Нынешние глашатаи неолиберального курса, поглядывая из своих правительственных канцелярий, корпоративных учреждений и фондовых бирж, через средства массовой информации нам постоянно твердят о том, что текущий кризис катастрофичен и ситуация безнадёжна. Они говорят, мы все – пассажиры одного Титаника, и если мы хотим спастись от неминуемой гибели, мы должны соглашаться с их решениями, даже если это и ухудшит положение должников, медиатизированных, секьюритизированных и представленных. Они убеждают нас, что нашим единственным спасением является дальнейшее ухудшение сложившейся ситуации! Разве таким уж невероятным представляется теперь коллективное пробуждение и высказывание всего того гнева, который закипает в нас, когда мы сталкиваемся с подобным шантажом?
Четыре формы субъективности, присущие нынешнему обществу, имеют все шансы восстать и взять власть в свои руки. Подобное превращение не является диалектическим процессом, скорее это некое событие, субъективное чувство наступления такого момента (греч. «καιρός»), который разрушает прежние иерархические отношения и уничтожает процессы, производящие субъектов подчинения. Сказанное нами не является теоретическим предположением, наоборот, это выражение реальности, поддерживаемой и подкрепляемой начавшимися в 2011 году протестами – протестами, которые уже организовали ряд восстаний и возглавили движения сопротивления.
Неолиберальные искажения социальной, экономической и политической жизни не просто лишают сил и доводят до нищеты производимых ими субъектов. Обнищание, с которым сталкивается нынешний пролетарий, не является только лишь, как говорили Маркс и Энгельс, понижением заработной платы и истощением материальных ресурсов как отдельного человека, так и общества в целом, но также, такое обнищание является растущим ослаблением наших возможностей, особенно нашей способности к политическому действию. К примеру, во время триумфа капитализма Ханна Арендт[1] хорошо осознала и оценила общее снижение потенциала человеческих действий. Она могла бы углубить своё понимание этого процесса и своей концепции через изучение недавних явлений, которые мы только что описали. Эта концепция не только отлична от традиционных представлений об угнетающем эксплуатируемом и бюрократизированном труде в эпоху капитализма, но она также может стать тем моментом, при наступлении которого радикально изменяются все условия труда и эксплуатации, особым моментом сопротивления.
Когда ты угнетён тяжким грузом долговых обязательств, когда всё твоё внимание гипнотическим образом приковано к экрану, когда ты сам превратил свой дом в тюрьму, ты осознаешь, какое напряжение кризис капитализма вносит в личную жизнь каждого, насколько он вторгается в неё. Кажется, ты одинок, лишён всяких перспектив. Но как только ты оглянёшься вокруг, ты увидишь, что кризис также способствует объединению. В условиях кризиса должники, медиатизированные, секьюритизированные и представленные демонстрируют тенденцию к коллективной солидарности. Другого пути нет: мы все на борту одного Титаника, и тотальное обнищание вкупе с уменьшением разнообразия наших личных особенностей окрашивает нашу жизнь серым цветом, наполняет её безразличием. Поэтому мы вместе. Момент сопротивления также оказывается моментом объединения.
Мы должны бороться, чтобы освободиться от угнетающих условий, способствующих обнищанию, страданиям и одиночеству. С чего же нам следует начать? Субъект, лишённый каких бы то ни было перспектив и возможностей, отчуждён от того, что бы он мог сделать – об этом говорит Делёз[2], по-своему прочитывая Ницше: «сила отделяется от своих возможностей» (фр. «d'une force séparée de ce qu'elle peut»). Мы должны открыть силу, действие которой будет заново способствовать нашему объединению. К примеру, возмущение выражает индивидуальное страдание, но даже в своём одиночном проявлении, в своей попытке к сопротивлению, оно подразумевает объединение. Здесь проглядывается становление новых личностей, своеобразных, уникальных, сингулярных субъектов, поскольку становление сингулярных субъектов, в противовес становлению индивидуалистов, подразумевает повторное нахождение субъективной силы объединения. Сингулярный субъект показывает, что не может быть никакого события без взаимодействия с другими сингулярными субъектами, и, кроме того, не может быть никакого объединения без сопротивления. Таким образом, воплощается процесс становления сингулярных субъектов, подразумевающей самоутверждение, саморазвитие и субъективное осознание, что все действия ведут к объединению. Все политические движения рождаются таким путём – сначала приходит осознание необходимости коренного перелома, затем следует переход к совместным действиям.
[1] Hannah Arendt, The Human Condition (Chicago: University of Chicago Press, 1958)
[2] Gilles Deleuze, Nietzsche et la philosophic (Paris: Presses universitaires de France, 1962), 140
Предыдущие части:
Майкл Хардт и Антонио Негри: "Декларация. Вступление"
Майкл Хардт и Антонио Негри: "Декларация. Глава I. Кризис и его формы субъективности. Должник"
