Приводим без купюр рассказ участника "Автономного Действия - Тюмень" Андрея Кутузова о судебном заседании по своему делу.
12 января состоялось второе судебное заседание, где рассматривалось по существу дело о том, как я якобы «экстремистской» листовкой якобы нанёс страшный ущерб государственному строю Российской Федерации. Естественно, всех интересовало, продолжит ли Система свою практику протаскивания в зал суда подставной «публики», у которой погоны просвечивают сквозь гражданскую одежду. Неужели фигуры, стоящие за моим уголовным делом действительно так боятся опозориться? Понятно, что дела по экстремизму почти всегда странные, но так выставлять себя на посмешище? Выяснилось, что боятся. До смешного боятся. Однако, всё по порядку.
Итак, прохожу через пропускной пункт мирового суда Центрального района. Время — девять с небольшим утра. До начала судебного заседания ещё почти час, но публика уже начинает собираться. Пропускают через КПП, естественно не быстро. Металлоискатель, судебные приставы, внимательное изучение паспорта, содержимого рюкзака. Прямо будто террористов ищут. Бомбы у меня не нашли, пропустили.
Подхожу к 4 кабинету. Рядом с кабинетом на скамеечках уже сидят самые ранние пташки, пришедшие меня поддержать. И сходу сообщают «радостную» весть. Оказывается, ровно в 9 утра (официальное время начала работы суда) помощник судьи Петрова лично открыла дверь чёрного хода (она как раз рядом с залом заседаний) и впустила в зал несколько человек из той же компании, что занимала сиденья 14 декабря.
Они и сейчас заняли места и сидели там до упора. По коридору проходит судья Гарипова. Я обращаю её внимание на эту ситуацию. Судья: «Ну что я буду в этом разбираться, обращайтесь к судебным приставам». А у приставов один ответ: «Раз запустили, значит, так надо. Что-то не нравится — жалуйтесь».
Итак, ещё раз обращаю внимание — помощник судьи впускает в зал судебных заседаний неких людей без регистрации их в журнале пришедших, без пропуска их через металлоискатель. Впускает ровно в девять, чтобы по максимуму исключить возможность, что настоящая публика придёт раньше. Наблюдающих за процессом откровенно разделяют на неравные категории: есть привилегированная «публика», которую пропускают с утра через чёрный ход, а есть простые граждане, вынужденные проходить все формальности.
Правда, прогадали — опоздали чуть-чуть и поэтому факт прохода людей через заднюю дверь засекли люди из настоящей публики. Из тех, кому действительно интересен процесс, а не начальственное указание «посидеть до обеда в суде».
В этот раз, однако, «статистов» было поменьше, чем 14 декабря, так что весь зал они занять не смогли. Места начали заполнять люди непривилегированные — журналисты, студенты, рабочие, преподаватели, политические активисты, пенсионеры и правозащитники. Они не стали мириться с наличием таких «гостей» в зале суда и начали задавать им неудобные вопросы: кто вы, откуда, как узнали о процессе, и главное — каким образом попали в зал суда? «Привилегированные» всё больше молчали и загадочно улыбались или огрызались «не ваше дело». Один из них обронил фразу «Я не хочу, чтобы моя фамилия была известна».
На вопрос «Вы чего-то боитесь?» он уже не ответил. Другой статист сообщил: «Я сижу на своём месте, что вы ко мне пристали». Видимо, им перед заседанием выдавали билеты с указанием мест. Ну да ладно. Статистов потеснили,уплотнили и в результате больше половины зала оказалось всё-таки занято настоящей публикой.
Соответственно, заседание началось с заявления защиты о том, что в зале суда находятся люди, попавшие туда каким-то необычным путём. Мы потребовали немедленно проверить всех присутствующих по журналу регистрации — все ли записаны в него? Судья Гарипова приняла наше заявление к сведению — и всё. Другой реакции не последовало. Что ж, придётся обращаться к председателю суда.
Дальше пошли допросы свидетелей. Первым был приглашён работник тюменского центра «Э» А. Баранов. Его, вообще-то, с трудом можно назвать свидетелем, потому что на митинге 30 октября он не присутствовал и вменяемой мне листовки в глаза не видел. Фактически, его вызвали только чтобы он сообщил, что имел со мной одну «профилактическую беседу». Я, правда, такой беседы не помню, но это даже не так важно. Баранов сказал, что в ходе этой беседы я сообщил ему о своём негативном отношении к закону об экстремизме и о том, что я выступаю за расформирование центров «Э».
