Куба имеет давние традиции анархистского движения. Либертарные идеи проникли на остров еще в середине 19-го века, когда он был испанской колонией. Естественно, что они пришли на Кубу из Испании, и большую роль в их распространении играли переселенцы из метрополии. В 1850-х – 1860-х гг. возникают первые рабочие общества (в табачной промышленности, ящичном и столярном деле, среди ремесленников) стоявшие на позициях, близких к прудонизму, начинают издаваться рабочие газеты, вспыхивают первые забастовки. 1870-х гг. в колонии действовали ячейки Первого Интернационала, контактировавшие с его Испанской региональной федерацией, которая формировалась под влиянием бакунистов. В последующие годы в рабочем движении на Кубе развернулась острая борьба между более умеренными и реформистски настроенными приверженцами модели рабочих обществ взаимопомощи и кооперативов (мютюалистами) и сторонниками революционной борьбы с предпринимателями и государством – анархистами.
В 1880 г. анархисты начали издавать газету «Эль Обреро», а в 1885 г. организовали Круг трудящихся Гаваны. В конце 1880-х гг. по их инициативе развернулась мощная забастовочная волна в табачной промышленности – основной отрасли индустрии на острове. Важнейшую роль в становлении кубинского анархизма сыграл Энрике Роиг де Сан-Мартин, который в 1887 г. основал газету «Эль Продуктор»[2].
Первоначально она была изданием небольшого круга революционеров, но затем превратилась в официальный орган Центра ремесленников Гаваны, а фактически – в средство информации, дискуссии, агитации, обмена опытом и организации солидарных выступлений и забастовок для рабочих-табачников Кубы, Флориды и Мексики. Э. Роиг де Сан-Мартин и другие авторы газеты критиковали идеи примирения интересов труда и капитала, буржуазную демократию, милитаризм, национализм и патриотизм, призывали к международной солидарности трудящихся. Сторонник анархистского коммунизма, Роиг де Сан-Мартин осуждал испанский колониализм, но отрицательно относился к борьбе за национальную независимость Кубы: он считал, что трудящиеся должны бороться за свои собственные интересы – за социальное освобождение[3].
По инициативе «Эль Продуктор» был образован Рабочий альянс, активисты которого приняли активное участие в Местном рабочем конгрессе, созванном в 1887 г. новой Федерацией трудящихся Кубы. На конгрессе развернулась острая борьба между сторонниками реформ и создания марксистской социал-демократической партии, с одной стороны, и анархистами, с другой. Последние отстаивали позиции, близкие к испанскому анархо-синдикализму[4]. Делегаты сошлись на признании принципов федерализма, «освобождения производителей» и отказе от пропаганды любой «политической или религиозной доктрины» в рабочих союзах.
Созданный анархистами Круг трудящихся рос и расширялся на волне энергичных забастовок. К нему стали примыкать рабочие не только табачной промышленности, но и других профессий – печники, возчики, грузчики, маляры, ящичники, каменщики, рыбаки, портные, плотники, печатники, работников гостиниц и ресторанов и т.д. В 1890 г. впервые была проведена Первомайская демонстрация с участием 3 тысяч человек. Рост влияния анархистов побудил колониальные власти обрушить на них репрессии: газета «Эль Продуктор» была закрыта, Круг трудящихся разогнан, а ведущие активисты арестованы. Однако либертариям удалось реорганизовать движение: в 1892 г. они собрали свой Кубинский региональный конгресс, а в 1893 г. создали Всеобщее общество трудящихся. Несмотря на продолжающиеся репрессии, они организовывали группы и клубы, вели просветительскую работу и агитацию, продолжали забастовки[5]. Карательные меры колониальных властей способствовали сближению либертариев с кубинским национальным движением во главе с Хосе Марти, особенно после смерти Роига де Сан-Мартина в 1889 г. Многие кубинские анархисты примкнули к выступлениям за независимость Кубы от Испании и активно включились в антииспанское восстание 1895 г.[6] После этого в 1896 г. Всеобщее общество трудящихся было закрыто, и последовали новые аресты.
После поражения в Испании в ходе войны с США в 1898 г. Куба была оккупирована американскими войсками, а в 1902 г. официально провозглашена независимой республикой. В истории кубинского анархистского движения наступил новый этап. Часть активистов примкнула к более умеренным (тред-юнионистским или партийно-политическим) организациям, а те либертарии, которые сохранили верность прежним идеалам, создали Альянс трудящихся и уже в 1899 г. организовали всеобщую забастовку строителей, добиваясь введения 8-часового рабочего дня. В последующие годы анархисты шли во главе многих радикальных рабочих выступлений, либо активно участвовали в них или обеспечивали их поддержку. Среди таких стачек были: всеобщая забастовка с требованием выплачивать зарплату в твердой валюте – долларах (февраль – июль 1903 г.), забастовка железнодорожников (1907 г.), борьба строителей каналов в Гаване и Сьенфуэгосе, стачки рабочих табачной промышленности, возчиков и булочников (1911 г.), работников ресторанов (1912 г.) и т.д.[7] В 1914 г. рабочие «Сахарной компании Гуантанамо» создали профсоюз, находивший под руководством анархистов; в феврале 1915 г. он провел удачную забастовку: хотя власти направили на ее подавление более полутора тысяч солдат, в итоге предприниматели вынуждены были согласиться на повышение зарплаты[8]. В 1915 г. либертарии помогали организовать Федерацию крестьян Кубы в провинции Лас-Вильяс[9]. Анархисты предпринимали также попытки создавать кооперативные сельские поселения[10].
