Организационный фетишизм

Не существует универсальных рецептов социальной революции

Это болезнь, которую  анархизм и антиавторитаризм не лечат. Ты можешь быть самым правильным анархистом и при этом жутким организационным  фетишистом. Или быть диким авторитарием, но совершенно не страдать от организационного фетишизма. Против него помогает только здравый смысл, и больше ничего. И в первую очередь следует разбираться с признаками заболевания.

Классовость

По определению, организационный фетишизм - это когда путают интересы низовых движений и класса с интересами организации. Организация - средство для отстаивания интересов низовых движений и класса, а не наоборот. Да, взаимная помощь - это не благотворительность, но у организации нет никаких собственных интересов вне интересов низовых движений и класса. Мнимое расхождение может появляться в контрреволюционное время, когда низовые движения настроены на попрошайничество и реформизм, а класс - на индивидуальные обывательские решения собственных материальных проблем, но активисты должны понимать, что это расхождение исчезает столь же быстро при появления массовых волнений, сколь быстро оно проявляется во время их спада.

Типичный синдром  организационного фетишиста - мания  величия. Организационному фетишисту не хватает группы, у него должна быть «федерация» или «союз», даже если участников в нем трое. Или лучше всего - «интернационал». Если создание собственного интернационала уже слишком, можно пытаться присоединяться к существующим. То, что эти интернационалы сейчас из себя представляют (если вообще представляют), не имеет никакой разницы - главное, славное прошлое и пафосное название.

И после присоединения  к интернационалу уже есть чем  заниматься - можно вмешиваться во внутреннюю кухню всех местных организаций интернационала, иметь позицию во всех конфликтах по всему миру от мельчайших до крупнейших, участвовать в бесконечных разборках в разных форумах и рассылках, путешествовать на конференции и голосовать о том, кого надо исключать и кого оставить в славной компании. Каждая новая мелкая группа в интернационале становиться причиной радости, каждый новый раскол - причиной грусти, и в итоге жизнь наполнена смыслом, совершенно вне зависимости от того, каково реальное положение низовых движений и классовой борьбы.

Вместе с манией величия часто проявляются недалекие  взгляды и нетерпимость. Чем больше претензий у «федерации» и  «интернационала», тем важнее не впускать туда никого с неправильными взглядами. Чем славнее история организации, тем важнее не пускать туда никого, кто смог бы ее опозорить. Это особенно касается случаев, когда организация когда-то совершала ошибки - если фетишист готов признавать эти ошибки (что бывает нечасто), то ради избегания их повторения готов во многом замораживать организацию в текущем ее состоянии, останавливая любое развитие.

Актуальность

Организационный фетишист может быть анархо-синдикалистом, анархо-платформистом, анархо-синтезистом, левым коммунистом или представителем еще многих разных школ, но всех организационных  фетишистов объединяет непоколебимая вера в то, что одна единственная организационная модель универсальна и способна решать любые задачи везде и всегда. Никакие процессы общественного развития, изменения классовой структуры общества, подъемы или спады протестных движений не могут изменить это. Для фетишиста не организация должна адаптироваться к реальности, а реальность должна адаптироваться к организации. Флаг, значок и гимн - это, конечно, приятно, но не факт, что имеет что-то общее с классовой борьбой. На самом деле, организационный фетишизм часто возникает, когда человек пытается решать внутренние проблемы самоидентификации.

Естественно, они  требуют решения не меньше, чем  глобальные, но не следует путать собственные  духовные поиски с проблемами человечества. Для организационного фетишиста его организация - его религия. В принципе, прекрасно, когда человек наконец-то понимает, кто он такой и ради чего хочет дальше жить. Но, к сожалению, в классовой борьбе таких решений не бывает, общество находится в процессе постоянного развития, и методы, которые вчера были актуальными, могут завтра такими не являться.

Чем славнее  история организации, чем пафоснее ее название, тем вероятнее, что ее рядовые представители являются организационными фетишистами. Естественно, всегда бывают исключения, и в рядах любых анархических и коммунистических организаций можно найти и толковых людей, которые думают собственной головой. Но среди представителей «интернационалов» и «федераций» их поиск всегда требует в два раза больше усилий, чем обычно. Да, интернационалы и федерации доказали свою жизнеспособность как форма организации, поскольку многим удавалось действовать десятилетия, но обычно этот успех достигался благодаря вполне капиталистической логике «создания узнаваемых брендов».

Я не думаю, что, живя при капитализме, мы можем  полностью отказаться от его логики, и, к сожалению, для борьбы с брендами нам необходимо создавать собственные... Но человек, которому бренд, слава и имидж важнее содержания - как правило, придурок, и таких придурков в рядах любых интернационалов и федераций уйма - пафосное название их привлекает как дерьмо - мух. И именно это - причина, по которой большинство интернационалов и федераций, если не все, сейчас находятся в совсем печальном состоянии. Например, в Италии, стране, где, скорее всего, самое сильное радикальное левое/социалистическое движение в мире, нетрадиционные ленинисты часто опережали анархистов именно потому, что не страдали от организационного фетишизма.

