Одной из знаковых черт капиталистической современности правомерно назвать гендерную стратификацию – феномен, куда менее развитый в советское время. Речь идёт о повсеместно декламируемом сегодня существовании «мира мужчин» и «мира женщин». Это кажется настолько неопровержимым, что любому уже не терпится возразить: «А что, разве не разное это – мужчина и женщина? Разве можно отрицать пол?»
Согласно определению энциклопедий, пол есть «совокупность генетических и морфофизиологических признаков, отличающих мужские особи от женских, и обеспечивающих половое размножение организма. Мужской или женский пол детерминирован генетически специальными половыми хромосомами». Охватывает ли это свойство сам феномен человека, или же является одной из множества его особенностей? Обратимся к тому, как вообще принято толковать слово «человек». Словарь Даля говорит о том, что человек «отличается от животного разумом и волей, нравственными понятиями и совестью и образует не род и не вид животного, а царство человека». Философский словарь гласит: «Человек — главная тема философии, центральная проблема всех философских школ и направлений, неисчерпаемая в силу своей бесконечной сложности, дающая пищу для самых разнообразных интерпретаций и толкований. <…> Человек – высшая ступень живых организмов на Земле, субъект общественно-исторической деятельности и культуры. Человек – предмет изучения различных областей знания: социологии, психологии, физиологии, педагогики, медицины и др.»; «Что касается души, то в этом плане человек отличается не столько сознанием вообще, сколько осознанием самого себя, своей историчности, своей приближающейся смерти. В то время как поведение животного связано с окружающим миром и направляется инстинктами, поведение человека, напротив, не определяется средой и является свободным. Эта независимость от окружающего мира дает возможность специализировать органы чувств и расширять их функции, создает условия для появления самостоятельного мышления, чувствования, волеизъявления и возникновения совершенно нового явления – памяти и фантазии».
Даже навскидку приведённые ракурсы понимания человека – наиболее распространённые и легитимные – рассматривают человека как предельно многогранный феномен, выделяя в нём жизнь инстинктов лишь как один из факторов, одно из слагаемых его физиологической природы. Особенности функционирования этой физиологической природы самой по себе, разумеется, ни коим образом не смогли бы повлечь за собой напрямую возникновение, например, исторической рефлексии, гражданственности, социальности, творчества. В противном случае всё это обнаруживалось бы и в животном мире.
Выходит, специфически человеческим является отнюдь не генетически-инстинктивная сторона его бытия – будь то потребность в еде или размножении. Здесь со всей несомненностью проясняется подмена категорий, содержащаяся в декларации существования двух миров – «М»(мужского) и «Ж»(женского), а именно: либо мы согласны с тем, что человек является многомерной и сложной единицей, мыслящим и созидающим субъектом, и тогда идея об этих мирах разбивается об идею о мире, который следовало бы обозначить тогда как мир «Ч»(человека), а «М» и «Ж» скромно удаляются туда, где им и место – в постель и прочие места выражения чувств. Либо же мы утверждаем, что мир, как общественный клозет, действительно распадается на «М» и «Ж», и все функции человека сводятся к его половой активности, а всё прочее – аксессуар и случайность, и кроме совокупления и мыслей о нём – прямых или косвенных – нет ничего реального. Всё ложь и предрассудок, культура – сексуальная галлюцинация, всё глубинное в человеческой мысли – плод воображения неврастеников, и так далее в том же духе. Любимый современным обывателем Фрейд даже обосновал подобный взгляд: обосновал так, что те, кому очень хочется верить в его истинность, сочтут аргументацию достаточной и убедительной. Но, как показывает история аналитической психологии и психоанализа, вскоре после этих обоснований стало ясно, что такие допущения и доводы – сильное преувеличение. Оно, вероятно, было вызвано трепетом оперирования поистине революционными идеями – каковыми идеи Фрейда, в общем и целом, конечно, были. Впрочем, если даже представить себе дальнейшее процветание (а не реально имевший место отход от идей монополии либидо) фрейдовского психоанализа, неясным остаётся следующее: если сублимация сексуальности в форме, например, физической агрессии, либо труда – ещё понятна: как подобное к подобному, – то многообразие идей, абстракций, сложнейших интеллектуальных парадигм и всего прочего – половым влечением объяснить невозможно. Как объяснять явления системы одной координат процессами другой.