Власти отвечали на активизацию либертарного движения репрессиями: анархистские издания закрывали, активистов подвергали арестам. Чтобы пресечь влияние работавших на острове испанских анархо-синдикалистов, правительство перед Первой мировой войной неоднократно прибегало к высылке лидеров и участников забастовок из страны. Особой жестокостью в подавлении стачек отличались созданные помещиками отряды «сельской гвардии». Вместе с войсками они пытались справиться с волной выступлений рабочих сахарной индустрии провинций Матансас, Лас-Вильяс и Камагуэй (1917 г.). Имелись случаи убийства бастующих[11].
С 1917 г. на смену распыленной стачечной борьбе пришла координация борьбы и одновременность выступлений. Объединяющую роль играло движение против роста стоимости жизни. В январе 1917 г. бастовали портовики, в 1918 г. – железнодорожники, в 1920 г. – печатники, рабочие сахарных центров, табачники, железнодорожники и трамвайщики провели всеобщие стачки своих профессий[12]. В 1918-1919 гг. Гавану потрясли 4 всеобщие стачки, сопровождавшиеся столкновениями и взрывами бомб. Власти арестовали и приговорили к смерти ведущих анархистов - Марсело Салинаса, Антонио Пеничета, Альфредо Лопеса, Алехандро Баррейро и Пабло Гуэрру. Убийство анархиста Л.Диаса Бланко вызвало многочисленные столкновения и крупную антиправительственную демонстрацию. Правительство приостановило действие конституционных гарантий, депортировало 77 анархо-синдикалистов, запретило анархистские издания и закрыло Рабочий центр. Власти обвиняли анархистов в подготовке государственного переворота и опирались на антианархистский закон 1893 г.[13]
Русская революция вызвала широко распространенные иллюзии среди кубинских либертариев. Выражая эти взгляды, видный рабочий активист Антонио Пеничет утверждал 14 декабря 1919 г. в «Ла Протеста», что большевизм – это «продукт стремлений социалистов, анархистов и тех, кто честно жаждет разрушения существующего режима». «...Большевизм, – писал он, – это ни социализм, ни анархизм, но приближается и к тому, и к другому, вбирая из них всех энергию, необходимую для того, чтобы идти вперед... От большевизма будет гораздо проще перейти к анархизму, чем от нынешней социальной системы», и потому анархисты поддерживают его[14].
В апреле 1920 г. в Гаване собрался рабочий конгресс. Присутствовали более 200 делегатов, в том числе от кубинских табачников-эмигрантов в Тампе и Ки-Уэсте, а также 2 представителя от Коминтерна. Всего были представлены 102 рабочие организации, в том числе 59 из Гаваны, однако рабочие сахарной промышленности отсутствовали. На конгрессе обсуждались вопросы координации борьбы в защиту уровня жизни, установления 8-часового рабочего дня в сахарной промышленности, прямого распределения товаров среди трудящихся через муниципалитеты, запрета вывоза товаров первой необходимости. Делегаты приняли резолюцию о том, что реального улучшения бедственного положения трудящихся можно добиться «только при полном изменении существующей экономической системы». Была достигнута договоренность о создании Национальной конфедерации труда и создан подготовительный комитет. По настоянию анархистов, участники отвергли предложение об участии кубинских рабочих в Панамериканском конгрессе, организуемом Американской федерацией труда, (АФТ), официозным профсоюзом США. Зато они приветствовали российскую революцию и высказались за избрание представителей в Латиноамериканское бюро Коминтерна. Накануне 1 мая 1920 г. группа анархистов, заявившая о создании на Кубе секции Коминтерна, призвала к «полному разрушению буржуазной системы», «установлению экономического коммунизма» и «временной территориальной концентрации власти в пролетарских советах» [15].
Противостояние между властями и рабочим движением острова оставалось крайне жестким. В Гаване рвались бомбы и петарды, 1 мая 1920 г. была проведена всеобщая стачка. Лидеры анархистов Пеничет, Салинас, Лопес, Баррейро и др. были снова арестованы, и в знак протеста была взорвана петарда в Национальном театре. Пеничета и Салинаса приговорили к смерти, но в 1921 г. освободили.