Адаптированность

Ленинисты были способны менять формы организации, адаптироваться к ситуации, бросать старые цели в случае потери их перспективности и быстро и эффективно подключаться к новым общественным конфликтам, когда анархисты сидели и плакали, жалуясь на то, что очередное студенческое волнение или рабочий протест не присоединяется к их федерации. Тем не менее, эти ленинисты не стали антиавторитариями. Они часто называют себя автономными марксистами, но на самом деле у них прежние ленинисткие цели - завоевание гегемонии на волне общественных протестов. (Кроме «автономных ленинистов» в Италии, конечно, существуют и вполне антиавторитарные автономные марксисты, но самые дерзкие выходки там, к сожалению, часто совершают именно автономные ленинисты).

Наконец, следует  рассказать и об обратной стороне медали - о фетишизме антиорганизационности. Фетишизм антиорганизационности - заболевание, родственное организационному фетишизму, им часто болеют именно те, кто раньше страдал от организационного фетишизма, или кто слишком тесно общался с организационными фетишистами. Главный симптом всюду одинаков - полная уверенность в своей правоте и универсальной применимости своей модели (анти)организации везде и всегда, вне зависимости от внешних обстоятельств.

И часто фетишизм антиорганизационности фактически не отличим от организационного. Например, вместо «федерации» фетишист антиорганизационности называет свою организацию «движением», и он совершенно уверен в том, что благодаря одной только смене названия его структура кардинальным образом отличается от всех остальных. Также ему может быть предельно важно, чтобы метод принятия решений в его группе не был зафиксирован в письменном виде - неважно, что общие решения у нее все равно принимаются определенным образом. Пока этот метод передается новым участникам только в устном виде или путем собственного опыта, его организация никак не организация, а «движение» или еще что-то. Или он совершенно зациклен на методах принятия решений - например, если в группе допускается право вето, то чудесным образом это уже не организация, а что-то совершенно особенное, отличное от всего остального, которое никуда не годится. Но, как правило, эти отличия, которые хвалят фетишисты антиорганизационности, видны только им самим.

Формальность

Фетишист антиорганизационности  часто подвержен двойным стандартам и лицемерию - его любимый ярлык - «сектант». Но он защищает свою модель организации с такой же ревностью, как любой фетишистский платформист или анархо-синдикалист. Фетишисту антиорганизационности не проблема присоединяться к электронным рассылкам, форумам и прочим интернет-сообществам. Он не понимает, что любое интернет-сообщество является такой же организацией, как и все остальные; оно является «чисто платформой для дискуссий» только до того момента, когда возникает первой кардинальный спор между участниками, кого подписать или отписать.

В чем-то фетишист антиорганизационности может быть даже хуже, чем организационный фетишист. Организационный фетишист относится к тебе по-человечески по крайней мере до того момента, как ты отказываешься вступать в его интернационал, а фетишист антиорганизации может вести себя высокомерно и снобски уже при первой встрече с тобою. Как правило, самые элитарные и замкнутые группы создаются именно фетишистами антиорганизационности.

Наверняка где-то есть и фетишисты антиорганизационности без двойных стандартов, возможно, их даже много. Однако я таких не встречал, поскольку найти их сложно - последовательный фетишист антиорганизационности может заниматься только на 100% анонимной пропагандой. Если в листовке или статье есть хоть какая-то подпись или контакт (почтовый ящик, электронный адрес или сайт), это уже самопиар и создание брендов, а для фетишиста антиорганизационности нет ничего хуже, чем самопиар (конечно, за исключением случаев, когда он сам этим занимается). То есть, если где-то и удастся найти творения последовательных фетишистов антиорганизационности, никакой обратной связи с ними не может быть установлено.

Возможно ли лечение от организационного фетишизма  и фетишизма антиорганизационности? Естественно, но простых рецептов у меня нет. Главный шаг - понимание того, что нет никаких универсальных рецептов для действий низовых движений и классовой борьбы. Точнее, есть ряд однозначно провальных вариантов, например, система представительства без подотчетности большинству или захват государственной власти, но кроме них есть множество вариантов, каждый из которых имеет свои преимущества и недостатки, и которые применимы в разных ситуациях. Например, в условиях тяжелых репрессий нужны модели, предусматривающие конспирацию - правда, практика советских диссидентов 1960-1980-х годов показывает, что в условиях репрессий «средней тяжести» часто наоборот полная открытость дает самые лучшие результаты. Когда движение полностью маргинально, очень важно продвигать информацию о том, что анархисты вообще существуют, и для этого нужны узнаваемые бренды и их пиар. А когда движение уже хотя бы как-то сложилось, можно больше сосредоточиться на развитии инфраструктуры, а не только на его раскрутке.

Самое важное - понимать не универсальность любых решений. Никто не может точно предсказать, что будет завтра или лет через десять, и тогда подходы, которые ты сейчас считаешь провальными, могут вполне пригодиться. То есть, никогда не следует портить отношения с товарищами только потому, что они решили идти другим путем, поскольку ваши дороги могут снова пересечься. И раньше, чем ты ожидаешь.

Семен Вайнаховский