От науки часто требуют невозможного – сделать жизнь удобной и беспроблемной. На этом основаны мечты о тысячелетнем Царстве, тысячелетнем Рейхе, всеобщем коммунизме. Все перевороты основаны на желании свергнуть «неправедную» власть и установить окончательную, «справедливую». При этом массовые ожидания основываются на антиисторическом финализме, «конце истории». На нашей памяти один из современных пророков в очередной раз возвещал о таком «конце истории». Имеется в виду Фрэнсис Фукуяма с его апологетикой либерального рая под покровительством США.
Между тем структурные изменения в мировой системе позволяют говорить о глобальном кризисе либерализма. Причем эти изменения касаются и самих США. Pax Americana в новейшем издании несет не столько стабилизацию, сколько дестабилизацию мирового порядка. Концепция «золотого миллиарда» предполагает стагнацию и униженное положение подавляющего большинства населения Земли. На примере России видно, что вхождение в «золотой миллиард» обернулось резким имущественным расслоением: выделением сверхбогатой верхушки с одной стороны и прозябанием на грани нищеты основной части народа. При этом правящая верхушка видимым образом не заинтересована в дальнейшем социально-экономическом развитии страны, структурные изменения в экономическом базисе направлены скорее на дальнейшую деградацию промышленного и хозяйственного потенциала, чем на укрепление производственной базы.
Объективно это положение вытекает из навязанного нашей стране места в международном разделении труда. Правительство России, обеспечивающее свое существование путем выкачивания нефти и газа и других природных ресурсов, рассматривает остальное население страны в качестве «обузы», «нахлебников» хищнически осваиваемого нефтегазового комплекса. Соответственно строятся и отношения правящей верхушки с народом. «Независимый» правящий слой уже не видит в народе свою опору, а склонен рассматривать его в качестве растущей угрозы. В результате возрастающая часть национального дохода перераспределяется в пользу репрессивных придатков государства (полиции, судов, прокуратуры и т.п.) и в пользу масс-медиа, дезинформирующих население относительно его истинного положения. Таким образом, мы вступили в период великой реакции.
Естественно, что такое положение не может не вызвать противодействия со стороны основной массы населения. Также понятно, что дезорганизованные массы народа не могут связывать улучшение своего положения со стороны коррумпированной и репрессивной государственной машины. Волей-неволей они вынуждены будут занять последний рубеж обороны. В отсутствие сколь-нибудь влиятельных альтернативных политических движений население вынуждено будет прибегать к самоорганизации в виде сетевой общины. Сетевая община – это неформальная структура сохранения социальности на низовом уровне путем создания непосредственного межличностного механизма обмена потребительскими ценностями и жизненно важными услугами в противовес формализованной репрессивной государственной машине. Примитивная форма сетевой общины заключается в совместном проведении досуга (совместные выпивки, проведение семейных праздников, свадеб, похорон и поминок). На таком, сугубо потребительском уровне сетевая община не является существенным фактором социальной организации. Производственная деятельность по отношению к ней является внешней принудительной необходимостью.
Постоянное сужение жизненных ресурсов принудит сетевую общину эволюционировать в сторону освоения производящей сферы и контроля над окружающим пространством. Кооперирование на межличностном уровне приведет к созданию как локальных сообществ, отчасти вынужденных образовывать обособленные гетто, так и расширенных сетевых общин, объединяющих человеческий потенциал не только на местном уровне, но и вовлекающих людей разных районов, городов, регионов и даже стран. В рамках сетевых общин будет происходить более интенсивный обмен потребительскими предметами, услугами, идеями. Будут постоянно возникать мелкие локальные производства, для сохранения расширенного воспроизводства сетевые общины будут прибегать к подкупу чиновников, причем некоторые из последних сами будут включены в сетевые общины и со временем разделят их ценности.
Сетевая община, образуясь на межличностном неформальном уровне, объединяет людей по межпрофессиональному, дополнительному принципу. Взаимодополнительность, обмен продуктами и услугами – ее, так сказать, социокультурный механизм. Не извлечение прибыли, не наращивание производственных мощностей, а сохранение определенного образа жизни, особого доверительного отношения – вот основная задача данного общественного института. Сохранение доверия между людьми, обретение пристанища в кругу близких тебе товарищей – вот та основа жизни, ради сохранения которой можно даже заплатить высокую плату (дань коррумпированному государству).