Либеральное правительство президента Альфредо Сайаса (1921 – 1925) попыталось несколько разрядить напряженность: вновь стали легально издаваться либертарные газеты, журналы, брошюры и книги, открывались клубы – «либертарные атенео» и рабочие центры, создавались новые анархистские группы, и их пропаганда распространялась по всему острову. В 1924 г. был проведен конгресс, на котором была учреждена Федерация анархистских групп Кубы[16]. Анархистская организация на Кубе включала до 2500 членов[17].
В кубинском анархистском движении развернулись оживленные дискуссии в отношении профсоюзной работы. Перед либертарными активистами стоял выбор между двумя организационными моделями – анархо-синдикалистской или революционно-синдикалистской. Первая предполагала создание профсоюзов с четко выраженной либертарной целью и идеологией (либертарный коммунизм как цель, синдикализм, то есть профсоюзы, как средство борьбы). Такую линию выбрала, например, Национальная конфедерация труда (НКТ) в Испании. Вторая предусматривала работу анархистов в идеологически-«нейтральных» профсоюзах, которые, однако же, стоят на позициях революции, экономической классовой борьбы, прямого действия (то есть, непосредственного отстаивания трудящимися своих прав, интересов и нужд, не передоверяя этого каким-либо государственным или политическим структурам) и отказа от борьбы за государственную власть. Кубинские анархисты, в конечном счете, пошли по революционно-синдикалистскому пути. Это облегчало им работу по созданию профсоюзов, но, в то же время, делало их влияние в рабочих организациях неустойчивым[18].
В духе революционного синдикализме была выражена резолюция второго национального рабочего конгресса Куба, который проходил в Сьенфуэгосе в феврале 1925 г. Его участники, представлявшие около 150 тысяч рабочих, приняли следующую резолюцию «Ввиду того, что политика служит источником всех проявлений аморальности, склок и всех конфликтов между нами и причиной всех проявлений зла в существующем обществе, Второй Национальный Рабочий Конгресс постановляет заявить, что принимает в качестве принципа Классовую Борьбу, Прямое Действие и коллективно отвергает Электоральное действие»[19]. Делегаты решили изучить возможность проведения всеобщих стачек и организации бойкота, развернуть борьбу за 8-часовой рабочий день, создание единых профсоюзов во избежание параллелизма, выступать за уравнение в правах и зарплате кубинских и иностранных рабочих.
Наиболее крупными объединениями трудящихся, в которых преобладали анархисты, были многотысячные профсоюзы строителей и работников фабричной промышленности Гаваны[20]. Кроме того, они пользовались поддержкой в союзах работников табачной промышленности, трамвайщиков, портовых рабочих, плотников, каменщиков, печатников, пекарей, инженеров и железнодорожников. Осенью 1921 г., по инициативе рабочих-анархистов, была организована Рабочая федерация Гаваны, объединившая наиболее боевые рабочие союзы, группы и ассоциации столицы. В ее документах подчеркивалось: «Эта Федерация... включает в себя все рабочие общества сопротивления, которые поддерживают в качестве принципов: классовую борьбу и прямое действие и коллективно отвергают электоральное действие»[21].
В различных провинциях страны анархисты помогали организовать рабочих сахарной промышленности и железнодорожников Камагуэя, промышленных и сельскохозяйственных рабочих Пинар-дель-Рио, береговых плотников, судостроителей и др. Революционные профсоюзы Кубы поддерживали контакт с анархо-синдикалистским Интернационалом – Международной ассоциацией трудящихся (МАТ)[22]. Анархистские активисты играли ключевую роль во многих крупных стачечных выступлениях: всеобщей забастовке против прибытия корабля из фашистской Италии (сентябрь 1924 г.)[23], стачке рабочих сахарной промышленности Гаваны (декабрь 1924 г.)[24], забастовках работников на сахарных плантациях и т.д. Выступления носили активный и боевой характер, нередко сопровождаясь актами саботажа.
Анархисты пользовались прочным влиянием в созданном в августе 1925 г. едином профсоюзном объединении страны – Национальной конфедерации рабочих Кубы (КНОК), в которую вошли 128 профсоюзов с 200 тысячами членов. В ней были представлены различные тенденции рабочего движения – анархисты, синдикалисты, коммунисты и другие, однако до 1927 г. доминирующую роль играли анархисты из федерации фабричных рабочих и революционные синдикалисты из Рабочей федерации Гаваны. КНОК отвергала участие в выборах, принимала принцип прямого действия, выступала против бюрократизации профсоюзов и развернула борьбу за 8-часовой рабочий день[25].