Во многом поэтому дальнейшее направление поисков оснований самобытности человека всё же происходили уже не в столь максималистском и категоричном ключе (см., например, Юнга, Адлера и других). Так, очевидной становится подмена общего частным в системе квазимиров ««М»ужчины» и ««Ж»енщины». В этой системе мы видим скрытое сведение человека к его половой функции. Её сторонники, разумеется, яростно утверждают, что эти функции так безмерно глубоки и важны, что в корне влияют на мировоззрение, мышление и на все остальные составляющие человеческой жизни. Однако этот ангажированный блеф мгновенно спотыкается о простейший силлогизм: женщина и мужчина относятся к виду «человек» как пол относится к организму в целом. Человек имеет форму тела, а также – что отличает его от прочих живых существ планеты – является мыслящей и созидающей единицей. А уже после – мужчинами, женщинами, белыми, чёрными, высокими, низкими и так далее. И даже такие апологеты пола, как, например, знаменитый певец мещанских восторгов Василий Розанов, всё же незаметно для самих себя продолжают мыслить и много писать. При этом они утверждают, что, в сравнении с любовными актами, деторождением и обеденно-семейными радостями, литература и прочие области интеллектуальной деятельности – ничто. Тем ярче противоречивость их позиций. Так, призывая девушек продолжать рождаться в мир не головой, но «животом» (цит. Розанова) – как то было испокон веков – и жить во имя совокуплений с последующими беременностями, они делают вид, будто и сами живут во имя простого, телесного, «нежного» (цит.), земного, которое невыразимо одухотворено – гораздо одухотворённее всяких слов, категорий и прочих «выдумок». Однако при этом, в их текстах всё же то здесь, то там проскальзывает противопоставление животным людей – тех, кто приходит в мир именно головой.
Поэтому идея о том, что кроме пола ничего нет, разоблачает в лицемерии самое себя, а заодно – попытку известного типа мужчин удержать за собой такую приятную привилегию быть именно человеком, а не только устройством по размножению и воспитанию. Иначе зачем бы этим «мудрецам» красной нитью через всё своё творчество протягивать признания в каких-нибудь своих душевных особенностях – вроде необъяснимой печали, светлой грусти и долгих размышлений – раз ничто, кроме пола, действительно не важно?
Предшествие мира ««Ч»еловек» мирам ««М»ужчины» и ««Ж»енщины» несомненно. И весь вопрос только в том, всем ли позволен легитимный доступ в него. Попытки доказать обратное не выдерживают никакой критики, потому как в противном случае должны рухнуть все науки о человеке – от естественных до гуманитарных, а также все науки о том, что человек постиг в мире – математика, физика, астрономия, химия и другие. Заподозрить создателей «клозетной космологии» в скрытых интересах и тайных мотивах вполне можно. Особенно сегодня – когда эти интересы и мотивы позволяют себя обнаружить на самой поверхности и вполне осознаются своими создателями. Но прежде обратим внимание на любопытный момент. Исходя из того, что дискриминация в самом общем смысле представляет собой ограничение прав и человека по определённому признаку, то, говоря о многовековой дискриминации женщин, мы, разумеется, имеем в виду то, что женщину не воспринимали как полноценного человека, как антропологическую (а не сексуально-репродуктивную) единицу. При этом истинность такого подхода обосновывалась с помощью увесистой риторики священных текстов, проповедей, уклада и т.п., даже будто бы наделявших такое ничтожное её положение неким светлым и благородным ореолом.
Однако если прежде речь о такого рода дискриминации шла только применительно к женщинам, то теперь всё то же происходит и с мужчинами, хотя это почему-то не очень принято замечать. И это – один из подводных камней авторитарности специфически современного типа: мальчики и девочки, вырастая, воспринимают навязываемые им гендерные парадигмы как абсолютные. Фактически, сегодня они ещё на школьной скамье интегрируются в «М» или «Ж». Раньше мальчики – в отличие от девочек – воспитывались, прежде всего, именно как люди, то есть изучали сложные науки, развивали мышление, составляли мнение по важнейшим проблемам современности, постигали мир и развивались универсально именно как люди. Сегодня же мальчики с самого детства воспитываются как представители мужского пола, которым пригодится то, что принято считать в данном обществе специфически мужским атрибутом (речь идёт далеко не только о воинской службе, конечно). Лишним же для мальчика считается всё то, что в такую группу понятий сегодня не входит: например, занятия поэзией, философией, искусством, литературой. Мальчикам отныне полагается думать «по-мужски», а девочкам – «по-женски». На практике это обыкновенно сводится к унылым солдафонско-патриархально-прагматичным клише из СМИ (под видом собственного мнения) у мужчин, и к абсолютной тарабарщине у женщин.
Однако здесь возникает резонный вопрос: если пол – как утверждалось выше – действительно не влияет ни на что, кроме своей системы координат (примерно от биологии до некоторых психологических аспектов), то как может быть «женский» или «мужской» поступок, образ жизни, взгляд? В самом деле: здесь и обнаруживается та искусственная софистика, которая вплелась между человеком и его бытием, чтобы выгнать его в одну лишь его функцию и заставить забыть свою глубинную природу. Такая софистика формирует произвольные образцы поведения и мышления, предписываемые впоследствии мужчинам и женщинам как изначальные, потому что естественным образом их никак не вывести из пола. Эти области – вне сферы его компетенции. Все позиции по мировоззренческим вопросам в скромном, но всё же ассортименте уже предложены обывателю в консервированном виде. И обязательно – под соусом пола – мол, «так думают женщины, так думают мужчины, она видит эту проблему по-женски, а он – по-мужски, это интересует женщин, а это мужчин, ты замечаешь это потому, что ты женщина/мужчина». Именно такой ассортимент создаёт у обывателя иллюзию спокойствия относительно собственной осведомлённости и свободы: он создаёт иллюзию наличия собственного мнения. Как, впрочем, и многое другое в медийном современном мире.
