К выборам 2006 года в народе возросло одновременно как разочарование бессилием националистической и либеральной оппозиции, так и недовольство режимом Лукашенко. Режимом, повсеместно насаждающим жёсткую иерархию и наверх пропускающим только бесхребетную серость. Также люди начали понимать, что и Россия, и Запад, на словах осуждая Лукашенко, продолжают с ним торговать и не собираются вмешиваться.
Можно приписывать невиданный прежде подъём народа против режима многочисленным разговорам интеллигентного Милинкевича (кандидата от объединённой оппозиции) с людьми в провинциях, можно – агрессивно-популистскому поведению Козулина (кандидату от социал-демократов), однако ни то, ни другое не пробудило бы людей от безнадёжной пассивности, если бы не распространяющееся среди людей понимание того, что никто кроме них самих не будет всерьёз бороться за их права.
Так или иначе, предвыборная кампания 2006 года шла более активно – как со стороны оппозиции, так и со стороны власти. В ноябре 2005 был принят новый уголовный кодекс, криминализирующий участие в незарегистрированных организациях, обучение и подготовку к групповому нарушению правопорядка, дискредитацию государства. В декабре – буквально на следующий день после встречи с президентом России Путиным, Лукашенко переносит выборы с июля на 19 марта, вдвое сокращая противникам время на подготовку. В феврале государство начинает ликвидацию спонтанно организованных и неподконтрольных государству домашних компьютерных сетей, связывающих большинство спальных районов и общежитий Минска.
Хроника событий 19-25 марта
Дня выборов вся страна ждёт, затаив дыхание. Уже известно, что председатель избиркома Ермошина собирается «нарисовать» Лукашенко 80% голосов. Оппозиция назначает на 20:00 на Октябрьской площади (центр Минска, 500 м от здания Администрации президента) протест против фальсификации. Председатель КГБ Сухоренко заявляет, что оппозиция собирается с целью провокации взорвать в толпе несколько бомб, и предупреждает, что те, кто выйдут на площадь 19 марта, будут осуждены по статье «терроризм». БТ (Белорусское телевидение) говорит, что грузинские террористы собираются захватить четыре школы и отравить водопровод дохлыми крысами. Распространяется информация о том, что в Минск стягиваются со всей страны милиция и войска, готовится бронетехника и спецсредства.
Утром в день выборов почти на все мобильные телефоны Беларуси пришла СМС следующего содержания: “19 марта 2006 на Октябрьской площади провокаторы готовят кровопролитие. Берегите свою жизнь и здоровье”. Как оказалось, рассылкой этих СМС занимался БРСМ – белорусский аналог комсомола.
19 марта
19:00. Народ начинает большими группами стягиваться к площади. Центр города не перекрыт, лишь увеличено количество постов ГАИ.
20:00. Народ заполняет всю Октябрьскую площадь и прилегающие тротуары.
20:30. На площади не менее 10 тыс. человек. Спецназа не видно (сидят наготове в автобусах на близлежащих улицах). Возле Дома офицеров (через проспект от площади) – гнездо агентов и СОБРа. В толпе настроение праздничное. Анархисты из разных групп (около 50 человек) присутствуют на площади – одни стоят с красно-чёрными флагами и растяжкой «забастовка – наш выход», «нет полицейскому государству», другие в это время раздают в толпе буклеты, описывающие анархические цели и методы борьбы.
Появляется Милинкевич, однако его мегафона оказывается недостаточно для толпы такого размера, а звукоусилительной аппаратуры нет.
21:30. Появляется аппаратура, вместе с ней – Козулин, окружённый священниками автокефальной церкви. Уже начавшая редеть от бездействия толпа начинает разогреваться.
22:00. Неожиданно поднимается штормовой ветер и начинается неестественно плотная метель – снег стеной несёт на людей, многие не выдерживают и расходятся греться.
23:30. Официальные результаты выборов так и не объявлены. Козулин и Милинкевич призывают людей собраться на следующий день в 18:30 и уводят толпу с уже окружённой омоном Октябрьской площади на площадь Победы, оттуда люди расходятся по домам. Итог дня. Многие разочарованы отсутствием немедленных и очевидных результатов, однако результаты есть. Собралось достаточно много людей, чтобы их не было смысла разгонять, все они были хорошо организованы, даже улицу переходили группами на зелёный свет, всех их скрепляет решительность и солидарность. Ужасы, обещанные властями, не сбылись.
