым Орасио Вербитски в книге «Молчание», орден иезуитов лишил своего покровительства и защиты двух священников Орландо Йорио и Франсиско Халикса, которые были близки к «теологии освобождения» (течению «священников Третьего мира») и работали в бедных кварталах. Бергольо резко враждовал с ними и требовал, чтобы они прекратили ходить по трущобам и проповедовать «теологию освобождения», но те отказались. Тогда военные арестовали обоих, и им пришлось провести пять месяцев в заключении. Один из них позднее обо всем подробно рассказал Вербитски, второй отказывается говорить вообще. Сам Боргольо отрицает, что был замешан в преследовании оппонентов руками военных. Он заявил своему биографу Серхио Рубину, что не осуждал диктатуру публично из «прагматических» соображений. Он якобы даже поддерживал преследуемых, помогая перейти границу с фальшивыми документами, и даже втайне ходатайствовал за обоих священников, от которых отрекся публично, поставив этот вопрос перед главой хунты генералом Виделой. Сам Йорио, впрочем, не верит уверениям Бергольо: «У меня нет оснований думать, что он хоть что-то сделал для нашей свободы, скорее наоборот».
Добавить комментарий