Избиение коричневой мрази стало весьма популярным развлечением среди городской молодежи разных национальностей. Даже кремлевские политтехнологи, почитав «Автоном», сделали вывод, что антифашизм имеет некоторые перспективы.
На месте «Идущих вместе» было создано движение «Наши», которое определяет фашизм так, как это традиционно принято в России: фашистами считаются все «предатели», то есть те, кто уже не соответствует интересам существующей власти – сейчас речь идет о либералах и большевиках. Когда депутаты Госдумы недавно отказались от ратификации договора о границе с Эстонией, было заявлено, что договор Молотова-Риббентропа 1939 года о разделе Европы между фашистской Германией и большевистским Советским Союзом был оправданным при обстоятельствах того времени. Выгодная властям в начале 1990-х либеральная риторика о рыночной экономике и правах человека сейчас является таким же предательством, как предательство 22 июня 1941, когда бывший тактический союзник так коварно ударил в спину.
Либеральная общественность подняла много шума вокруг появления «Наших», но истеричные либералы не понимают, что «Наши» будут существовать ровно столько, сколько власти будут заставлять бизнес выделять им деньги. Через год или два их заменит какой-нибудь новый бренд ???, чтобы отвлечь внимание от того, что на самом деле происходит в стране.
Но все-таки «Наши» способствуют до определенной степени нагнетанию атмосферы страха и насилия в обществе - в том числе, благодаря налетам на оппозиционные молодежные организации. Представители «Наших» заявляют, что их организация будет решать проблему фашизма «не путем противостояния, а путем перевоспитания»; они собираются «создать детям спортивно-культурный досуг», и у них «на погромы времени не будет». И как это оказывается кстати. Националистическое движение в России сейчас переживает кризис. В течение последних трех лет националисты не были способны организовать ни одного масштабного погрома в Москве без пособничества определенных кругов политической элиты, как это доказывают заказные погромы после футбольного матча Россия-Япония в июне 2002 года и на Царицынском рынке в октябре 2002 года. Сейчас эти политические проститутки остро нуждаются в финансировании и тренировочных лагерях, которые им могут обеспечить «Наши».
Антифашизмом интересуются не только власти. Года два назад одному из создателей сайта «Бритоголовая революция» позвонили из РАО ЕЭС: «Здравствуйте, предлагаем вам стать молодежным движением СПС, мы можем предложить вам очень много денег». Предложение было отвергнуто, но напоследок чиновник заявил: «Вы не понимаете, мы можем предложить ОЧЕНЬ много денег…».
Предложения о сотрудничестве постоянно поступают и от оппортунистов не такого высокого полета: от разных правозащитных НПО, троцкистов, молодежных организаций политических партий… Это признак того, что у них опять появилась возможность получить какой-нибудь грант на «антифашистскую деятельность», и им нужны люди, которые будут выполнять грязную работу. Но их желание обычно быстро проходит, по крайней мере, если их навестят человек 50 с арматурой из противоположного лагеря.
Но фашизм и парламентская демократия, за которую выступают либералы – не противники, а две стороны одной медали. Тоталитаризм и парламентская демократия – это два варианта управления государством при капитализме. С точки зрения капитала, оба имеют свои достоинства и недостатки. Парламентская демократия более способна к урегулированию конфликтов между интересами разных групп в обществе. Но обычно конфликт улаживается только после увеличения государственных расходов, что требует постоянного экономического роста, для которого, в свою очередь, необходима более интенсивная эксплуатация рабочих, природных ресурсов, животных и «менее развитых» стран. Когда эта интенсификация достигает своего предела, наступает экономический кризис. И в условиях экономического кризиса зачастую выгоднее перейти к фашизму, поскольку он обеспечивает государство более широким набором средств для подавления протеста. Однако, поскольку фашизм постоянно нуждается во внутренних и внешних врагах, в перспективе эта система весьма нестабильна; поэтому сейчас большинство экономических и политических элит мира предпочитает парламентскую демократию с некоторыми элементами фашизма («антитеррористическое» законодательство, сбор биометрических данных граждан, повсеместное размещение камер видеонаблюдения, телевидение, полностью находящееся в руках государства или крупных капиталистов, лояльных ему…). Нет никакого сомнения, что при необходимости элиты готовы немедленно перейти от парламентской демократии к фашизму – в современном высокотехнологичном обществе это стало проще, чем когда-либо еще.
Фашизм всегда будет неизбежным элементом капитализма, особенно в условиях экономического кризиса; уничтожение фашизма без уничтожения капитализма невозможно. Именно демократы, из-за страха перед «угрозой коммунизма», передали власть Муссолини в 1922 году и Гитлеру в 1933-м, соблюдая при этом все законы. В Италии либералы некоторое время даже сидели в правительстве вместе с фашистским диктатором.
3 мая 1937 года в Барселоне республиканцам не удалось победить рабочих: хотя полиция и захватила центр города, анархо-синдикалисты из CNT и марксисты-интернационалисты из партии POUM смогли отстоять рабочие кварталы. Но то, что правительство республики не достигло на военном фронте, было достигнуто на политическом. Под лозунгом «антифашистского единства» анархо-синдикалисты сложили оружие, их руководство отказалось от анархических принципов и вошло в правительство. Всего через несколько недель после фактической капитуляции анархистов перед буржуазной демократией была начата охота на всех противников сталинизма, создана служба безопасности по модели НКВД, добровольные милицейские отряды слиты с регулярной армией, сталинист Листер отправил войска для разгрома коммун в Арагоне… Советское оружие республиканцев было не хуже немецкого оружия фалангистов, так что поражение республики невозможно объяснить только военными причинами. К 1939 году процесс создания тоталитарного государства усилиями большевиков был завершен, и рабочие уже не видели смысла воевать за режим, который ни чуть не отличался от режима Франко. Причина поражения «антифашизма» большевистского образца в Германии и Испании 1930-х проста –было сложно увидеть разницу между ним и самим фашизмом.
Существует много разновидностей антифашизма. Единственно, каким не может быть антифашизм это «аполитичным», потому что невозможно быть «против» чего-то, без одновременного выступления «за» что-то. И тот, кто не предлагает никаких альтернатив фашизму, по сути выступает за существующий режим, для которого переход от парламентской демократии к фашизму и обратно – всегда только прагматичный выбор, зависящий от текущей ситуации.
Наш антифашизм – это каждая сорванная фашистская наклейка, каждая закрашенная свастика и кельтский крест, каждая разбитая фашистская морда. Это антоним всех иерархий, антоним всего, что представляют собой нацизм и капитализм, антоним всех приказов. Это любовь, выставленная против ненависти. Это не авангард самых крутых бойцов, потому что храбрость не равна совести. Это не игра, потому что убийцы шестилетних детей тоже не играют. Это отсутствие централизованного управления – только солидарность. Наш антифашизм не требует ни денег либералов, ни поддержки большевиков, ни помощи бандитов – мы у них не просим ничего, потому что мы живем не ради власти, а ради свободы.
Путин-187