Возможно, Сирия — последнее место на земле, где вы надеялись обнаружить прямую демократию в действии. Но у восточных границ этой раздробленной страны, в глухом регионе, известном у курдов под названием Рожава, происходит нечто радикальное.
Не менее интересен и тот факт, что на самоуправление этот регион вдохновили идеи малоизвестного американского мыслителя и в прошлом эко-активиста. Они появились в Сирии благодаря курдскому лидеру, отбывающему срок в тюрьме на острове в Мраморном море. Эта история невероятным образом связывает разрываемый войнами Ближний Восток с нью-йоркским Нижним Ист-Сайдом.
Я побывал в Рожаве в прошлом месяце — снимал документальный фильм о недостатках западной модели демократии. Регион охватывает большой "угол" в северо-восточной части Сирии, здесь проживает примерно 3 миллиона человек, однако попасть сюда не так просто. Единственный путь - переплыть на маленькой лодке или перейти реку Тигр по понтонному мосту с иракской стороны.
Турция закрыла границы с Рожавой, перекрыв все пути сообщения с севера, включая гуманитарную помощь в контролируемые курдами регионы. С юга, со стороны Ирака, ситуация не лучше: пропуск для журналиста добыть нелегко, и, как нам сказали, региональная администрация иракского Курдистана не приветствует повторные посещения.
Изоляция здесь не только географическая. Турция считает что курдская армия народной самообороны (АНС), которая противостоит исламистам из ИГИЛ в Рожаве, это лишь другое название Рабочей партии Курдистана (РПК). А РПК — давний внутренний враг Турции. Наступление АНС на ИГИЛ вдоль северных границ Сирии было прервано с провозглашением Турцией так называемой "зоны безопасности" к западу от реки Евфрат между линией фронта и подконтрольным курдам кантоном Африн на северо-западе. . Для курдов причина этого очевидна: не допустить образования обширной области, подконтрольной курдам, возле южных границ Турции.
Региональное правительство Курдистана, сотрудничающее с Турцией в борьбе против РПК, не очень-то рвётся поддерживать АНС, даже перед лицом общего врага — ИГИЛ. Турция также призывает США остерегаться курдов, хотя в последнее время Вашингтон открыто выражает им свою поддержку, в том числе организовав поставки боеприпасов для АНС. Как бы то ни было, курды поддерживают хрупкое перемирие с сирийским режимом, который удерживает две небольшие базы в Рожаве, но кроме них не имеет здесь военного присутствия. По негласному договору курдам позволяется контролировать территорию взамен на перемирие с режимом.
Журналисты, приезжающие сюда, обычно стремятся попасть на передовую, в места вроде разрушенного города Кобани; и действительно, картинки с фотогеничными девушками, состоящими в Курдской женской армии (отдельном формировании АНС), куда более живописны, чем описания деревенских собраний, которые, собственно, и формируют реальность прогрессивной низовой демократии. Именно на этих собраниях в пыльных деревенских домах по всей Рожаве происходит настоящая демократическая революция.
Зарождающаяся революция в Сирии в 2012 году застала упадок режима Асада в большей части страны. Когда этот вакуум стал очевиден в Рожаве, партия Курдский Демократический союз (ПДС) предприняла попытку построить новую форму демократии снизу вверх.
Это была совершенно иная форма управления, власть концентрировалась прежде всего на уровне местных сообществ, деревень. На том собрании, где я присутствовал, жители деревни собрались для обсуждения текущих дел в небогатом здании муниципалитета. Пожилой человек начал с перечисления всех решений, принятых на прошлом собрании. Слушатели уже заскучали и стали проявлять нетерпение, когда сидевший рядом очень молодой со-председатель осторожно прервал его. Затем все стали брать слово, чтобы высказаться по поводу волнующих их вопросов. Это были повседневные заботы деревенского жителя: беспокойство по поводу доставки медикаментов, празднование предстоящего открытия новой маленькой фабрики по производству стирального порошка. Но больше всего сетовали на постоянно растущие цены на хлеб и продукты первой необходимости. Была и рутина: кто-то жаловался, что дети слишком быстро ездят на велосипедах по деревне.
Не все решения можно принимать на местном уровне. Те, что нуждаются в более широком обсуждении, отсылаются в собрание района или кантона (Рожава состоит из трех кантонов). Здесь, как и в деревнях, заботятся о том, чтобы голоса женщин и людей не-арабского происхождения были услышаны. На всех собраниях, которые я посетил, среди председателей присутствовала женщина. В одном городке очень молодая курдская девушка с восторгом рассказывала мне, что еще никогда прежде люди вроде нее — «молодежь» — не принимали участие реальном управлении. На собраниях в регионе я был поражен, увидев народ, который пытается использовать методы самоуправления, совершенно незнакомые им после многих поколений диктатуры.
