В 1990-е годы в России сформировалось множество «свободных» профсоюзов. Так как заниматься рабочей борьбой – значит быть в оппозиции к ВЦСПС и, позже, к его наследнику ФНПР. Эти профсоюзы вынуждены были быть антикоммунистическими, либеральными либо аполитичными. Левые или анархо-синдикалисты были среди них редкостью.
В Питере – это докеры, летчики, бортпроводники, работники Водоканала, железнодорожники (РПЛБЖ), моряки портофлота, химики, теплоэнергетики и другие, а также профсоюз «Независимость», давший впоследствии множество профсоюзных и социальных активистов.
Примерно с 2000-го года эти профсоюзы стали активно давить. В начале 2000-х в России произошло много событий, предопределивших путь ее развития на ближайшее время. Лихие 90-е ушли в прошлое и для кого-то навсегда остались кошмарным сном, а для кого-то поводом взгрустнуть о былых временах за кружкой горячительного с братвой.
«Оголтелая» приватизация вкупе с почти полным безразличием власти сменилась хитрой «стабильностью», не мешающей неолиберальным реформам, и постепенным укреплением вертикали власти. На этом фоне не могло остаться незамеченным зарождающееся альтернативное профсоюзное движение, не согласное с уже устоявшейся традицией официальных профсоюзов не вникать в разногласия между работником и работодателем.
На предприятиях появились люди, готовые бороться за свои права, они-то и создали боевые первички, составившие костяк будущего движения. Естественно, этот процесс не мог быть незамеченным старой, еще советской, гвардией профактивистов и различными группами левых, сразу попытавшимися начать работу с «наиболее сознательной» частью рабочего класса.
*****
В 2005 году для поддержки забастовки докеров был создан Комитет солидарных действий. Так появились первые объединения различных групп, заинтересованные в развитии альтернативного профсоюзного движения. Уже тогда налицо было идеологическое различие между новыми профсоюзниками, их коллегами из советских времен и левыми активистами. Старая гвардия, закаленная в боях против советского режима за улучшение жизни рабочего класса, имела приобретенное за долгие годы противостояния красной диктатуре отвращение к совку и всем его производным и делилась на людей, способных более или менее анализировать ситуацию, и тех, кто при слове «коммунист» впадал в состояние, мало подходящее для серьезной работы. Новоиспеченные профсоюзники и слышать не хотели ни о какой политике, их пугали эти слова, и дальше экономических требований в рамках своего предприятия они заходить были не намерены.
Ну а левым, как водится, уже виделись марши революционных рабочих с авангардом во главе, всеобщие стачки и скорая победа мировой революции. Большим достижением того периода было то, что эти люди все-таки сумели создать совместные структуры. В Питере таким движением стал КСД (Комитет Солидарных Действий) – сетевая структура, призванная объединить усилия всех борцов за права рабочих. Стоит, однако, отметить, что молодые профсоюзы в работе Комитета принимали весьма опосредованное участие, являясь на собрания только за помощью для своего профсоюза, или, очень редко, для обсуждения крупных акций. Но все же пользу от работы КСД нельзя недооценивать. Хоть по факту она и была собранием «тех, кому больше всех надо» для бескорыстной помощи профсоюзам, «аполитичные» активисты начинали видеть в левых не только союзников, но и товарищей, а старогвардейцы потихоньку излечивались от краснофобии, начиная мыслить совсем по левому.
За несколько лет работы КСД некоторыми его участниками предпринималось несколько попыток преобразовать сеть в левую партию. Попыток, несомненно, несвоевременных, потому и провалившихся. Так продолжалось несколько лет. Профсоюзное движение медленно, но верно росло. Правда, забастовки проигрывались одна за другой, но не безрезультатно. Росли новые кадры, накапливался опыт. Но вожделенное сближение с рабочим классом и его политизация происходили крайне медленно...
Переломным моментом в развитии движения стала месячная забастовка на Форде, которая очень многим показала, что одними экономическими требованиями добиться перемен невозможно. Когда против тебя и чиновники, и полиция, и администрация — становится понятно, что нужно смотреть шире. За пределы завода. В этот же примерно момент, уже почти окончательно утративший связь с рабочими КСД предпринимает попытки создания новых структур, предназначенных соединить левые и профсоюзные силы. Правда, планам этим суждено было сбыться в несколько других формах и вот почему. В то время наиболее активные члены рабочего движения сами пришли к тому, что пора переходить к более широкой общественной деятельности. И для этого необходимо было создать движение, которое объединит в себе союзников рабочего класса.