Кубинские коммунисты пытались создавать ячейки в профсоюзном движении, но чувствовали, что они проигрывают анархистам и синдикалистам. В отчете о профсоюзном движении на Кубе для Профинтерна компартия признавала, что организационное оформление профсоюзному движению придала испанская анархистская эмиграция. «Идолом был Анхель Пестанья (лидер испанской НКТ, – В.Д.), и родилась противоестественная дочь чудовищной НКТ Барселоны», – с раздражением замечали коммунисты[26]. Но наличие анархо-синдикалистских руководителей не означало, что все или даже большинство членов в их профсоюзах были анархистами. Поэтому властям легко удавалось нейтрализовать действия анархистов, арестовав наиболее заметных и влиятельных активистов.
Сокрушительный удар по влиянию анархистов и синдикалистов в кубинском профдвижении нанесли репрессии со стороны диктаторского режима президента Херардо Мачадо (1925 – 1933). Профсоюз фабричных рабочих был обвинен в попытке отравить пиво во время стачки на пивоварне (хотя анархо-синдикалистский принцип саботажа запрещает применение этой меры против потребителей) и запрещен. Забастовки подавлялись силой, их участники подвергались арестам. Многие задержанные или похищенные анархо-синдикалисты были убиты (лидер профсоюза фабричных рабочих Маргарито Иглесиас, председатель союза железнодорожников Энрике Варона, руководитель КНОК А. Лопес, чье тело было выброшено в море на съедение акулам…), другие бежали из страны или ушли в подполье. С особой жестокостью власти и «Сельская гвардия» подавляли стачки рабочих сахарной отрасли. Так, районе Морона более 50 рабочих были повешены на деревьях[27]. В 1927 г. профсоюзные активисты снова попытались восстановить КНОК и Рабочую федерацию Гаваны на синдикалистских позициях, провели крупный первомайский митинг, но власти снова разгромили движение, арестовали его лидеров и закрыли рабочие газеты[28].
Только после этого руководство в профсоюзном движении Кубы удалось захватить компартии. Правительственные репрессии, разрушение проанархистского профсоюза фабричных рабочих и изгнание с Кубы его лидеров, убийство А.Лопеса, «главного вождя аполитического синдикализма», писали коммунисты в докладе Профинтерну (декабрь 1927 г.), «привели к насильственному удалению большей части этих элементов с руководящих должностей рабочего движения. Хотя коммунисты также терпели от преследований, но вся обстановка усилила влияние партии на рабочие организации. В настоящее время можно сказать, что коммунистическое течение руководит рабочими союзами Кубы: работа по реорганизации профдвижения по большей части проходит под руководством партии»[29]. Таким образом, правительственный террор позволил коммунистическому меньшинству «устроиться во главе рабочего движения в целом», и отныне КНОК «следует... линии партии», – подчеркивалось в аналогичном отчете компартии о работе в КНОК за 1929 г.[30]
В начале 1930-х гг. члены Федерации анархистских групп принимали участие в подпольном сопротивлении против диктатуры, анархо-синдикалисты присоединились к независимой Всеобщей конфедерации трудящихся т сохраняли позиции в некоторых профсоюзах, таких как Рабочая федерация Гаваны, союзы рабочих и крестьян сахарной промышленности, пищевиков, текстильщиков, водителей трамваев… Они активно поддержали 24-часовую всеобщую забастовку 1930 г. (первую за период диктатуры), длительные стачки пищевиков и трамвайщиков и, наконец, всеобщую забастовку в августе 1933 г., которая привела к падению режима Мачадо. В стачком 1933 г. входило и несколько анархистов (Никосио Трухильо, Антонио Пеничет).[31]
Свержение диктатуры позволило либертариям работать более свободно, вновь издавать свою прессу и вести агитацию. Однако восстановить свое влияние в прежних масштабах им уже не удалось. Тем более, что после подавления всеобщей забастовки в марте 1935 г. профсоюзы опять подверглись репрессиям, и была введена жесткая цензура.
Прежде всего, им следовало предпринять шаги по реорганизации движения, существенный импульс которому придала Испанская революция 1936–1939 гг. Кубинские анархисты оказали значительную помощь испанским товарищам, закупали и отправляли им лекарство и оружие. Многие из них сражались в Испании, некоторые погибли. На острове было образовано отделение Международной антифашистской солидарности (МАС), созданной по инициативе испанского анархо-синдикалистского профцентра – Национальной конфедерации труда. После поражения Испанской Республики на Кубе нашло убежище немалое число анархистских эмигрантов из этой страны. Они влились в либертарное движение Кубы. Основными организациями кубинских анархистов в конце 1930-х гг. были Федерация анархистских групп, МАС, а также «Либертарная молодежь», созданная новым поколением анархистских активистов. В 1940 г. кубинские и испанские анархисты, собравшись на финке Мордасо, договорились объединиться в единую Либертарную ассоциацию во главе с Доминго Диасом (генеральный секретарь) и Абелардо Барросо (организационный секретарь). Официально Кубинская либертарная ассоциация (КЛА) была оформлена на Первом национальном либертарном конгрессе в 1944 г. Новым генеральным секретарем был избран Х. Мачадо (однофамилец бывшего диктатора), организационным секретарем переизбран А. Барросо[32].