Мне постоянно говорили, что предпринимаются особые усилия, чтобы вовлечь в самоуправление меньшинства: арабов, ассирийцев, туркменов. Некоторые арабы сами подтверждали мне это с некоторым смущением. В кантоне Джазира в местном отделении "организации самоуправления", как нескладно называется вся коллективная система, двумя председателями были арабский шейх почтенного возраста и молодая курдская женщина. Привыкший к традиционным ближневосточным иерархиям на подобного рода собраниях, я машинально обратился к представительному мужчине. Ничего не говоря, он повернулся к молодой женщине, чтобы она говорила от имени группы. Она отвечала по-арабски, заботясь об участниках не-курдского происхождения.
Охранники арабского шейха были в черной униформе и носили длинные бороды, напоминание об ИГИЛ, чьи взгляды можно лишь условно назвать искорененными. И в самом деле, позднее я узнал, что шейх был на стороне ИГИЛ, пока экстремисты не перерезали членов его семьи. В стране, где этнические группы и политические пристрастия безнадежно перепутались, линия фронта неизбежно становится очень плохо определённой.
Недавно публикованный отчет Международной Амнистии гласит, что АНС принудительно выселила несколько арабских семей из городов, отбитых у ИГИЛ. АНС ответила, что эти примеры ничтожны на фоне десятков тысяч беженцев, и это неизбежно в районах постоянных боевых действий против ИГИЛ, которые обычно укрывают своих бойцов среди мирного населения.
Возможно, самая характерная черта демократического эксперимента в Рожаве - это система правосудия, которая была установлена одновременно с самоуправлением. В Джазире одна из представительниц комитета правосудия (снова молодая женщина) объяснила мне, что поскольку суд и наказание олицетворяют насильственное господство государства, подобные институты были заменены на общественное правосудие, целью которого является "мир в обществе", а не наказание.
Кладбище Камышлы в Рожаве, северная Сирия
Заинтригованный и немного сбитый с толку этими рассуждениями, я спросил, можно ли увидеть, как они применяются на практике. На следующий день я побывал на званом обеде, где одна семья была в гостях у другой. Член первой семьи убил человека из второй: обед символизировал восстановление мира между семьями, кульминацию взаимного возмещения, извинений и прощения, где преступник, как бы оказываясь ненадолго в плену, публично признаёт свое преступление. В свою очередь, этот акт раскаяния, при всесторонней поддержке семьи виновного, включая приготовление торжественного обеда, был принят родственниками жертвы.
Я спросил брата убитого, почему он не хочет, чтобы убийца понес достойное наказание. Его глаза наполнились слезами, но он ответил: нет, «мир в обществе» важнее наказания. Этот способ лучше, полагал он: кому станет легче, если преступник получит долгий тюремный срок в наказание? Я был потрясен и глубоко тронут. Я задумался о варварских методах тюрьмы Рикерс Айленд, той, над которой я буду пролетать по пути домой в США. Никто в этой стране не станет утверждать, что система, построенная на наказании вместо прощения, достигла «мира в обществе».
В рамках своего визита я встречался с официальными представителями и обычными горожанами, которые с восхищением рассказывали о преимуществах всеобщего, не-иерархического самоуправления. Я был удивлен, обнаружив столь высокий уровень познаний в области политических идей, которые почти не обсуждаются в остальных частях света. В одном городке мне довелось дискутировать о тонких различиях между взглядами анархо-теоретиков— Кропоткина, Бакунина — с молодым координатором, который очень хорошо был знаком с основами народовластия. Откуда вообще могли здесь взяться эти идеи? Ответ - из Нью-Йорка.
На линии фронта в северной Сирии
Почему идеи самоуправления внезапно всплыли в Рожаве, выяснилось во время моего визита. Абдуллу Оджалана, лидера запрещённой партии РПК, курды Сирии, равно как и Турции, считают лидером движения освобождения курдов. И это несмотря на тот факт — а может, именно поэтому — что последние 16 лет он провел в турецкой тюрьме на острове в Мраморном море.
67-летний Оджалан когда-то был приверженцем марксизма-ленинизма, но пришел к убеждению, что коммунизм, как и капитализм, волей-неволей приходится насаждать насильственными методами. (В случае с капитализмом, силовые методы необходимы кроме прочего для того, чтобы поддерживать отношения эксплуатации между трудом и капиталом.)
Случайно одной из книг, попавших Оджалану в руки в тюрьме, оказалась работа нью-йоркского политического философа Мюррея Букчина. Как и сам Оджалан, Букчин отверг идеи коммунизма, разочаровавшись в авторитарности сталинизма. Страстно веря в идеи равенства и свободы, он долгие годы проповедовал и спорил о философии анархизма в барах и радикальных политических кружках нижнего Ист-Сайда. Букчин верил, что подлинная демократия сможет существовать лишь тогда, когда право принятия решений будет принадлежать местному сообществу, а не далекой от народа и неподотчётной элите. В своих книгах, таких как "Экология свободы" (1982), он бросает взгляд назад на истоки демократии Древней Греции, где все горожане - кроме, впрочем, женщин и рабов, он это отмечает - участвовали в принятии политических решений.
