Политэмигрант Денис Солопов уже почти два года живет в Голландии. Он рассказал PublicPost о своей встрече с Александром Долматовым в Роттердаме и объяснил, чего на самом деле оппозиционер боялся в случае экстрадиции в Россию.
— Как ты считаешь, почему Долматову отказали?
Мы были готовы к тому, что ему могут отказать. На данный момент это вообще точно не известно. Никто не видел документ об официальном отказе. В любом случае, если этот отказ есть, то он обжалован адвокатом. Это стандартная процедура: идет сначала интервью, потом разбирательство, а потом выносится решение. И очень часто это отказ, но с возможностью обжалования в суде. И в суде очень часто решение принимается положительное. В данном случае непонятно, по какой причине человека полностью изолировали и арестовали как преступника. Он находился в тюрьме фактически целый месяц. Он никого даже не успел об этом предупредить. Я могу связать это только с одним: что, возможно, на него пришел какой-то запрос из Интерпола, и что там написали откровенную неправду, в эту бумажку поверили какие-то бюрократические структуры здесь и стали относиться к нему как к преступнику. На тот момент он не имел еще статуса (беженца — прим. ред.), и это дало возможность посадить его в тюрьму.
— А ты давно знал Александра?
Я лично с ним познакомился уже здесь (в Голландии — прим. ред.), когда он приехал, перед тем как он подал документы. Он несколько дней у меня побыл, мы с ним пообщались. Он достаточно грамотный. Вот пишут некоторые про него — лимоновец, нацбол. А он адекватный парень абсолютно.
— С чем ты связываешь его самоубийство? Дело в отказе?
Видимо, в том, что его полностью изолировали. Он содержался в закрытой тюрьме в течение месяца, когда пропал. Он перестал выходить на связь как раз в то время. Потом его отправили в тюрьму, которая непосредственно в аэропорту. Оттуда уже, перед тем как покончить с собой, он сообщил смс-кой, что ему нужен адвокат. Было понятно, что его хотят депортировать. Хотя юридически это не было бы возможно. Наверное, это какие-то формальности местные бюрократические... Видимо, все это и повлияло на его решение.
Мы с ним обсуждали многие вопросы. Он работал на оборонном предприятии. Понятно, что никаких секретов на этих предприятиях давно нет. Как Саша говорил, все это уже в свое время продали, все это наследство от совка. Тем не менее, в новой России существуют прецеденты, когда из людей, которые в рамках международного сотрудничества обмениваются какой-нибудь информацией, доступной в интернете, делают шпионов. Такие сфальсифицированные дела с огромными сроками по статье "измена родине" широко известны. Работники ФСБ, которые были непосредственно на его предприятии, говорили, что он шпион. По его возвращении ему грозил огромный срок: это была идеальная кандидатура для такого липового дела. Он это отлично понимал.
— История Долматова в Голландии обсуждается?
Показывают в новостях. Я думаю, это вызовет какую-то ответную реакцию. Голландцы пытаются говорить, что все случилось по личным мотивам, не было связано с убежищем. Они хотят выйти сухими из воды. На самом-то деле мне понятно, что из-за бюрократической процедуры, возможно, какого-то запроса, человек покончил с собой. Они сейчас пытаются оправдываться, но я думаю, это в целом повлияет на принятие других решений.
— Правда ли, что случай Долматова — не первый? В Голландии уже были случаи суицида после отказа в политубежище?
Я так понимаю, что его поместили в тюрьму, где часто пытаются покончить с собой, в том числе преступники, которых будут экстрадировать. В этой тюрьме были и попытки псевдосуицида. Вполне возможно, это сыграло свою роль. Его не восприняли всерьез. Более того, служба, которая выдворяет людей, имеет специальную амуницию, шлемы, потому что многие до последнего бьются. Был случай, когда местные власти пытались выдворить человека в инвалидной коляске, и он сопротивлялся до последнего. В итоге он даже травмы какие-то получил, его уже заносили в самолет тогда. Но, тем не менее, ему удалось остаться.
Добавить комментарий