Основной сферой борьбы для анархистов Кубы по-прежнему оставалось профсоюзное движение, однако их деятельность в этой области была сильно затруднена. В учрежденной в 1939 г. Конфедерации трудящихся Кубы (КТК) руководство принадлежало коммунистам, которые ревностно следили за тем, чтобы не допускать какой-либо оппозиции. Компартия входила в правящую коалицию во главе с президентом Фульхенсио Батистой (1940–1944), и ее контроль над рабочим движением пользовался поддержкой властей.
Анархисты создавали внутри профсоюзов «комитеты синдикальной ориентации» (или революционные комитеты), стремясь активно бороться за лучшие условия труда и повышение зарплаты для трудящихся, сокращение рабочего времени, право на забастовку, за применение революционных методов прямого действия. Они вели агитацию за полную автономию профсоюзов от партий, за суверенитет общих собраний в противовес бюрократическим структурам. Цель состояла в том, чтобы превратить очищенные от бюрократов профсоюзы в орган управления производством, его регулирования и координации[33]. Данные идеи были сформулированы в манифесте кубинских анархистов, выпущенном в 1940 г.[34] В профсоюзном бюллетене КЛА пропагандировались положения революционного синдикализма: взятие трудящимися в свои руки средств производства (предприятий, шахт, фабрик, машин, земли и орудий труда); реорганизация жизни на основе равных возможностей для всех, кто занят полезным трудом; профсоюзный контроль над производством для обеспечения снабжения всех, создания экономики, основанной на потребностях, и преодоления капиталистической системы. Синдикалисты Кубы выступали за уничтожение государства и замену его профсоюзными Советами и отраслевыми федерациями[35].
Во второй половине 1940-х гг. компартия (переименованная в Народно-социалистическую) перешла в оппозицию и утратила контроль над руководством КТК, и это позволило анархистам активизировать свою работу. Анархо-синдикалистам удалось влиять на направление деятельности ряда профсоюзов и поддерживать «группы давления» в других. Они смогли придать либертарную ориентацию 20-тысячной Федерации трудящихся гастрономии, были избраны на важные посты в федерации работников электростанций, национальной федерации работников транспорта, национальной федерации трудящихся строительства и т.д. Анархисты во внутренних районах острова создавали крестьянские ассоциации – в особенности, на северном побережье провинции Камагуэй (в старом либертарном бастионе – порту Нуэвитас) и в кофейной зоне на юге провинции Орьенте (в Монте-Рус, где существовали созданные при их участии свободные сельскохозяйственные коллективы). Велась работа по организации потребительских кооперативов. Курс на развитие профсоюзного движения, резкая критика капитализма, церкви и коммунистов c их стремлением к «государственному капитализму», неприятие как США, так и СССР и ориентация на социальную революцию и создание безгосударственного либертарного общества были подтверждены на втором либертарном конгрессе (1948 г.), избравшем В. Алеа генеральным, а М. Барбейто организационным секретарем КЛА[36]. Как вспоминал позднее бывший секретарь анархо-синдикалистского Интернационала Аугустин Сухи, который присутствовал на конгрессе, «это было открытое, свободное от догм движение; оно состояло преимущественно из молодых идеалистов, которые работали в профсоюзах рабочих и крестьян, студенческих организациях и всех действительно народных группах. Либертарное движение Кубы отвергало любую диктатуру, включая якобы пролетарскую. Конгресс потребовал коллективистского экономического и социального строя на основе свободных производственных и потребительских товариществ и автономных общин, которые, исходя из существующих структур, должны были соединяться в федерации, чтобы сделать тем самым излишней государственную концентрацию политической власти»[37].
Вместе с другими независимыми течениями в рабочем движении, анархисты попытались в 1949 г. создать новый профцентр – Всеобщую конфедерацию трудящихся (ВКТ), с ориентацией на «не политико-электоральный синдикализм». Третий национальный либертарный конгресс (1950 г.) призвал кубинских трудящихся выйти из КТК как «коррумпированной», «тиранической», «псевдореволюционной», подконтрольной партиям и превращенной «фактически в агента государства». Вместо этого либертарии предлагали рабочим и крестьянам вступать в ВКТ[38]. Тем не менее, из-за противодействия КТК и властей, создать ВКТ не удалось, и либертариям пришлось работать внутри «официального» профцентра, где им удалось даже войти в состав Национального исполкома. Они заключили «рабочий пакт» с другими оппозиционными течениями (во главе с лидерами федерации работников электростанций) – «Независимое синдикальное действие»[39].
Кубинские либертарии активно участвовали во всеобщей забастовке, объявленной КТК в ответ на переворот Ф. Батисты в марте 1952 г. При новой диктатуре они подвергались эпизодическим репрессиям: печатный орган КЛА «Эль Либертарио» был закрыт, помещения КЛА неоднократно обыскивались полицией, которая изымала архивы, печатные и агитационные материалы и время от времени производила аресты участников движения. В 1954 г. диктатор Батиста в одном из выступлений заявил, что анархо-синдикалисты столь же «вредны» для его режима, как и коммунисты [40].