Но главное – развёрнутые друг на друга, и мужчины, и женщины теперь не видят ничего вне и вокруг: если прежде хотя бы мужчина должен был быть видящим вовне – мыслящим, проницательным – тем, кто подлинно понимает происходящее вокруг (если не считать тех фильтров, которые ставятся уже на более высоком уровне – например, между личностью и государством), – то теперь этой чести не удостоен никто. И в этом смысле есть основания говорить о дискриминации человека вообще. Но кем она осуществляется? Очевидно, тем, кому интересна подобная экзальтированность всех людей, их неспособность видеть что-либо вне предложенной парадигмы. Излишне говорить, что качество это делает более удобным управление, манипулирование, гарантирует пассивность фигур и «выключенность» их из реального мира. Кроме того, можно производить и принуждать обывателя хотеть и покупать в два раза больше вещей, чем нужно – под видом того, что все они (даже самые нейтральные, с точки зрении пола, предметы – телефоны, ноутбуки, алкоголь, машины, интерьеры, канцтовары и прочее) якобы бывают мужские и женские. При этом, многие из них будут приобретаться не по мере надобности, ав связи с внезапно возникающей радостной самоидентификацией женщины/мужчины с предметом, якобы соответствующим по стилю её/его внутреннему образу женщины/мужчины.
Огромные деньги приносит также индустрия, связанная с коррекцией и декорированием внешности: оппозиция ««М»ужчина» и ««Ж»енщина» – самое важное, что лежит в её основе, что мотивирует прибегать к ней вновь и вновь – на всё более и более изощрённых и абсурдных уровнях. Примеры можно увидеть хотя бы в простых перечнях услуг салонов красоты, постоянно множащихся и становящихся всё безумнее и немыслимее. Тысячи мужских и женских журналов (а следовательно, голов и умов) из сезона в сезон заняты тем, что рассказывают, чем женщины отличаются от мужчин и дают «коды» и «шифры» к противоположному полу, нашпиговывая эти нехитрые коктейли ещё боле безыскусными психологизмами. А в это время где-нибудь преспокойно решаются важнейшие вопросы, касающиеся не только человечества, но и планеты.
Пока периодика пестрит «сверхважными» попытками понять отличие «метросексуалов» от «гламурных ребят» в глазах женщин, «стерв» от «дерзких девчонок» в глазах мужчин… Пока глянец шелестит попытками выявить отличие того, что делает тебя настоящим мужчиной от того, что делает тебя настоящей женщиной, уяснить, как найти общий язык с мужчинами, если ты женщина, с женщинами – если ты мужчина (и наоборот), как дружить в ситуациях «Ж»-«М», «М»-«М» и «Ж»-«Ж» – пока всё это забивает тысячи сознаний, где-то ведутся кровопролитные войны, совершенствуется оружие, выкачиваются исчерпаемые ресурсы, захораниваются ядерные отходы, ведётся беспрерывный геноцид природы и животных в гипериндустриальных масштабах, уничтожается аутентичность городов и стран, мир превращается в гигантский торговый комплекс, потребности в котором, впрочем, также подаются вместе с «М»-«Ж»-дискурсом. Но всё это неважно. Ведь главное – пол и репродуктивная функция, помещённые в зону комфорта. А мысли о глобальных, или хотя бы социальных проблемах – удел чудаков и фантазёров, не понимающих правды бытия и, наверняка, закомплексованных в вопросах пола – только и всего.
Мужчины и женщины не просто направлены друг на друга, не просто сконцентрированы на переживании себя и друг друга как мужчин и женщин, но также и сосредоточены на противостоянии друг другу («об этом (не) стоит говорить с женщиной/мужчиной», «это (не) женское/мужское дело», «это дело провалилось, так как его вела женщина»; «авария из-за того, что за рулём женщина/все мужчины хамят на дороге», «чего ещё ждать от женщины/мужчины»; «не ходи на это собрание – там одни мужчины»; «не пойду в этот коллектив – там одни женщины»; и т.д.). Это противостояние окончательно изолирует внимание людей от всех прочих систем координат (коих, разумеется, множество, и намного более реальных).
Попытка преодолеть такую разобщённость в некотором роде была предпринята в СССР, а также в некоторых более локальных околосоциалистических образованиях. Тогда предполагалось, что все люди – граждане и товарищи, имеющие общее дело, равную степень ответственности, а не извиняющие сегодня любое безумие так называемые женскую логику и мужскую импульсивность. В какой мере этот проект был осуществлён – разумеется, предмет отдельного анализа. Сложно предположить, что может вернуть человека как мыслящее и чувствующее существо, развенчав циничную оппозицию «М» и «Ж» как коллективную галлюцинацию, имеющую вполне конкретные цели и задачи.
Алексей Тихонов
