Сегодня существует множество кандидатов на звание «универсального индивидуума» - специфической группы, чья судьба состоит из несправедливости нынешнего мира: палестинцы, заключенные Гуантанамо.
Палестина - потенциальное место событий. Причиной является то, что все стандартные «прагматические» рецепты урегулирования ближневосточного кризиса постоянно терпят неудачу; следовательно, только утопическое изобретение нового пространства является единственным «реалистичным» решением. Кроме того, палестинцы подходят на роль «Универсальных Индивидуумов» из-за их парадоксального положения - Жертвы Окончательных Жертв (евреев) - экстремально трудная ситуация: любое их сопротивление может быть немедленно осуждено как проявление антисемитизма, как тайная солидарность с Окончательным Нацистским Решением.
Действительно, если Евреи - меньшая среди наций, отягощенная избытком Западной истории (как любят заявлять Лаканские Сионисты), как кто-то может сопротивляться им безнаказанно? Можно ли быть непосредственным объектом объекта? Без сомнений, данный этический шантаж необходимо прекратить.
Однако, в этом списке есть привилегированный участок: что, если новое пролетарское движение - движение жителей трущоб новых мегаполисов? Взрывной рост количества трущоб в последние десятилетия, особенно в мегалополисах третьего мира (Мехико и другие латиноамериканские столицы, в Африке (Лагос, Чад), в Индии, в Китае, на Филиппинах и в Индонезии) возможно является критическим моментом в геополитической ситуации нашего времени. Среди городов-трущоб, простирающихся от Абиджана до Ибадана, в которых проживает 70 миллионов человек, Лагос наиболее яркий пример места потенциальных событий: согласно официальным источникам, две трети городских массивов, 3,6 квадратных километров, можно классифицировать как лачуги и трущобы. Никто даже не знает точного количества проживающих там людей - по официальной информации это шесть миллионов, но большинство экспертов оценивает его в 10 миллионов. Возможно, очень скоро городское население земли превысит численность сельского населения (или, учитывая неточность данных о развивающихся странах, это уже произошло). И так как большинство городских жителей будут обитать в трущобах, нельзя будет сказать, что, мол, мы имеем дело с маргинальным явлением.
Таким образом, мы становимся свидетелями быстрого роста населения, находящегося вне государственного контроля. Половина этих людей находится вне закона и испытывает огромную потребность в хотя бы минимальных формах самоорганизации. Несмотря на то, что большинство из них это чернорабочие, обслуживающий персонал и экскрестьяне, нельзя сказать, что это избыточный излишек. Они включены в мировую экономику множеством способов: многие из них - неофициальные наемные рабочие или мелкие предприниматели без социальных гарантий и прав на медицинскую помощь. (Главная причина их возможного восстания - включение стран третьего мира в мировую экономику, что приводит к импорту дешевой еды из развитых стран и разрушению местного сельского хозяйства.) Именно они - главный «призрак» лозунгов «Развитие», «Модернизация», «Мировой Рынок». Неудивительно, что главная форма идеологии в трущобах - это Церковь Пятидесятников с ее смесью из харизматичности-чудес-и-театрализованного фундаментализма, социальных программ (таких как общественные кухни) и заботы о детях и стариках. Конечно, несмотря на это, не нужно поддаваться искушению и идеализировать обитателей трущоб как новый революционный класс. Но, тем не менее, пользуясь терминами Badiou, нужно чувствовать трущобы как одно из подлинных «мест событий» в сегодняшнем обществе - жители трущоб концентрат из тех, кто «часть ничего», «бесчисленный» элемент общества, лишенные всех выгод гражданства, выкорчеванные и обездоленные, те, кому действительно нечего терять кроме своих цепей. Просто удивительно, по какому количеству признаков жители трущоб подходят под старое доброе марксистское определение пролетариата как революционного класса: они свободны в два раза больше, чем классический пролетариат (свободны от всех связей, живут в свободном пространстве, вне полицейского контроля). Огромное сообщество, насильственно созданное, заброшенное в ситуацию, где оно вынуждено изобретать некий способ существования, при этом лишенное какой либо опоры в форме традиционного образа жизни с его религиозными и этническими нормами.
Что каждый найдет в «действительно существующих трущобах», так это смесь импровизированных форм социальной жизни: начиная с религиозных фундаменталистских групп, скрепленных харизматичным лидером, до преступных банд и заканчивая эмбрионами новой «социалистической» солидарности. Жители трущоб - противокласс другого, недавно сформировавшегося класса, так называемого «символического класса» (менеджеры, журналисты и люди, связанные с обществом, - академики, художники и т.д.), который, в свою очередь, так же выкорчеван и чувствует себя непосредственно универсальным (нью-йоркский академик имеет больше общего со словенским академиком нежели с чернокожим из Гарлема, проживающим в полумиле от его университетского городка). Действительно ли это новая ось классовой борьбы или «символический класс» ожидает раскол, при котором можно будет поставить освободительную ставку на коалицию между жителями трущоб и прогрессивной частью символического класса? В любом случае, то, что мы должны делать, так это искать симптомы новых форм социального понимания, исходящие из общества трущоб - они будут эмбрионами будущего.
«Ad Busters» №57, январь-февраль 2005
Перевод Биди