Несмотря на преследования, анархисты продолжали работать сравнительно свободно. К концу 1950-х гг. в КЛА насчитывалось около 2 тысяч членов; действовали группы в Гаване, Пинар-дель-Рио, Сан-Кристобале, Артемиса, Сьего-де-Авила, Мансанильо и др. Но реальное влияние анархистов распространялось на десятки тысяч людей[41]. Либертарии работали в гражданских ассоциациях, ассоциациях родителей учащихся, которая вела борьбу за улучшение образования), ассоциациях отдыха, библиотеках, участвовали в различных культурных и общественных мероприятиях, вели радиопередачи на станциях в различных городах[42]. В конце 1950-х гг. активизировалась организация «Либертарной молодежи».
Но главная работа по прежнему разворачивалась в профсоюзах. К началу 1955 г. большинство членов КЛА было организовано в группы, работавшие в отраслевых и местных союзах трудящихся (всего анархисты работали в 100 профсоюзах страны). Активная работа по «проникновению» шла в национальных отраслевых федерациях, прежде всего – работников металлургии, древесной и пищевой промышленности. Было налажено тесное сотрудничество с некоммунистической профсоюзной оппозицией в рамках «Независимого синдикального действия», были представлены в руководящих органах КТК (до 1957 г.)[43].
Центром анархистского влияния была Гавана, где либертарии еженедельно проводили общие собрания в штаб-квартире КЛА и периодически организовывали массовые встречи. Анархисты обладали руководящим влиянием в профсоюзах электриков, пищевиков, транспортников, сапожников, рыбаков, рабочих деревообрабатывающей отрасли, металлистов, строителей и медицинских служащих. В меньшей степени их присутствие ощущалось среди портовиков, рабочих бойни, рабочих и служащих киноиндустрии, лиц, занимавшихся художественными ремеслами, и журналистов, а также в Гуманистическом союзе и Испанском республиканском клубе. Либертарии выпускали ежемесячный орган союза пищевиков – газету «Солидаридад гастрономика», которая превратилась в фактический орган движения. Они писали множество статей, публиковавшихся в изданиях других профсоюзов. Время от времени анархистам удавалось оказывать влияние на преподавателей и студентов Гаванского университета. В Арройо-Наранхо (близ Гаваны) активисты КЛА пользовались ведущим влиянием в ассоциации родителей, соседей и преподавателей, «кооперативе прогрессивной культуры» и потребительском кооперативе. В местечке Сантьяго-де-лас-Вегас (провинция Гавана) члены КЛА организовали библиотеку и культурный лицей «Больше света», весьма популярный среди жителей. В Сан-Антонио-де-лос-Баньос (провинция Гавана) анархисты располагали влиянием в рабочих клубах и среди табачников.
В провинции Пинар-дель-Рио в одноименном городе члены КЛА имели радиостанцию и оказывали влияние на профсоюзы табачников, пищевиков, а также на электриков, строителей, плотников, транспортников, банковских служащих и персонал медицинских учреждений. Местные либертарии издавали журналы профсоюзов табачников, банковских служащих и электриков. В городе Сан-Хуан-де-Мартинес той же провинции либертарии возглавляли профсоюз крестьян-арендаторов, распространявший свою деятельность на сельскохозяйственную округу. В Сан-Кристобале члены местной группы КЛА помогали создать аграрный кооператив и вели работу в профсоюзах сахарных рабочих и кооперативе по выращиванию табака; их влияние ощущалось среди металлистов и служащих рынка. В Артемиса влияние местной группы распространялось на профсоюз табачников, на рабочих транспорта, сахарной и пищевой промышленности, а также на студентов высшей школы; работала радиостанция.
В городе Матансас, центре одноименной провинции, либертарии пользовались авторитетом среди рабочих текстильной отрасли и печатников, в профсоюзе банковских служащих и Испанском республиканском клубе. В Лимонаре сильное влияние анархистов ощущалось в профсоюзе сахарных рабочих. В Карденасе КЛА работала среди служащих рынка и в высшей школе. В Колоне ее влияние распространялось в профсоюзе табачников а в Итато – в профсоюзе солеваров.
