Публикуем статью Алексея Стоева, написанную для сайта группы Прамень.
Хотим мы этого или нет, но наше общество состоит из тысяч неписанных правил. С какими-то из них мы можем быть согласны, а против некоторых мы можем бороться всю нашу жизнь. Эти правила могут очень сильно отличаться в зависимости от места, где вы живете. К примеру, такие банальные вещи, как говорить за столом во время еды, могут быть табу в одной стране, а в другой будут считаться нормой. Обсуждение политики в кругу коллег в одной стране может быть недопустимо в том числе и из-за возможности политических репрессий, в то время как аналогичные обсуждения в других странах способствовали росту рабочих движений.
Анархическое движение в вопросах неформальных правил стремится быть впереди планеты всей. Иногда это получается, но очень часто мы сталкиваемся с проблемами, которые сложно решить без формальных процессов разрешения ситуации. Объявленные в среде анархистов принципы равенства и солидарности очень часто уходят на второй план, если возникает конфликт или неоднозначная ситуация. Принципы борьбы с сексизмом, расизмом, гомофобией и другими формами дискриминации превращаются в громкие слова, а в реальности приводят к разочарованию в собственных товарищах, когда движение не может дать адекватного ответа сексуальному насилию или ксенофобии.
Так уж получилось, что за многие годы участия в анархическом движении мне пришлось принять участие в различных сложных ситуациях внутри анархического движения, показавших огромные проблемы внутри движения при попытках разрешить конфликты. С одной стороны, наши антиавторитарные принципы не позволяют нам воспользоваться традиционными институтами государства — судами, полицией и тюрьмами. И это отлично. Я надеюсь, что ни один анархист не звонит ментам в надежде разрешить свои проблемы. Но с другой стороны, мы не предоставляем никаких решений сложившимся ситуациям. Лишь немногие коллективы пытаются понять такие концепции, как «восстановительное правосудие» или «общественная ответственность» для разрешения конфликтов. Очень часто на инициативы, продвигающие альтернативы системе государственного правосудия, оказывается больше давления, чем на сами государства со стороны некоторых участников движения.
Такой подход должен остановиться.
Мы должны быть способны не просто бороться с капитализмом, государством и несправедливостью в широком обществе, но и внутри своего движения адекватно реагировать на насилие и конфликты. Если мы не можем этого делать, то рано или поздно мы можем остаться на свалке истории как движение, которое много говорило, но не смогло собственные принципы применить даже в своем собственном микро-сообществе.
Либералы впереди анархистов
Существует очень мало вопросов, в которых либеральные политики обходят анархистов. Очень часто антиавторитарные движения являются первопроходцами во многих вопросах социальных прав и свобод. Анархисты традиционно находятся на острие социальной борьбы.
Но, в вопросах разрешения конфликтов часть либерального мира сейчас шагает впереди антиавторитарных левых и анархистов. И я говорю про конфликты внутри коллективов на почве сексизма и расизма. По крайней мере, в формальной среде.
Значительная часть корпораций и крупных фирм сегодня используют кодекс поведения, регламентирующий недопустимое поведение, а также ответственность людей в коллективе за те или иные действия. Более того, внутри коллективов часто определены роли людей, готовых при необходимости оказывать поддержку в случае проблемного поведения. В теории, если Н сексуально домогается Р, то она или он могут пойти к контактному человеку и заявить о происходящем. В самом кодексе очень часто прописывают и санкции за недопустимые поступки.
Де-факто кодекс поведения стал одной из форм формализации ранее неписанных правил внутри рабочих коллективов (правила, которые могли очень сильно отличаться от одного коллектива к другому). Именно записанные правила показали с одной стороны дикость капиталистического мира в вопросах дискриминации, но с другой стороны и способствуют на данный момент развитию конфликтов и потенциальному преобразованию внутри западного рабочего класса. То, что было допустимо менеджерам и директорам еще 10 лет назад, сейчас провернуть уже намного сложнее.
Не подумайте, что я считаю кодекс поведения ответственным за борьбу против дискриминации. Отнюдь! Борьба ведется людьми внутри коллективов. Однако кодекс поведения стал инструментом, который многие активисты используют для эскалации конфликтов по вопросу дискриминации. Именно эта эскалация помогает двигаться вперед и делает мир чуть более выносимым. Не терпение всех и неконфликтность, а эскалация и борьба на постоянной основе.
В анархическом движении формального кодекса поведения не существует. Допустимость того или иного поступка часто определяется в небольших коллективах. В случае крупных мероприятий конфликты разрешаются по принципу «нет сексизму, нет расизму, нет гомофобии и другим формам дискриминации». Такие принципы в реальности почти ничего не значат. А указанные проблемы, по версии некоторых, существуют только в капиталистическом обществе, заканчивающимся на пороге социального центра или сквота.