20 марта
Митинг начинается вяло и с опозданием, количество собравшихся – раза в два меньше, чем 19 марта. Тем не менее, звук появляется быстрее, чем вчера, и люди подтягиваются, набирается порядка 7 тыс. человек. Люди подпевают звучащим из колонок белорусским песням, особенно прочувственно звучит Полонез Огинского.
Начинается установка палаточного городка. Решение было принято спонтанно несколькими активистами «Молодого Фронта» (молодёжное крыло националистического БНФ), оно было таким же сюрпризом для лидеров оппозиции, как и для властей. Первые несколько палаток громят и разносят агенты в штатском, после этого люди вокруг палаток выстраиваются в оцепление.
На завтра на то же время назначается следующий митинг, на ночь вокруг палаточного городка остаётся порядка 300 человек, в том числе журналисты. Вокруг городка кружат агенты в штатском и провокаторы, пытающиеся прорваться в оцепление или хотя бы сделать «картинку» для БТ. Агенты не осмеливаются хватать людей перед камерами журналистов, однако на отходящие от лагеря небольшие группы совершаются нападения, многих арестовывают.
В 23:00 по требованию милиции отключается аудио-аппаратура. После 3:00 Козулин предупреждает о готовящейся психологической атаке на городок, однако это не происходит. К утру в городке уже 11 палаток. Рассвет протестующие встречают с надеждой и музыкой, однако смена появляется не скоро. Подходы к площади оцеплены, милиция разворачивает обратно тех, кто пытается пронести горячий чай и продукты.
21 марта
Днём на площади стоит порядка 1000 человек. Пытающихся пронести на площадь продукты и чай арестовывают, тем не менее люди продолжают пробираться окольными путями к палаточному городку. К вечеру на площади опять собирается многотысячная толпа, под прикрытием которой проносить припасы в палаточный городок становится проще. Палаточный городок разрастается. Кроме белорусской, над площадью разносится и музыка с украинского Майдана.
После 19:30 Козулин сообщает, что милиция готовит зачистку, и требует снять городок. Жена Милинкевича выступает и предлагает остаться, после чего Козулин разрывает отношения с Милинкевичем и покидает площадь. Весьма интересен тот факт что Козулин со своими людьми покинул площадь почти что перед самым штурмом.
22 марта
За ночь зачистка не происходит, Козулин восстанавливает «худой мир» с Милинкевичем, однако отношения между их сторонниками уже испорчены. В то же время в Интернете нарастает возмущение обоими лидерами – люди считают, что ни Козулин, ни Милинкевич не имеют право единолично распоряжаться городком.
В поддержке палаточного городка на первый план ещё больше выходят рядовые активисты, среди них развивается самоорганизация. Уже можно говорить о том, что протест перерос оппозицию и стал действительно народным. Поддержать городок приходят люди самых разных социальных слоёв и политических убеждений.
Сначала в Сети, а затем и на площади появляется множество самодельных листовок, составленных рядовыми активистами. Там содержатся призывы как к поддержке протестов, так и к самоорганизации, проявлению личной инициативы. В городке появляется палатка анархистов и Белорусской Индимедии, всего палаток уже более 30.
23 марта
Растёт количество провокаций и арестов, тюрьмы в Минске переполнены. Ужесточается блокада площади, однако люди продолжают проходить. Палаточный городок растёт и обрастает ресурсами, с его территории начинается распространение листовок. Более 40 палаток.
Вечером в городок с боем пронесен биотуалет. Агентов, которые атаковали пронёсших его активистов и серьёзно травмировали одного из них, приходится спасать от толпы. По государственным каналам и другим СМИ идет постоянное и непрервное поливание грязью протестующих. Показывают граждан, которые утверждают, что оппозиционеры своей мочой подтопили станцию метро “Октябрьская”, показывают подставных «пьяниц», якобы выпивающих в лагере (это несмотря на то что в лагере был установлен строжайший сухой закон), у обывателей создают мнение что в лагере собрались одни бомжи и наркоманы.
24 марта
В 3:00 начинается штурм лагеря. На площади собирается множество агентов в штатском, подъезжают 6 грузовиков со спецназом в полном боевом вооружении – шлемы, бронежилеты, дубинки. Журналистов выводят за оцепление, людей насильно загружают в грузовики и увозят.
