Лидера знаменитой белорусской панк-команды Deviation Стаса Почобута в Беларуси в последнее время не застать. Из Гродно он уехал несколько лет назад и сейчас живет за пределами страны, но подчеркивает, что никуда не убегает и эмигрантом себя не считает. Его группа также активностью в последнее время не отличался, хотя и напомнил о себе искренним и дерзким альбомом под названием «Чарговый дзень пад акупацыяй»(«очередной день под оккупацией»), записанном в 2009 году. Такой работы как раз не хватало на белорусской независимой сцене, чтобы просто вот так в лоб пелось о необходимости бунта и сопротивления. Чем сейчас живет Стас и почему он решил уехать из страны - с этого вопроса сайт charter97.org и начинает разговор.
- Три месяца назад у меня родились сыновья, Тадеуш и Северин. Поэтому сейчас я в Петербурге, воспитываю детей. До Петербурга, около года жил в Польше, на легендарном Познанском сквоте «Розбрат». Уехал я из Гродно прежде всего из-за проблем с работой. Кризис не давал доходов в кузнице, а другие варианты забирали столько времени и здоровья, что у меня не оставалось времени на жизнь. А во-вторых, после записи нового альбома мы с Deviation решили отдохнуть. Эмигрантом или человеком в изгнании я себя не чувствую.
- Много раз приходилось слышать - "Почобуты? Они же поляки ". Есть ли в вопросе самоопределения в твоей семье какие-то расхождения?
- В детстве отец мне показывал наша генеалогическое дерево и рассказывал о различных предках, начиная с XVI века, поэтому какие расхождения? Мы поляки, родившиеся в Беларуси. И когда я получал паспорт, тогда еще "ссср-овский" у меня не стояло вопроса, кто я по национальности, я это уже давно знал. И благодаря матери, отцу, понимание, что я поляк, давало весь спектр чувств, от радости к печали, от гордости до стыда за нас, поляков. Я помню, сколько мыслей шевелилась в моей детской голове после слов отца: «Помни, что в Праге в 1968-м польские военнослужащие вели себя по-свински». Когда я уже взрослым был в Праге, в разговоре с чехом я вспомнил слова папы, а парень рассказал, что его отец в детстве говорил ему, что это были не поляки, а переодетые советы. Понятно, что это не так, но в этом прослеживается какая-то смешная связь антисоветского воспитания в разных странах соцлягера (смеется).
- Ты сам чувствуешь хоть какие-то плоды от своей деятельности, анализируя сделанное за 20 лет творчества?
- Мне нравится новое поколение независимых групп, которое появилось в Беларуси. Меня радует то антикоммерческое, та последовательность и та идейность, что сильно укоренились в независимой сцене за последние 20 лет. Самоорганизация, антифашизм. Музыка перестала быть только музыкой, это стиль жизни, тип воздействия на действительность и форма сопротивления. Это "Food not bombs". Это экологическое сопротивление. Это наша контркультура, а не наши плоды, все формировалась самостоятельно и наше влияние на это - это влияние участника общего процесса.
- О чем тебе думалось и мечталось в те времена, когда возник Deviation. И что совпало с тем, что получилось в итоге?
- Кроме надежды на то, что в этой стране можно что-то изменить на пользу людям, в 1993-м мне мечталось о записи альбома, турне и о новой гитаре. Еще я мечтал сыграть концерт с New Model Army, Under The Gun и Bad Relegion, но с этим как-то не получилось. (Cьмяется).
- Вел ли ты учет своим легальным концертам, сколько их было - чтобы с билетами и с афишами?
- Нет, никакого подсчета я не вел, мне и до сих пор по барабану, будет ли это концерт в гараже на 20 человек или в клубе с афишами и билетами. Главное не это. В конце 90-х мы играли концерт в Белостоке. С афишами, это был очень странный концерт (улыбается). Представь летний бар в центре города с живой музыкой. Публика в основном пришла попить пива. Послушать нас пожаловали разве три девушки, которые слышали нас на "Басовище". Мы с радостью пели для них трех. Концерт, который я часто вспоминаю в памяти, это концерт в Гродно, в доме интернате для детей с проблемами зрения. Это было просто супер! Дети, которые танцуют под «Грамадзянскую вайну» («Гражданскую войну»), это не с чем не сравнимое зрелище, а там не было никаких билетов и афиш.