*****
Главное отличие его от КСД должно было быть в том, что это уже не сетевая структура, а общественная организация — Движение Трудящихся. И тут левых в который раз охватила эйфория: колонны марширующих рабочих были все ближе, а до всеобщей стачки остались считанные годы! Сближение с рабочими произошло. Они сами предлагают левым объединяться. Правда, не учли левые и того, что у профактивистов, не имеющих четкой политической позиции, имеется тенденция объединяться со всеми, кто готов оказать им помощь, а зря. Работа по созданию ДТ закипела. Созвали несколько конференций, создали проект устава, и вот тут бы начать наконец действовать, чтобы рабочие всей страны увидели, что ДТ — не дискуссионный клуб, что ДТ реально, на деле помогает рабочим, а не точит языки в бесконечных спорах, и массово повалили в ДТ и тогда... Но некоторым все же, видимо, никогда не уйти от дискуссионных клубов... И вместо действия началась дискуссия не между профсоюзниками и даже не между профсоюзниками и левыми, а, конечно же, между левыми. Выяснения того, кто же самый правильный марксист и истинный коммунист, кого стоит считать другом, а кого врагом рабочего класса, вытеснили из рассылки ДТ сообщения, касающиеся реальных дел. Как назло, дел в том момент оказалось много: надо было помогать рабочим, а мы точили языки, надо было действовать, а мы грызлись между собой.
И что же увидели рабочие? Что ДТ — очередной дискуссионный клуб, не имеющий отношения к решению проблем рабочего класса. Реакция не заставила себя долго ждать. В этот же примерно момент произошел конфликт в оргкомитете Первого Мая (где все стороны проявили политическую недальновидность, не сумев договориться), повлекший за собой раскол питерского рабочего движения на два лагеря, которые, впоследствии, стали лишь жалким подобием КСД. Когда же мы поймем, что запрещать — неверный путь к единству? Но вернемся к Движению Трудящихся. Раскол КСД был вызван желанием троцкистов из МГРД навязать свои лозунги профсоюзному оргкомитету, принимавшему решения консенсусом.
Нужно признать, что многие профсоюзники (особенно старая школа), оказавшись в таком процессе принятия решений, стали использовать право вето для того, чтобы запретить вообще все, что не нравится. Почувствовав, что каши в рамках ДТ не сваришь, профсоюзники один за другим стали выходить из оргкомитета, за ними последовали многие левые, и ДТ загнулось, не успев организоваться. А перспективы у этого проекта были и были неплохие. В том числе и для левых, потому что профсоюзы были настроены крайне дружелюбно, и один из профлидеров на учредительной конференции заявлял, что в ДТ должна быть свобода мнений, пусть даже будет анархо-синдикалистская фракция, занимающаяся своей пропагандой, он не против, и никто не был против. Но левые уже стали делить шкуру неубитого медведя, искать будущих предателей, возможных врагов, и в результате мишка благополучно ушел.
Вражда и взаимная неприязнь между различными левыми группами только усиливалась, а вместо объединения мы получили атомизацию...
Была попытка организовать акции в поддержку Бабаевской фабрики через рассылку ДТ. Однако по ряду причин: в первую очередь, загруженности инициаторов, а также нежелания некоторых участников заниматься активной деятельностью, не решив вопрос с бумажками, она не удалась. Профсоюзы были готовы вписаться в эти действия, и ДТ действительно имело шанс начать работу.
*****
Некоторые профсоюзники уже настроились выйти на новый уровень, и, если не получилось с этими людьми, получится с другими. Тут как раз подвернулось объединение официальных «левых» сил, правда, с уже более приземленными целями, регистрации партии и участия в буржуазных выборах. Но, повторюсь, люди, не имеющие четкой политической позиции, легко колеблются, и некоторые профсоюзники, к сожалению, увидели в создающейся партии «Рот Фронт» перспективное объединение, из которого можно извлечь пользу для рабочего класса. Хорошо, что далеко не все из них приняли участие в ее создании. Многие увидели всю абсурдную и политиканскую сущность этой новоиспеченной «левой» партии. Да и трудно не заметить, ведь в «Рот Фронт» входят правые сталинисты из РКРП, политические эпатажники, наподобие «Левого Фронта», и совсем уж точно никакого отношения к левому и рабочему движению не имеет «Армия Воли Народа», созданная антисемитом Мухиным и участвующая в акциях с ДПНИ и «Славянским Союзом».