Казалось бы — ну и что, я вроде бы этого и так не скрываю, вот даже митинг за это организовывал. Штука здесь в том, что на допросе на предварительном следствии Баранов добавил, что я ещё и выражал личную неприязнь к милиционерам вообще и к сотрудникам тюменского центра «Э» в частности. Обвинение, видимо, считает это моим мотивом к совершению «преступления». Всё логично — Кутузов ненавидит лично тюменских «эшников», потому и сочинил листовку «Ментов к стенке». Проблема только в том, чтобы доказать наличие этой личной неприязни. Вот показания Баранова её, вроде как, и доказывают.
Только вот на суде Баранов даже не упомянул «личную неприязнь», пока мы с адвокатом не напомнили ему про его более ранние показания и не попросили ответить на прямой вопрос «Как конкретно Кутузов выражал свою личную неприязнь к сотрудникам центра Э». Баранов долго не мог ответить ничего определённого, но в итоге выдал следующую шедевральную фразу «По-моему, негативное отношение к закону об экстремизме и личная неприязнь к сотрудникам центров Э — это одно и то же». Ну да, а если я считаю что, например, тюменская система ЖКХ плохо работает, то это значит, что я ненавижу сантехников. Гениально. На этом Баранова отпустили с миром.
Дальше пошли допросы людей, которые вместе со мной организовывали митинг 30 октября: Михаила Савёлкова, Рустама Фахретдинова и Павла Слободчикова. Последний организатор — Вадим Постников — находится за пределами России и вызвать его в суд не представляется возможным. Поэтому его показания просто зачитают на следующем заседании.
Отмечу в скобках, что вообще-то следствию логично было бы допросить нас, официальных организаторов митинга, ещё осенью 2009 года - сразу после того, как у ФСБ появились (как бы) подозрения в распространении той самой листовки. Но они предпочли нас “не найти” и сразу прийти ко мне с обыском уже в апреле следующего года (для обыска меня тут же резко “нашли”). Это тоже наводит на определённые мысли.
Итак, Михаил Савёлков подтвердил, что участвовал в подготовке митинга и в собраниях, на которых согласовывался текст листовок. Он помнит, что организаторы решили распространять по тематике митинга только согласованные тексты. Мы попросили продемонстрировать ему приобщённые к делу листовки — одну сфальсифицированную (которая мне вменяется) и три реальных. Савёлков уверенно отличил реальные листовки от поддельной и сказал, что в ней отсутствует требование об организации при ГУВД выборных общественных советов, которое присутствует в реальных листовках.
Рустам Фахретдинов также рассказал о том, что присутствовал на встречах организаторов и что тексты листовок согласовывались. Он добавил, что никаких ругательств и призывов к насилию в них быть не могло, поскольку митинг планировался как общегражданский. Вряд ли можно завоевать симпатии людей фразами типа «ментов к стенке» или «призываем разбивать стёкла машин». Фахретдинов также опознал вменяемую мне листовку как несогласованную, в том числе — по отсутствующему в ней требованию об общественных советах. Он пояснил, что запомнил это требование, потому что оно вызвало среди организаторов дискуссию.
Тем не менее, все организаторы единогласно решили включить его в материалы митинга. Я тоже был на том собрании, поэтому совершенно непонятно, с чего бы я стал изготавливать листовки без этого требования (даже если допустить, что я злонамеренно добавил туда экстремистские фразы).
Показания Павла Слободчикова в целом были сходны с предыдущими. Он тоже отличил фальшивую листовку от настоящих и сказал, что очень хорошо запомнил раздаваемые на митинге материалы. Кроме того, он сообщил, что во время митинга я вообще не раздавал никакие листовки — ни экстремистские, ни другие — потому что постоянно был занят на импровизированной сцене или со звукоусиливающей аппаратурой. Замечу, что это и видеозаписью подтверждается.