- Тем не менее, видишь ли ты выход из той ситуации, в которой оказалась часть белорусских музыкантов, которые тоже теперь не могут легально играть?
- Понимаешь, для меня музыка или творчество никогда не были работой. Потому что такое "легально играть"? Зарабатывать деньги и собирать стадионы? Иметь возможность раскрутить свой бренд? Или дойти до слушателя? Так эту проблему интернет давно решил. Мы живем в интересное время, когда за свои взгляды можно получить п... Да. Рабочих и учителей увольняют с работы за взгляды, почему музыканты или творческие личности должны быть исключением? Это время отвечать за свою культуру. Творчество - это оружие. Идиотизм думать, что система, которая боится хлопающих в ладони людей, оставит эту угрозу без внимания. Одно верно, во-первых, это не возможно терпеть вечно, а во-вторых, это не останавливает творчество. Поэтому система в любом случае проиграет. Как пел БГ: «Мы уже победили, просто это еще не так заметно».
- А как ты относишься к иносказательности - если говорить те же вещи, но по-другому. В шутливой форме, на другом языке, другими музыкальными средствами, анонимно или еще как-нибудь? Объясни, почему ты считаешь более действенным говорить прямо в лоб, есть ли от этого какой прок?
- Все перечисленные тобой формы творческого посыла, имеют право на существование. Если кому-то кажется, что по-английски его поймут те, к кому он обращается, то вперед и не стоит обращать внимание на то, что говорят «специалисты». Или, например, юмор - это большая сила. Я помню как меня прошибла, когда на концерте Ausvais я услышал в их исполнении песню про шпионов кардинала, из "Трех мушкетеров". Песня просто взорвала зал. Все знали текст и вдруг поняли, что это песня про нашу реальность. Просто наш подход к текстам более прямолинейный. Может ли быть польза от идейности? Разве что только то, что это не дает все испортить, шаг за шагом идя на какие-то неприятные компромиссы. В 1990-х, когда система еще не докрутила гайки, и в домах культуры по всей стране люди пробовали устраивать концерты, нас часто приглашали с поправкой на то, что мы не будем произносить между песнями ... И это хорошо, если ограничение по выступлению выяснялось в ходе первой телефонного разговора. А если перед или после концерта? (Улыбается). Так и заканчивались концерты на третьей песенке. Понимаешь, для меня все это завуалированное - это попытка приспособиться, а приспособление к ситуации никак не подходит к панку.
- Интересно услышать от тебя, как автора песни "Милицейский террор", почему люди идут служить в правоохранительные органы и бывают ли действительно честные милиционеры? Или встречал ты таких?
- Во-первых Deviation это коллективное творчество, поэтому нет персоны автора, все песни - коллективные произведения и мне не хотелось бы узурпировать авторство. А насчет ментов у меня нет иллюзий. Это лица на службе системы, которые собачьей верностью к хозяину отрабатывают свое благосостояние, оплаченное из налогов обычного человека. Для них существует только приказ, нет никаких законов или норм морали. Я помню, как в 1996-м ОМОН разгонял «Чернобыльский шлях». Так вот, тогда я видел омоновцев, которые не подчинялись приказам. Сейчас ты такого не увидишь. Мозги заменили на верность отцу. На площади в 2006 году меня просто блевать тянуло, когда люди скандировали «Милиция с народом!». Каким народом? С этим из БТ и "Совбелией"? (с канала «Белорусское телевидение» и из официозной газеты «Советская Беларусь») Нет иллюзий. Идут за зарплату, квартиру, машину. Такие люди будут служить любой власти.
- Ты сам не разочаровался в карьере панк-музыканта?
- Никогда в жизни не воспринимал панк, как какую-то карьеру, потому и разочароваться не мог (смеётся). Как я уже говорил, Deviation на данный момент в отпуске. Выйдем мы из этого анабиозного состояния или нет, зависит от массы факторов. Но песни временами продолжают рождаться. Пока что я играю их под акустику. И возможно запишу акустический альбом.
Разговаривал Сергей Будкин, специально для charter97.org
Перевод Danila Dugum
Добавить комментарий