Анархия и законное насилие

«Анархия значит: отсутствие насилия, отсутствие господства человека над человеком, отсутствие давления силы воли одного или нескольких на волю других.

«Анархия», т.е. общество свободных солидарных братьев, гарантирующих максимум свободы развития и возможного счастья, может и должна восторжествовать только при согласовании интересов, при добровольной взаимопомощи, при любви, уважении, взаимотерпимости, и при взаимной благожелательности.

Несомненно, существуют другие люди, другие партии, другие учения, так же искренне преданные общему благу, как и лучшие из нас. Но то, что отличает анархистов от всех других, это именно отвращение к насилию, желание и стремление уничтожить насилие, т.е. грубую силу, соперничество между людьми».

Именно так обозначал свое виденье Эррико Малатеста в первой части статьи «Анархия и насилие» изданной в Американских известиях в 1924 году №149, с.2.

Должен сказать, что я полностью согласен с таким виденьем анархии.

По моему глубочайшему убеждению сторонники теории анархии не могут себе позволить проявлять насилие по отношению как, друг к другу, так и к другим участникам общества, по причине того, что как только подобное действие происходит, сторона допустившее применение насилия лишает другую сторону базовых ценностей теории анархии. Например, отсутствие иерархии, отсутствие господства одного человека над другим, добровольное самоопределение и осознание своего места в мире.

Факт применения насилия, ставит стороны в рамки иерархии, где насилие служит критерием. Когда одна сторона считает допустимым и возможным своим агрессивным характером, силами и средствами диктовать другой стороне условия, понуждать другую сторону к определенному, удобному агрессору, решению или действию, что недопустимо в мире, где отсутствует господство человека над человеком, где отсутствует давления силы воли одного или нескольких на волю других.

По моему мнению, полный отказ от насилия – одна из основных отличительных черт анархии. Отказ от насилия является качественной характеристикой, которая в купе с другими отличительными характеристиками составляют идентичность анархии.

Если мы обратимся к понятию «право», в том аспекте, в котором нам его преподносит современная система государственного устройства, понятие в достаточной мере установленное, разносторонне разработанное и рассмотренное, в связи с чем, думаю, вряд ли у кого возникают вопросы о значении данного понятия в заданном аспекте.

Правовой режим отличается от любого другого режима, например от обычая, именно тем, что «право» санкционировано государством, то есть, право человека на что-либо обеспечивается страхом применения санкции государства к лицу, посмевшему такое право нарушить. Тогда как, санкция, сама по себе является ничем иным, как насилием, со стороны государственной системы, «законным насилием» в отношении человека, понуждением его к соблюдению права другого человека или группы лиц.

И тут как раз, мы лоб в лоб сталкиваемся с понятием «законное насилие», которым так любят оперировать теоретики анархии, но что значит для государственной системы «законное насилие»? Ответ прост, - насилие, находящееся в рамках дозволенного законами этого государства, то есть насилие, которое, по мнению государства, направлено на защиту и освобождение агрессора или его сторонников, насилие, которое ограничено рамками защиты и освобождения последних.

Мы должны помнить, что сердце государственного аппарата это система норм, служащая основанием к возникновению и дальнейшей практической деятельности государственных органов и лиц уполномоченных.

И сколько бы нас не кормили «правдой», что власть принадлежит народу, система норм и правил, законы проще говоря, устанавливаются не прямым голосованием, не в результате сбора людей - граждан, а в результате решения государственного органа. А тот факт, что насилие осуществляется как раз тем самым лицом, то есть государством или его представителем, которые определяют само понятие «законное насилие», его пределы и основания к допущению, вполне обосновано заставляет нас сомневаться в верности такой конструкции, а кроме того, никак не страхует людей от перегибов в понятии «законное насилие».

«Истинно анархичное насилие» никак не отличается от любого другого насилия, оно также сопровождается навязыванием своей позиции, нарушением прав и свобод других людей, его отличие только в названии и не более того. «Истинно анархичное насилие» тождественно понятию «законное насилие», с той лишь разницей, что оно исходит не от государства или его представителей, а от анархистов. Все остальные черты, в частности, механизм установления режима «законности» такого насилия, его оснований и пределов, находящийся в руках лиц допускающих такое насилие, сходны между собой.

Согласитесь, что когда так обстоят дела, тяжело удержаться от соблазна корректировать понятие «законное насилие», его пределы и основания к допущению в интересах сохранения существующего строя. Своеобразное самосохранение государством своей системы.

Именно тут кроется очень важный момент, коренным образом различающий теорию анархии со всеми другими политическими течениями.

Любая другая политическая теория, кроме анархии, может себе позволить насилие, по причине того, что фактически она не отказывает государственной системе в существовании, она только подвергает ее коррекции. В связи с чем, такая политическая теория, в сердце государственной системы ничего не меняет. Государство, с некоторыми отличиями, все же остается системой норм, в рамках которой, понятие «законное насилие» остается в силе, остается в руках того, кто его применяет, в руках государства или того лица, которое выполняет на данные момент его роль, и естественно, что теории, желающие откорректировать государственную систему, допускают насилие, так как, каждая из них своей целью имеет, установление своего типа государства, отличного от существующего, но, все же, государства. Другими словами насилие укладывается в рамки подобных теорий, они располагают своими различными понятиями «законное насилие», со своими основаниями и допустимыми пределами, общим является только насильственный порок.

Вместе с тем, анархия предполагает отсутствие монополий, тогда как, применение насилия можно рассматривать как попытку монополизации истины, так как человек или группа людей, принимая решение о применении насилия в отношении другого человека или группы лиц, отталкивается от абсолютной уверенности в истинности своих суждений, дополнительно усугубляя положение дел отказом на самоопределение стороне, в отношении которой применяется насилие.

Допуская насилие, мы отказываем людям, желающим оставаться в привычных условиях, отказываем в праве на такое проживание, отказываем человеку в возможности существовать в тех условиях, которые, по его мнению, ему больше всего подходят, мы отказываем ему в свободе воли.

По большому счету, такое насилие, в смысле, насилие, допускаемое в борьбе масс и классов, является наиболее бессмысленным делом анархиста, своего рода, медвежьей услугой теории анархии, оказания которой анархисту стоит остерегаться как огня.

Революция, как насильственное явление, проще говоря, как таковая, является по своей природе антиподом обеспечению согласованности интересов индивидуумов.

Анархия, наступившая революционным путем, то есть, даже не динамично и стремительно, а резко или сиюминутно, обречена погибнуть. Дело в том, что человек и общество находиться в сетке влияния полей экономики, политики, права и т.д. и т.п., а успех в политическом поле, путем применения насилия и наступления анархии революционным путем, т.е. резко и сиюминутно, может привезти к разрушению как полярных связей в частности, так и поля в целом.

Таким образом, по моему мнению, когда одна сторона путем применения насилия пытается понудить другую сторону к чему-либо, равно как и обеспечить соблюдение другой стороной какого - либо права, такая сторона фактически своими действиями подменяет государственный механизм и ввергает нас в откат назад.

«Анархия, как общество свободных солидарных братьев, гарантирующих максимум свободы развития и возможного счастья, может и должна восторжествовать только при согласовании интересов, при добровольной взаимопомощи, при любви, уважении, взаимотерпимости, и при взаимной благожелательности…» (Э. Малатеста, статья «Анархия и насилие» изданная в Американских известиях в 1924 году №149, с.2).

Prozerpinna