В провинции Лас-Вильяс в Санта-Кларе КЛА обладала определенным влиянием в профсоюзе электриков, в Камахуани – в профсоюзе производителей табака, в Саса-дель-Медио – в кооперативе производителей табака, в Исабела-де-Сагуа – в профсоюзе портовиков, в Санкти-Спиритус – в профсоюзах строителей и медицинских служащих, а также в ассоциации студентов. В провинции Камагуэй в одноименном городе КЛА имела сильное влияние в аграрной федерации, менее значимое в профсоюзе железнодорожников и среди журналистов. В Хатибонико КЛА имела сильную поддержку в профсоюзе сахарных рабочих и в крестьянской ассоциации. В Сьего-де-Авила местная группа имела радиостанцию, пользовалась влиянием в кооперативе сельскохозяйственных рабочих, профсоюзе медицинских служащих, среди рабочих сахарных фабрик «Стюарт» и «Эстрелья». В городе Санта-Крус-дель-Сур влияние либертариев ощущалось в организациях сельскохозяйственных рабочих и на сахарной фабрике «Санта-Марта», в Мороне – на сахарной фабрике «Виолета»; там же члены КЛА были активны среди производителей тамариндов и в аграрном кооперативе «Флоренсиа». В районе Нуэвитас, который наряду с Мороном считался колыбелью анархо-синдикалистского движения 1920-х гг., с 1940-х гг. существовала крайне активная местная группа КЛА, которая выступила инициатором создания многих местных профсоюзов и аграрных кооперативов, участникам которых нередко приходилось вступать в вооруженные стычки с помещиками и полицией.
В провинции Орьенте, в Сантьяго-де-Куба либертарии пользовались влиянием в профсоюзах пищевиков, рабочих текстильной промышленности и транспортников. В Виктория-де-лас-Тунас велась работа в профсоюзе сахарных рабочих. В Ольгине некоторое время действовала группа КЛА, оказывавшая влияние на ряд местных профсоюзов. В Бахамо либертарии работали среди электриков и в кооперативе сельскохозяйственных рабочих, в Пальма-Сориано – в профсоюзе служащих рынка. В Мансанильо местная группа КЛА действовала среди рабочих пищевой промышленности и плотников. В Контра-Маэстре под сильным влиянием либертариев находился созданный ими профсоюз горняков. В Сан-Луисе либертарии располагали определенным влиянием среди пекарей, служащих рынка и сахарных рабочих. В Гуантанамо они создали кооператив производителей кофе…[44].
Таким образом, кубинские анархисты занимали прочное место в социальных движениях страны 1950-х годов. Они резко выступали против диктатуры Батисты. 4-й либертарный конгресс (1955 г.) провозгласил «противостояние режиму» «всеми силами» в борьбе за «восстановление свободы»[45].
Некоторые из либертариев приняли участие в повстанческом движении против Батисты. Так, Борис Санта-Колона участвовал в знаменитом штурме казарм «Монкада» (1953 г.) и погиб при этом. Хотя в 1956 г. КЛА выпустила документ, написанный М. Салинасом и Кастро Моску, в котором предостерегала, что течение во главе с Фиделем Кастро «не заслуживает никакого доверия» и «борется только за власть», в штаб-квартире Ассоциации в Гаване происходили тайные встречи антибатистовского подполья и вооруженной тренировки активистов, включая членов «Революционного директората» и «Движения 26 июля» Кастро. В индивидуальном порядке участвовали в «Движении 26 июля» анархисты Х. Лима и Луис Линсуаин. Более активным было взаимодействие с другими оппозиционными и повстанческими группировками, включая «Второй фронт Эскамбрая», к которому примкнул Пласидо Мендес. Многие либертарные активисты были арестованы: Исидро Моску вместе с группой товарищей, готовивших вооруженное восстание в провинции Пинар-днль-Рио, Х.Лима, Хуан Р.Альварес, Роберто Бретау, Л.Линсуаин, П.Мендес, Клаудио Мартинес, М.Барбейто и многие другие[46].
«Революционное» правительство Фиделя Кастро, пришедшее к власти после падения диктатуры Батисты, сразу же приступило к чистке профсоюзов. При этом из них были не только изгнаны сторонники Батисты. Анархо-синдикалистские активисты были удалены с ответственных постов в профсоюзах работников гастрономии, транспорта, строительства, электростанций и др.
Тем не менее, либертарные издания «Солидаридад гастрономика» и «Эль Либертарио» выражали вначале осторожный оптимизм. Национальный совет КЛА выпустил манифест, в котором приветствовал падение диктатуры Батисты и подчеркивал, что, не питая «ни энтузиазма, ни иллюзий» в отношении институциональных перемен, положительно оценивает представившуюся, «по крайней мере, на какое-то время», возможность публичных свобод и пропаганды. Тем не менее, КЛА повторила решительную критику в адрес государственного централизма, ведущего к авторитаризму, проникновения церкви и коммунистов, пытающихся установить свое господство в рабочем движении. В другом обращении «К трудящимся и всему народу» либертарии призвали организовать в профсоюзах свободные выборы с тем, чтобы те начали «функционировать на общих собраниях». Они настаивали на том, чтобы реорганизация профдвижения, смена ответственных лиц и определение ориентации союзов осуществлялись не сверху, а самими трудящимися. «Солидаридад гастрономика» осуждала «диктаторские процессы» в новой КТК, назначение сверху, образование новых клик, практику властного и вооруженного давления на рабочие собрания и другие попытки установить контроль над рабочим движением. В ноябре 1959 г. либертарная печать опубликовала обращение к предстоящему конгрессу КТК, выразив надежду на то, что, в отличие от предыдущих, он не сосредоточится исключительно на вопросах распределения постов, но сделает «шаг вперед в революционном синдикализме» и преодолеет «сектантство групп и партий». Но их надеждам не было суждено сбыться. Профсоюзы превратились в простой придаток нового режима. И это непосредственно сталкивало анархистов с коммунистами и кастровским «Движением 26 июля»[47].