И кто, вообще, сказал, что производство – главная задача человека? Современный уровень экономики с лихвой способен обеспечить все основные базовые потребности человечества. Корпорации в настоящее время вынуждены тратить миллиарды долларов на маркетинг и рекламу, чтобы навязать потребителям свои сомнительные товары, без которых вполне можно обойтись. Причем траты на эти цели также записывают в экономический рост, включают в валовой продукт, хотя при здравом рассуждении их следовало бы из него вычитать.
Маховик экономической гонки уже поставил под угрозу само существование жизни на планете. Ежегодно исчезают сотни и тысячи видов растений и животных. Среда обитания за последние десятилетия радикально ухудшилась. Отравлены воздух, вода и почва. Даже океаны превратились в мусорные отстойники. А экономическая конкуренция продолжает диктовать наращивание объемов производства. Уже и сам человек не выдерживает. Не беда! – говорят конструкторы «светлого будущего». Мы переделаем и человека, превратим его в совершенного киборга. У него будут стальные руки и ноги, компьютерные мозги, глаза-окуляры и «вместо сердца – пламенный мотор». Грядущее грозит превзойти все мрачные фантазии создателей «франкенштейнов».
В психологическом плане население живет в постоянном ожидании катастрофы. Одинокий, затравленный и запуганный обыватель боится выходить на улицу, разговаривать с незнакомыми людьми, заранее видя в каждом встречном потенциального врага. Он снова остается один на один с телевизором, откуда на него выливают новые ушаты помоев, сообщений о преступлениях, мошенничествах, разных ужасах, перемежаемых песнями и плясками полуголых девиц. Люди видят спасение в ближайшем окружении, стремятся к доверительным отношениям в противовес враждебному окружающему миру. Возникают многочисленные замкнутые сообщества, организованные по принципу «мы» - «они». Они естественным образом порождают двойную мораль: недопустимо обманывать «своих» и в то же время обман внешних по отношению к общине институтов и людей признается допустимым и даже желательным в интересах «своего» сообщества.
Локальность и аполитичность сетевой общины – ее, безусловно, слабые стороны. Но также очевидно, что их развитие – определенный шаг вперед по сравнению с атомизированным обществом, полностью бессильным даже защитить собственное существование. Нет оснований считать сетевые общины элементами гражданского общества, поскольку они остерегаются вступать с государством в формально-юридические отношения, предпочитают не заявлять о себе открыто, чураются четких идеологических формулировок и лозунгов. В то же время сетевые общины нельзя отнести и к теневым преступным сообществам, напротив, они по мере сил отстаивают права и свободы своих членов от посягательства организованной преступности, по большей части уже давно аффилированной с коррупционным государством.
Сетевые общины также не являются рупорами общественного мнения, поскольку не сотрудничают со средствами массовой информации, даже в социологических опросах их члены не высказывают мнения своих сообществ, а позиционируют себя в рамках дозволенного. Все это создает огромный зазор между картиной, рисуемой СМИ и действительными настроениями населения. Сетевые общины консервативны, но не реакционны, как современное государство. Они, в принципе, согласны поддержать любое позитивное государственное решение, но сами к общественной инициативе не готовы. Только в случае дальнейшего наступления государства на их жизненный уклад и резкого снижения их жизненного уровня возможны массовые стихийные выступления сетевых общин, всегда неожиданных для властей, и ставящих их в тупик.
Страх перед стихийными массовыми выступлениями – единственное, что еще сдерживает власть. Иначе она бы уже давно значительно повысила цены на «услуги» естественных монополий, увеличила пенсионный возраст, целиком перевела бы здравоохранение и образование на платную основу. Одновременно этот же страх препятствует окончательному превращению госаппарата в откровенно паразитическую структуру, полному отказу от социальных обязательств, ликвидации конституционных гарантий.
Будущее страны, таким образом, целиком зависит от скорости развития и общественной зрелости сетевых общин. Если они научатся эффективно использовать свою совокупную собственность, усилить интенсивность и содержательность общения, проявят интерес к социально-экономической и политической действительности, значительно поднимут свой образовательный и культурный уровень, то формирование гражданского общества может произойти в сравнительно короткие сроки. Власть вынуждена будет считаться с растущими общественными движениями и формирующимся политическим сознанием народа. Начнется легализация стихийно возникающих общественных организаций, государство волей-неволей вступит с ними в договорные отношения. Методом взаимных притирок и согласований можно будет со временем перейти к нормальному демократическому процессу.
В противном случае нас ждет обрушение государства, после чего практически невозможно будет пройти между Сциллой тоталитарной фашистской диктатуры и Харибдой анархического многовластия («война всех против всех»). В любом случае на России можно будет поставить крест. В этих условиях – гибель ее неизбежна.
Юри
Добавить комментарий