Почему я против войны?

Вряд ли кто-то сможет поспорить с тем, что война – деструктивный вид человеческой деятельности, приносящий, помимо разрушений физических неживым объектам, боль и страдание живым, таким же точно людям, как и те, которые эти страдания приносят. Из этого происходит морально-нравственная дилемма, затрагивающая сущность того, кто приносит страдание и смерть себе подобным людям ради достижения политических целей тех, кто их посылает на эту войну. В данном случае отчасти прав Гоббс, утверждая, что человек человеку – волк, но лишь отчасти, поскольку приносящий страдание другому, расчеловечивая себя самого и превращаясь в «волка» – безжалостного хищника и убийцу, превращается еще и в «овцу», которая бездумно следует аморальным приказам, носящим очевидно деструктивный характер в угоду целям, которые для него формулирует кто-то другой, и требует жертвовать собственной человечностью ради их достижения. Превращаясь в «волка» и «овцу» одновременно, человек теряет свою душу, меняет ее на титул героя, который получает от государства, а взамен добровольно и безвозвратно калечит себя самого, получая на всю жизнь толерантность к чужому страданию и внутреннюю борьбу с угрызениями совести, то оправдывая, то осуждая себя за бесчеловечные поступки. Мне не хочется верить в существования вида людей, которых не мучают угрызения совести от причинения насилия и убийства себе подобных, иначе это было бы равносильно признанию факта, что существуют человеческие особи лишенные души. Единственным способом внутреннего оправдания себя может быть «священный» характер войны, когда человек принимает решение убивать и разрушать для того, чтобы защитить свою семью или общество, которое подверглось агрессии со стороны врага, но когда этого «священного» оправдания нет в виду явно захватнического характера войны, его следует придумать, и тут на помощь человеческой совести, осуждающей его, приходит пропаганда. У война, который убивает не ради защиты себя и близких, а ради государства, по сути нет хорошего выбора, он или полностью снимает с себя ответственность за бесчеловечные действия чтобы успокоить совесть, или выгорает под ее неумолимым осуждающим огнем. Оба выбора ведут к необратимым процессам в человеческой психике и навсегда формируют, цементируют искаженное, однобокое восприятие мира, в котором зло имеет оправдание. Война, которая ставит человека перед таким чудовищным выбором, и обрекает общество на долгосрочный отказ от гуманистических ценностей, не имеет оправданий, поскольку препятствует нормальному развитию истории, и ставит вопрос о разумности человеческой расы в целом. Война – всегда иррациональный выбор, который свидетельствует о недостатке разумных аргументов для разрешения возникшего конфликта, поскольку она нацелена на причинение ущерба самому себе ради причинения еще большего ущерба противнику, будь это разборка с применением камней и палок между разными племенами шимпанзе или обмен ударами баллистических ракет.

Если же препарировать сущность войны, и избавиться от идеологической оболочки, в которую ее заворачивают ради оправдания в глазах широкой общественности и в свих собственных, то в сухом остатке она является борьбой за кормовую базу, и отражает животный инстинкт, который внушает безотчетный, иррациональный страх перед перспективой голодной смерти, даже если она только гипотетическая. Идеальной иллюстрацией к этому является подсмотренная в реальной жизни ситуация из жизни собак, которые объединились в стаю ради того, чтобы защищать территорию столовой, рядом с которой они получали от людей постоянное пропитание, но если на территории появлялись какие-то посторонние собаки, то они нещадно подвергались немедленному нападению со стороны стаи, даже несмотря на то, что пропитания хватило бы всем. Война неизбежно ведет к атомизации общества, объединяя в устойчивую группу одних ради сохранения их привилегий и отделяя их от прочих, кто гипотетически могут на эти привилегии посягнуть. Что первично в паре война-ненависть такая же философская дилемма, что и с яйцом и курицей, но суть ее заключается в том, чтобы нанести ущерб другому сейчас ради того, чтобы не был нанесен ущерб тебе самому в предполагаемом будущем, и если такая угроза не очевидна, то всегда найдутся те, кто ее гипертрофирует ради достижения цели устранения конкурента чужими руками. Если продолжать проводить параллели со стаей собак, то в ней была мелкая сука со звонким голосом, которая поднимала лай при виде «чужака», служивший для всей остальной стаи командой для нападения, хотя сама она непосредственно в драке не участвовала. В этом собачьем обществе она была чем-то вроде главнокомандующего и явно пользовалась непререкаемым авторитетом. Какими бы ни были возвышенными идеологические основания войны, которые придумываются ее апологетами для ее развязывания, она сводится к животному, хищному инстинкту человека, который мы унаследовали от древних предков, и приводится в действие только посредством искусственного преувеличения экзистенциальной угрозы для существования общества теми, кто этим обществом управляет при помощи пропаганды и господствующей идеологии. Война возможна лишь при условии гиппер идеологизированного общества с помощью информационных технологий – пресса, радио, телевидение, интернет и соцсети, которые работают в интересах элит, которым выгодна эта война. Только так общество приобретает толерантность к страданию других таких же людей, которых предварительно расчеловечивают и превращают во врагов, такое общество перестает размышлять о деструктивной, хищнической, иррациональной и звериной сути войны, пагубной для самого этого общества, направленной на уничтожение себя самих, своей человеческой основы – разума и совести, что в совокупности принято называть душой. Остается лишь сожалеть, что кто-то воспринял роман Д. Оруэла «1984» как инструкцию к действию, и признать факт, что худшие опасения фантастов касательно будущего человечества все же воплотились в реальность «Война — это мир; свобода — это рабство; незнание — сила».

Разумеется, психологическими и психиатрическими аспектами деструктивной деятельности человека, и в частности войны, занимались многие мыслители, в данном случае хотелось бы процитировать Эриха Фрома из книги «Душа человека»: «Войны возникают по решению политических, военных и экономических вождей для захвата земель, природных ресурсов или для получения торговых привилегий, для защиты от реальной или мнимой угрозы безопасности своей страны или для того, чтобы поднять свой личный престиж и стяжать себе славу. Эти люди не отличаются от среднего человека: они эгоистичны и едва ли готовы отказаться от собственных преимуществ в пользу других, но вместе с тем они не выделяются ни особой злобностью, ни особой жестокостью. Когда такие люди, которые в нормальной жизни скорее содействовали бы добру, чем злу, приходят к власти, повелевают миллионами и располагают самым страшным оружием разрушения, они могут нанести огромный вред. В гражданской жизни они, вероятно, разорили бы конкурента. В нашем мире могучих и суверенных государств (причем «суверенный» означает: не подчиняющийся никаким моральным законам, которые могли бы ограничить свободу действий суверенного государства) они могут искоренить всю человеческую расу. Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью». В свете вышесказанного, сложно уклониться от мысли, что общество, которое устроено таким образом, что позволяет наделять одного человека властью над судьбой всего мира, не может быть успешным, и неизбежно испытает на себе негативные последствия если не социального или экономического характера, то духовного, и это не исправить истой религиозностью или идеологией, поскольку это разрушительно для самой человеческой основы, его души. Здоровое общество должно быть устроено таким образом, чтобы не существовало оружия, подвергающего его экзистенциальной угрозе, и не существовало политических механизмов, наделяющих одного человека безграничной властью, поскольку два этих условия могут привести человечество к концу его истории.