Да уж, ну и союзничков выбирают себе некоторые профактивисты! Ничего хорошего от подобной структуры ожидать не приходится, они просто хотят использовать тысячи рабочих, чтобы зарегистрировать партию и пролезть поближе к кормушке. Надеюсь, рабочие это поймут очень скоро.
Причина участия ряда профсоюзников новой волны в «Рот Фронте» – возможность получить иммунитет от увольнений на работе. Сейчас профсоюзные гарантии стремительно уничтожаются Думой, и профсоюзы ищут альтернативу. Отметим, что профсоюзы не вступают в «Рот Фронт» как организации. Туда вступает политизированный профактив, который будет вести агитацию на своих предприятиях.
Например, на «Форде» немыслима ситуация, что профком запишет весь профсоюз в какую-то партию. Решения принимает коллектив на общем собрании. На месте КСД создался Центр взаимопомощи рабочих. Он был создан профсоюзом полиграфистов для помощи работягам, которых кинули работодатели. Очень быстро ЦВР стал действующей структурой, и к нему подключились активисты, некоторые другие профсоюзы, а также союзные организации – ТИГРы, гаражники, профсоюз мелкого бизнеса. Есть перспектива, что ту роль действующего рабочего внепартийного и неофициального объединения, которую не смогло взять на себя Движение Трудящихся, сможет выполнить сеть ЦВР по стране.
Что уж тут и говорить, ситуация не из лучших. Но кто же виноват в этом? На ком лежит ответственность за то, что политиканы используют рабочих? Кто своим поведением толкнул рабочих на этот постыдный союз? Никто иной, как мы с вами, товарищи. Мы своими мелкими дрязгами и бесконечным дележом еле живой пушнины оттолкнули от себя рабочих. Тогда, несколько лет назад, нам хватило ума переступить через личную неприязнь и начать работать вместе, что же мешает теперь?
Ведь, если бы тогда мы не смогли отбросить на время излишний революционный пафос и начать трудную и не всегда приятную работу с профсоюзами, если бы вместо помощи мы предложили бы рабочим немедленную всеобщую стачку, всего того, что мы имеем сейчас, могло бы и не быть. Неужели тогда нам нечего было делить, а сейчас запахло наживой? Почему мы смогли примириться и не убили движение в зародыше, а сейчас, когда уже чего-то достигли, похороним все свои достижения? Мы могли кричать о марксизме и всеобщей стачке уже тогда, и не были бы услышаны, но мы стали для рабочих товарищами, давайте же не станем опять для них непонятными инопланетянами.
Работать, работать и еще раз работать вместе с рабочими и во имя рабочих. Помогать им во всем, что не противоречит нашим убеждениям. Помогать бескорыстно и самозабвенно, это ли не лучшая пропаганда? Чтобы рабочие увидели, что мы правы. Увидели это не в наших словах, а в наших делах. Оставим разногласия, объединимся в борьбе, и тогда, когда рабочие вновь предложат нам совместную работу, я надеюсь, мы сможем преодолеть барьеры и докажем, что у левого и рабочего движения есть будущее. Одно будущее.
P.S. Уже после написания статьи ситуация снова изменилась. После провала 20 марта 2010 года (так называемый «День Гнева», призванный объединить всю «оппозицию», по факту вылившийся в политическую клоунаду) многие профсоюзники снова задумались о неэффективности сотрудничества с «политиканами».
Нынешняя «записная оппозиция» расписалась в своей неспособности вывести на улицу людей. Поэтому ряд профсоюзников склоняются к мысли делать упор на «экономические требования», то есть требования, касающиеся непосредственных нужд людей. При этом они намерены продолжить сотрудничество только с теми организациями, с которыми уже сейчас есть практическая работа. Такими, как ДСПА, РКСМ(б), РКРП (АД пока, к сожалению, в этом списке нет). Я уверен, что отказаться от всякой политики у них уже не получится – слишком многие уже политизировались, поэтому это, скорее, поворот к лозунгу самоорганизации. Пришло понимание того, люди должны научиться решать свои проблемы сами, а не через политиканов. Вот и думайте теперь, товарищи, ведь профсоюз - это организация рабочих. Чем он станет: бюрократической структурой или боевой организацией, зависит в том числе и от нас.
Раш