На практике же личные связи играют куда большую роль внутри неформального политического движения. Социальный капитал, собранный активистом или активисткой, может дать карт-бланш на очень многие проблемные поведения. Отношения «ну он ведь нормальный пацан» создали культуру, в которой насилие в той или иной форме может быть допустимым, если ты делаешь достаточно для «движа». Истории сексуального насилия и манипуляций заставляют взяться за голову каждый раз, когда они выходят из небольших групп активистов. И это лишь небольшая часть того, что доходит до широкой общественности. Многие истории так и остаются неуслышанными, а травмы, собранные внутри активистской среды, могут существовать на протяжении еще долгих лет.
На этом этапе будет честным признаться, что некоторые части анархического движения погрязли в неразрешенных ситуациях с насилием и дискриминацией. Многие из нас отрицают это до сих пор. Тут приходят рассуждения о меньшинствах, которые отвлекают нас от настоящих проблем — капитализма и государства. Вот только многие борцы с феминизмом или антирасизмом внутри анархического движения часто сами не ведут борьбу в среде рабочего класса или на фронте уничтожения капитализма.
Борьба с такого рода проблемами усложняется еще и отсутствием четких границ так называемого сообщества, перед которым тот или иной активист несет ответственность. Некоторые группы прямого действия уважают только других подпольщиков, а социальные активисты не принимают за своих различные повстанческие коллективы. Кто-то присоединяется к анархическому движению на всю жизнь, а кто-то остается в нем всего на пару месяцев. Такая динамика не только не позволяет призвать людей к ответственности, но и объяснить людям изначально, что допустимо внутри нашего сообщества. Ведь неписанные правила либеральной или консервативной среды очень часто не ставятся под вопрос внутри нашего собственного движения.
Очевидно, что продолжаться так дальше не может: борьба с насилием отнимает огромное количество сил и заставляет многих достойных активистов уйти в обычную жизнь после многих лет разочарований. Занимаются разрешением внутренних проблем обычно небольшие группы людей, которые и так тратят большую часть своих усилий и времени на анархическое движение.
Анархисты очень часто говорят о том, что безгосударственное общество может быть основано на добровольных коллективных договорах, понятных и принятых каждым участником сообщества. Такие договора представляются как альтернатива государственным законам или капиталистическому рынку. Вот только сам формат общественного договора анархисты используют крайне редко. С другой стороны, общественный договор куда более прозрачно представляет ценности и принципы того или иного сообщества, и может четко прописывать правила социального взаимодействия. Вместо абстрактных неписанных правил молчаливого консенсуса мы видим на бумаге то, что представляет из себя та или иная группа, и можем сами решать, чьи ценности действительно прогрессивны, а кто дышит консерватизмом.
Многие вещи мы считаем консенсуальными, но они таковыми не являются. Каждый интерпретирует ситуацию и политические принципы, исходя из собственного жизненного опыта. Свобода для двух людей может значит разные вещи. Именно поэтому нам необходимо создавать эти самые общественные договора внутри движения, которые будут приземленно описывать наши ценности, а так же условия взаимодействия в конфликте и возможные пути разрешения проблемных ситуаций.
Я понимаю, что для многих анархистов любая формализация — это путь в сторону авторитаризма. Для меня это не так. Формализация некоторых процессов внутри движения может позволить уйти от неформальных авторитетов, активно использующих свою позицию для сгибания определенных неписанных норм.
Принятие коллективного договора также позволит нам разрешить проблему очерчения сообщества внутри движения. Те коллективы и группы, которые согласны на общие принципы взаимодействия, и есть сообщество. Если же коллектив не хочет принимать минимальный общественный договор, то и ожидать от этого коллектива чего-то большего не стоит. И именно по коллективным договорам мы сможем судить о том, насколько серьезно те или иные сообщества осознают проблемы внутренних конфликтов и готовы с ними что-то делать.
Более того, некая формализация наших общественных договоренностей создает процесс формирования движения. Люди, которые придут после нас, смогут использовать наши наработки для дальнейшего развития принципов общества равных, построенного не на неформальных правилах, а именно общественных контрактах, описывающих наше взаимодействие не только в борьбе с государством и капитализмом, но и в нашей повседневной жизни друг с другом.
Но не стоит вдаваться в фанатизм и пытаться формализовать все аспекты движения. Общественный договор не предназначен для того, чтобы создать новую анархическую бюрократию, работающую исключительно в рамках писаных правил. Такого рода перегибы вряд ли помогут нашей борьбе за свободное общество.
Сейчас ряд коллективов в различных странах работает над своего рода коллективными договорами. К примеру, польская синдикалистская рабочая инициатива (Inicjatywa Pracownicza) сейчас занимается разработкой полноценного общественного договора, затрагивающего различные сферы потенциальных конфликтов, и как эти конфликты будут разрешаться в рамках профсоюза. Организация включает в себя более 4000 тысяч работников и потенциально уже имеет свое сообщество, для которого создается общественный договор. Другие группы, о которых мне известно, работают в менее формальной среде, но продолжаются развивать идеи формального консенсуса в попытке разрешения конфликта, и я надеюсь, что в ближайшее время записанные правила хоть немного помогут в борьбе с проблемами внутри анархического движения.
Добавить комментарий