За ночь было арестовано около 460 человек, общее количество арестованных только по Минску уже более 1000. Из-за нехватки мест в тюрьме на Окрестина (в камерах на 6 человек располагается по 12, люди спят посменно) привезенные ночью стоят на улице несколько часов, двоих из них забирает скорая. Утром их развозят по судам Минска, затем – увозят на нескольких автобусах в тюрьму в Жодино (городок в 80 км от Минска). Несовершеннолетних задержанных отпускают, двое из них жестоко избиты (сотрясение мозга, разбитое лицо).
После разгона лагеря к нему еще некоторое время не подпускали журналистов, и как результат: по БТ часами показывают кадры из палаточного лагеря, где показываются горы шприцов, наркотики и порножурналы, якобы использовавшихся оппозиционерами. Поливание грязью тех, кто находился в палаточном лагере, идет практически круглосуточно, притом с невиданным ранее цинизмом.
Суды-пятиминутки перешли от статьи «мелкое хулиганство» к «участию в несанкционированных митингах», большинству задержанных дают по 5-10 суток ареста. Алесю Мазуру дают 7 суток, однако поступает информация, что ему пытаются «пришить» организацию акции и дать более серьёзный срок.
Акция солидарности в Москве у белорусского посольства не успевает даже начаться – пикет разгоняют, первых пикетчиков загоняют в метро. В Киеве стихийный пикет проходит более успешно, в числе 20-25 участноков – русские и белорусы.
В 18:00 на площади перед Комаровским рынком (крупнейший продуктовый рынок в центре города) проходит флэш-моб – более 100 молодых людей читают газету «Советская Белоруссия», смеются, затем дружно рвут газету на части и выкидывают в мусорку. Милиция в полной растерянности наблюдает, как все мусорки площади засыпаются официальной пропагандой.
По городу продолжают распространяться самодельные листовки с призывами к поддержке арестованных, солидарности и самоорганизации, следующая демонстрация назначается на 12:00 25 марта – День Воли, ежегодно отмечаемый оппозицией день основания первого белорусского государства, БНР (Белорусской народной республики) в 1918 году.
25 марта
Демонстрация сразу начинается с разгона. В центре города собраны все наличные силы милиции, спецслужб и армии. Сама площадь оцеплена, подходы к ней перекрыты, на близлежащих улицах – снятые с городских маршрутов автобусы с омоном, автозаки, водомёт. Людей вытесняют в переходы метро и там арестовывают, прижимают к стенам, в нескольких местах создают давку. В митинге принимают участие анархисты под своими флагами в количестве около 30 человек.
Тем не менее, у милиции недостаточно сил для того, чтобы полностью блокировать многотысячную толпу (из-за того, что толпа разделена и постоянно перемещается, оценки численности очень примерные – от 7 до 15 тыс. человек). Люди координируются через сотовые телефоны и Интернет и мгновенно реагируют на появляющиеся в оцеплении бреши. Молодёжь несколько раз прорывает оцепление и проходит на площадь, несколько тысяч собирается на месте бывшего палаточного городка. После того, там появляются Милинкевич и Козулин и призывают людей собраться в близлежащем сквере Янки Купалы, все, кто ещё не был арестован, разными путями просачиваются в сквер. К 13:30 в сквере и вокруг него – порядка 5 тыс. человек. В 14:00 со стороны ул. Богдановича подходит ещё столько же. Съёмочную группу БТ закидывают снежками и заставляют покинуть сквер (в тот же вечер по БТ рассказали что их операторы были зверски избиты пьяной шпаной и отморозками из числа “так называемой оппозиции”). Внутри сквер заранее перегорожен металлическими заграждениями, свободен только один выход из трёх – как будто милиция заранее готовилась к тому, что митинг будет проводиться именно там. Через реку от сквера – телецентр, рядом с ним 10 автобусов с омоном.
В 15:00 Козулин призывает идти к тюрьме на Окрестина, Милинкевич возражает против этого. Часть собравшихся начинает расходиться по домам, часть – направляется к Окрестина, колонна демонстрантов растягивается на всю ул. Немига. Охрана на Окрестина усиливается омоновцами и броневиками.
В 16:00 в начале пр. Дзержинского (в него переходит ул. Немига после пл. Богушевича) путь колонне блокирует СОБР (по некоторым данным – вместе с солдатами внутренних войск), выстроившийся «в глубину», в полной экипировке и с одетыми противогазами. Люди идут навстречу спецназу, в толпу летят звуковые и газовые гранаты, спецназ атакует толпу дубинками. Люди разбегаются, кидают в солдат снежками. Несколько человек остаются лежать на земле, строй спецназа проходит прямо по ним и оттесняет толпу к пл. Богушевича. Лежащих спецназовцы избивают ногами. На Немиге милиция начинает хватать всех, кто внешне не нравится, участников акции гоняют по дворам и преследуют на бронированных джипах.
