«Время собирать камни и время разбрасывать камни, время обнимать и время уклоняться от объятий», - именно так цитировал пророка Екклезиаста незабвенный штандартенфюрер Штирлиц в культовом телесериале, памятном россиянам с андроповских времен. Уже тогда массовая советская интеллигенция, опускавшаяся на дно в связи с перепроизводством НИИ и всевозможных контор, которые занимались «оптимизацией управления народным хозяйством» (а, по сути, являвшиеся низкодоходными синекурами для доморощенной братии с высшим образованием), приступила к «переоценке всех ценностей». Бородачи с рюкзаком и с гитарой при свете костра пели нетленки Окуджавы и Визбора, а в своем конструкторском бюро, отложив в сторону чертежи какой-нибудь очередной заглушки, перепечатывали на казенной пишущей машинке книги Солженицына и Авторханова. Многие обзаводились даже собственными духовниками из числа «продвинутых» батюшек. Можно сказать, свершилось чаемое авторами «Вех» духовное очищение самосознания русской интеллигенции.
Значительная масса «трудовой интеллигенции» отбросила в сторону «нудный» марксизм-ленинизм и активно занялась «богоискательством», от переустройства мира в планетарном масштабе обратилась к «русской идее», «национальной самобытности». И вот грянула перестройка, а за ней – гайдаровские реформы. Тот, кто имел навыки какого-либо полезного ремесла или предпринимательскую хватку, выжил или даже достиг материального уровня «среднего класса». Остальные «идеологи» выстроились в очередь на биржу труда к единому заказчику – номенклатурному капиталу или к временным грантодателям («дети капитана Гранта, Джорджа Сороса птенцы»). Всякие прочие «духовные поиски» было предложено осуществлять исключительно за собственный счет.
Нищие учителя и преподаватели еще пытались по инерции «сеять разумное, доброе, вечное», но встречали полное непонимание со стороны учеников и студентов. «А ваш Пушкин даст мне новую квартиру?», «А Менделеев купит мне иномарку?» – задавало резонные вопросы молодое прагматичное поколение. Короче, рынок всех расставил по своим местам. Вернувшаяся на правах сырьевого придатка в «лоно мировой цивилизации» Россия уже не нуждалась в перепроизводстве интеллектуалов. Неотвратимая дебилизация населения развернулась полным ходом. Не прибегая к широким репрессиям, интеллигенцию чисто экономическими мерами «поставили в угол».
Разочаровавшиеся «корифеи пера, кисти и кинопленки» кинулись в другую крайность – стали плодить «чернуху» и «порнуху». И не сказать, чтобы их «шедевры» пользовались повышенным массовым спросом, но находились меценаты из числа нуворишей, готовые кинуть кусок «деятелям культуры», способным удовлетворить их эстетические потребности. Оказалось, что одной духовной свободой социально-экономические категории изменить невозможно, и «независимому художнику» приходится овладевать маркетингом по сбору пустых бутылок и пивных банок, выдерживать конкуренцию за право работать сторожем или кочегаром. Идеологическая вялость и бесхребетность современных «творцов» внесли свою толику в изменение климата эпохи: идеалы гуманизма всё явственнее вытесняются миазмами человеконенавистничества. Мизантропия становится нормой жизни, а не уделом отдельных чудаков-отшельников.
Если в начале прошлого века (к моменту издания «Вех») русская интеллигенция сложилась как своеобразный духовный орден, члены которого сохраняли сходные убеждения и идеалы, а, главное, разделяли жертвенную готовность служить им, то современные «образованцы» способны лишь заунывно стенать, но не в гордом одиночестве, а в плохо скрываемом осознании своей ненужности, эфимерности, проистекающей из их крайнего эскапизма. И «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Интеллигентские инвективы в адрес «неразумных масс», «ничего не понимающего народа», «быдла» отражают лишь потерю смысла существования самой интеллигенции, её разобщенности и неорганизованности, неумения ясно мыслить и поставить точный диагноз окружающей действительности. А слепые не могут вести слепых. И поэтому «врачам» следует сказать: исцелитесь сами.
Добавить комментарий