На этом показания организаторов митинга закончились. Дальше было тоже интересно. В зал пригласили специалиста-лингвиста Елену Михалькову из ТюмГУ. Она по заказу моего адвоката ещё летом провела автороведческое исследование, в котором сравнивала «экстремистскую листовку» и большой массив текстов моего авторства. В результате она пришла к выводу, что в «экстремистской листовке» примерно 30% текста сильно отличаются от моей манеры писать — лексически, стилистически, коммуникативно, по дискурсивной компетенции и т. д.
Вообще, было видно, что исследование проведено на вполне научной базе, Михалькова очень подробно изложила методики, которыми она пользовалась. Итог: те самые фрагменты листовки, в которых содержится «экстремизм» (вроде «истребить центр Э» или «ментов к стенке»), я, скорее всего, вообще не мог написать. С высокой вероятностью их автор — какой-то другой человек.
Обвинение попыталось уличить Михалькову в том, что её специальность по диплому «Лингвист. Преподаватель иностранных языков», а, следовательно, она может судить только о языках иностранных. Но Михалькова легко отбила этот удар, продемонстрировав прокурору отличные оценки за прослушанные курсы по русскому языку и по общей стилистике, а также диплом кандидата филологических наук с диссертацией, где материалом служили как английские, так и русские тексты. Так рассыпались надежды прокурора Копеко.
В итоге судья приобщила к делу копии дипломов Михальковой и вроде бы приняла её исследование к сведению. На этом сегодняшнее заседание закончилось. Следующее назначено на 20 января, 10 часов. Будут заслушаны показания не явившихся свидетелей и, видимо, обвинение продолжит предъявлять свои доказательства.
Забавный случай. На суде присутствовал в качестве зрителя А.К. Черепанов, лидер тюменского РКРП. После заседания, когда почти вся публика уже вышла, к нему подошёл прокурор Копеко и обратился примерно с такой речью: «Ну вы-то, коммунист, что здесь делаете? Ну когда коммунисты были рядом с анархистами? Ай-яй-яй!». Черепанов не растерялся и ответил ему в духе: «Всё равно мы все левые и красные! В 1917 вместе революцию делали, так что мы солидарны с Кутузовым». Я не разделяю политические взгляды Черепанова и РКРП, но спасибо ему за поддержку.
Конечно, в зале были и анархо-коммунисты, которым я тоже очень благодарен, и просто небезразличные люди. Я очень рад, что вы со мной. Особо отмечу журналиста Виктора Егорова и представителей ТОС 5 микрорайона Нину Саратову и Веру Печёркину, которые, несмотря на пожилой возраст, всё же пришли в суд и активно спорили с подставными статистами.
Кстати, «подставные» спокойно вышли уже через главный вход и, никого не стесняясь,общались на улице с милиционерами. Видимо, чувствуя свою полную безнаказанность. Какое уж там «равенство граждан перед судом». На видеозаписи хорошо видны их лица. Посмотрите, подумайте.
Диктофонная запись судебного заседания:
Часть первая:
Часть вторая:
P.S. Кстати, протокол судебного заседания ведёт секретарь суда. И её работу приходится контролировать. После прошлого заседания (14 декабря) мы проверили протокол по аудиозаписи и нашли несколько недочётов и пропусков. Мы подали судье заявление по этому поводу. Часть наших замечаний она удовлетворила, а часть — отказалась. Например, возьмём господина Барахоева, который был понятым на обыске у меня в квартире. На суде он ясно сказал, что помнит, будто все листовки «ментов к стенке» у меня в квартире были найдены в шкафу в прихожей. Вот соответствующий фрагмент аудиозаписи
Между тем, в протоколе эти уточнения вообще отсутствуют. А ведь я не зря задавал Барахоеву эти вопросы. По версии следствия, листовки «Ментов к стенке» у меня изымались как из прихожей, так и из комнаты. Так и в протоколе обыска написано. А тут выясняется, что понятой не помнит, где же их «нашли». Спрашивается, выполнял ли он вообще свои функции понятого и видел ли он в принципе момент «находки» загадочных листовок?
Думаю, таких сюрпризов в нашем Магическом театре будет ещё предостаточно. Так что следите за рекламой и приходите на акт пятый — 20 января 2011 года. Театр ждёт вас!
Назначенный экстремистом: дело Андрея Кутузова
Защитники Андрея Кутузова будут пикетировать здание ФСБ в Москве
Добавить комментарий