В больницу скорой помощи начинают поступать пострадавшие в тяжёлом состоянии – повреждения позвоночника, черепно-мозговые травмы, повреждённые рёбра. В 21:00 милиция, несмотря на протесты врачей, заберёт из больницы почти всех пострадавших и увезёт их в неизвестном направлении.
Среди задержанных, избитых и арестованых в Минске – около 10 анархистов и сочувствующих из разных городов Беларуси.
Несмотря на то, что опубликовано достаточно фото- и видеоматериалов, документирующих избиение на Дзержинского, МВД продолжает утверждать, что из 10 пострадавших 8 – сотрудники спецназа, и отрицает применение спецсредств. Телематериал БТ о «пострадавших» спецназовцах явно сфабрикован на скорую руку – показываются замазанные зелёнкой старые шрамы, травмы, которые не могли быть нанесены солдатам в броне, вместо гипса демонстрируется временная шина, которая должна была быть снята сразу после прибытия в больницу, и так далее. Власть продолжает закапывать сама себя в наглую ложь.
Что это было?
Подводить итоги рано – сопротивление ещё не закончилось. Можно только оглянуться и посмотреть, что было и, главное, – чего не было.
Это не было ни куплено на деньги Запада, ни спланировано заранее оппозиционными партиями. Самое интересное делалось по личному почину отдельных активистов и их совместными усилиями, а лидеры оппозиции не столько управляли движением масс, сколько пытались его догнать.
Это не было повторением югославского, грузинского или украинского сценария. Не было ни харизматического оппозиционного лидера, ни паралича и раскола во власти. Оно и к лучшему – тем сильнее надежда, что сплотившиеся и закалённые в борьбе активисты не удовлетворятся заменой одного вождя другим, а будут продолжать борьбу за свободу и дальше.
Уж совсем точно это не было беспорядочным бунтом кучки отморозков, как это пытаются представить белорусские, а вслед за ними – и российские телеканалы. Люди, не проходившие никаких специальных подготовок, тем не менее оказались очень хорошо организованы. После запугиваний БТ готовые к самым худшим сценариям, они тем не менее были не агрессивны, а наоборот – дружелюбны и жизнерадостны. Наконец, совсем никаких сомнений не вызывает моральное превосходство выстаивавших целые ночи на морозе интеллигентных молодых людей и девушек над хамством и подлостью тех, кто держал их в осаде, обливал помоями по БТ, отправлял их в тюрьму по подложным обвинениям.
Это не была революция, но некоторые изменения, произошедшие в обществе, после марта 2006 стали явными. Самое главное – это исчезновение страха и вытеснение его возмущением. На улицу выходили люди, знающие, что почти наверняка потеряют после этого работу или будут исключены из вузов или училищ. Несмотря на это, они посчитали невозможным остаться в стороне.
Не настолько всеобщим, но тоже повсеместным было распространение спонтанной самоорганизации и солидарности. Многие проявляли инициативу, включались в происходящее, в нужный момент помогали тем, кого раньше никогда не видели. Никого из своих народ в беде не бросил. Сидящим в ИВС протестующим передавалось огромное количество передач, тех, кто выходил – встречали с цветами. Можно говорить о том, что давно назревшее разочарование в оппозиции нашло наконец конструктивный выход.
Наметился также переход от абстрактных лозунгов «Жыве Беларусь», «Свабоду», «Праўду» к более предметным требованиям – отмена прописки и принудительного распределения, прекращение отчислений и увольнений по политическим мотивам. Образ Лукашенко как "универсального зла" начал понемногу вытесняться более реальными и достижимыми врагами – бюрократами, зверями-СОБРовцами, провокаторами-службистами, телевизионными лгунами и другими холуями власти. Тешить себя иллюзиями не стоит – хотя демонстрации в 10-20 тысяч человек для Минска и рекордны, на самом деле, это весьма незначительное количество для двухмиллионного города и девятимиллионной страны. И описанные выше анархические тенденции приняты далеко не всеми участниками протестов. Предстоит ещё очень много работы, обнадёживает только одно – что эта работа уже не представляется безнадёжной.
Автор: “а”
По материалам белорусской индимедии