Флаги на кладбище Камышлы в северной Сирии
Вне радикальных и богемных кругов Нью-Йорка 70-х идеи Букчина остались не очень известными, хотя они очень актуальны сегодня. Букчин скрестил то, что мы сегодня называем «энвайронментализм» с анархизмом. Он считал, что фундаментальный принцип анархизма, отрицание власти людей друг над другом, должен применяться и в отношении человечества к природе. Живущие в каменных джунглях люди становятся отчуждёнными и от природы, и от самих себя. Катастрофическое загрязнение и истощение природных ресурсов продолжится до тех пор, пока не будет устранено ложное господство человечества над природой.
В конце концов Букчин стал избегать ярлыка «анархист». По его мнению, это слово слишком замарано теми, кто исповедует простой эгоистичный индивидуализм, «анархизм образа жизни». По его мнению, в какой-то мере организованные управляющие структуры необходимы для принятия коллективных решений, до тех пор, пока в эти структуры входят все: правительство может служить людям лишь когда оно действительно состоит из людей. Букчин называл это «коммунализмом».
В тюрьме на острове Оджалан нашел идеи безгосударственного управления Букчина идеальными для курдов - людей, которых лишили своего государства. В своих статьях и книгах он адаптировал коммунализм Букчина под курдский контекст и назвал его «демократический конфедерализм». Если вы хотите получить общество, свободное от принуждения, нужно избавиться от источника принуждения и насилия: от самого государства. В 2004 году Оджалан написал Букчину и пригласил его приехать в Курдистан, но здоровье Букчина уже тогда было слишком слабым для такого путешествия. Спустя два года он умер.
Новые идеи Оджалана распространились среди членов РПК, а через них и на Демократическую партию Курдистана. Его роль в пропаганде демократии без иерархии - это одна из забавных черт происходящего в Рожаве: система, настойчиво отрицающая любую власть, вдохновлена единственным лидером, который в прошлом использовал жесткие методы для установления организационной дисциплины.
Заместитель министра иностранных дел Рожавы (слева)
На каждом собрании из тех, на которых я бывал в Рожаве, одна тема всегда вызывала особые эмоции: эмиграция. Мой приезд совпал с трагической гибелью Айлана Курди, маленького утонувшего мальчика, чье фото стало символом кризиса беженцев. Этот ребенок родился в Кобани, городе, который война практически сравняла с землёй. На собраниях, которые я посещал, наиболее частым было огорчение тем, что люди уезжают из-за тяжелой экономической ситуации.
Было много жалоб на турецкое «эмбарго», как его называют в Рожаве, из-за которого жизнь стала невыносимо тяжелой. Реконструкция разрушенных городов, отвоёванных у ИГИЛа (вроде Кобани), почти невозможна. Нет никаких вариантов, только уезжать. В условиях неодолимого международного гнета ничего большего местная демократия предложить не в силах.
Для этих людей совершенно непонятны потакание Запада тому, как с Рожавой поступают Турция и региональная администрация Курдистана (оба союзники Запада). По их мнению, эти радикальные идеи самоуправления предлагают демократическую модель всей Сирии. Один человек доказывал мне, что централизованное государство, которое он называл «зиккурат», стало катастрофой для Сирии и Ирака, и с этим сложно не согласиться. Это же очевидно, утверждал он, что децентрализованная, включающая всех структура демократии дает больше шансов обрести стабильность - созданную снизу вверх, а не насаждаемую свыше.
Мюррей Букчин, американский анархист, политический философ
Если когда-нибудь появится политическая решимость положить конец страшной войне в Сирии, этот вариант обязательно должен быть среди выбираемых. Недавний опыт "построения государства" на Ближнем Востоке (например, в послевоенных Ираке и Афганистане) пока что не слишком вдохновляет. Внешний мир предпочитает строить новые государства, похожие на их собственные: в них глубоко прошита модель вертикального управления с её иллюзорным обещанием контроля. Децентрализация, которую Букчин поддерживал в полной мере, угрожает тем, кто привык к власти - и особенно тем, кто держит ее в руках.
Еще одна ирония демократического эксперимента в Рожаве в том, что он стал возможным лишь благодаря войне и практически полному коллапсу государственной власти. То, что происходит на Западе менее драматично, тем не менее, это тоже кризис. Модель якобы «представительной», а на самом деле иерархической демократии, провозглашаемая в западных столицах, кажется, всё меньше и меньше представляет тех самых людей, от имени которых она говорит. Пропасть между властью богатых и влиятельных и всеми остальными болезненно очевидна. Желание вернуть себе власть нарастает.
Рожава может показаться экзотичной, а ее демократический эксперимент радикальным, но слово "радикальный" означает возвращение к корням, а это именно то, что происходит в этом отдаленном уголке Сирии: управляемая людьми, демократия возвращается к истокам.
Карне Росс — бывший британский дипломат и публицист. Он посетил Сирию в рамках работы над документальным фильмом "Случайный анархист", который выйдет в 2016 году на киностудии Hopscotch Films и Mentorn Media при поддержке института Сандэнс.
Фото: Карне Росс; Дженет Бейл.
Перевод Anais Anais, специально для avtonom.org
Добавить комментарий