15 ноября 1959 г. «Солидаридад обрера» опубликовала обращение к предстоявшему 10-му конгрессу КТК. Но надеждам не суждено было оправдаться.
Уже с начала 1960 г. в подконтрольных правительству изданиях началась антианархистская кампания. Она усилилась после того, как в июне 1960 г. кубинские анархисты выпустили «Декларацию принципов», подписанную от имени «Группы либертарных синдикалистов». Этот документ стал открытым вызовом новому режиму Кастро. Анархисты потребовали отменить принудительное огосударствление экономики и осуществить реорганизацию хозяйства на либертарно-социалистической основе. «Профсоюзы, – говорилось в документе, – соответствующие органы рабочего класса для экономической реорганизации общества. Только они могут осуществить социалистический постулат, в соответствии с которым правление людьми должно быть заменено управлением вещами. Подчинение профсоюзов государству – это предательство революции». Что касается сельского хозяйства, либертарии отмечали, что земля должна принадлежать «тем, кто ее обрабатывает», и в противовес централизму правительственной аграрной реформы выдвигали «коллективный и кооперативный труд». Они подчеркивали необходимость свободного и коллективного воспитания детей и свободного развития культуры. Анархисты обрушились с резкой критикой на милитаризм, национализм и империализм: «Национализм и милитаризм равнозначны наци-фашизму, – писали они. – Нам нужны учителя, а не солдаты, плуги, а не пушки, хлеб с маслом для народа, а не оружие. Мы требуем построения общества снизу вверх, от простого к сложному. Мы боролись с диктатурой Батисты не для того, чтобы установить новую диктатуру, мы хотим уничтожить любые диктатуры. Пока народ, мы, индивиды не свободны, не будет и свободного общества».
Манифест отвергал бюрократический централизм и высказывался за федерализм. Он требовал немедленного обеспечения индивидуальной свободы на пути к осуществлению коллективной свободы. Кубинская революция, как море, принадлежит всем, заявляли либертарии[48].
За выходом манифеста вскоре последовали репрессии. Стартовым сигналом послужила публикация в августе 1960 г. статьи лидера коммунистов Бласа Рока с нападками на анархистов. Либертарии подготовили 50-страничную брошюру с ответом, но им так и не удалось ее напечатать. Их газеты были закрыты осенью 1960 г., за ведущими активистами была установлена слежка, начались аресты по обвинению в «контрреволюции».
Анархисты пытались оказывать сопротивление новой диктатуре[49]. С августа по декабрь 1960 г. они издавали от имени «Движения профсоюзного действия» нелегальный бюллетень «Нуэстра палабра семаналь», который широко распространялся на острове. На его страницах велась резкая и беспощадная критика Кастро как псевдореволюционного. Было выпущено множество подпольных манифестов, призывавших народ к сопротивлению. Проводились нелегальные встречи и собрания, осуществлялись планы саботажа важных объектов.
Некоторые анархисты примкнули к вооруженной повстанческой борьбе против Кастро, особенно в Западной Сьерре. Наиболее тесные связи установились с отрядами капитана Педро Санчеса в Сан-Кристобале и Франсиско Робаины (Мачете). В них сражалось немало анархистов. Многие анархисты – участники сопротивления были убиты или арестованы[50].
Власти заставили некоторых либертариев подписать 24 ноября 1961 г. декларацию в поддержку «кубинской революции», в которой объявлялось о самороспуске движения. Позднее двое из подписавших признавались в частных беседах, что сделали это «против своей воли». Большинство анархистов острова отказались подписать документ и рассматривались теперь как враги. По существу, либертарное движение было разгромлено.
Тем не менее, в течение первой половины 1960-х гг. некоторые анархисты продолжали подпольную деятельность на острове. Власти производили все новые и новые аресты[51]. Под давлением репрессий либертарная работа на Кубе прекратилась. Кубинский анархизм отправился в изгнание.
Уже с середины 1960-го года некоторые анархисты вынуждены были начать покидать страну. В 1961 г. последовал коллективный исход: кубинским либертариям удалось укрыться в США. Небольшая группа эмигрантов-анархистов, преимущественно бывших активистов профсоюза работников гастрономической отрасли, создала в Нью-Йорке Кубинское либертарное движение в изгнании (КЛД)[52]. Другая секция движения (Генеральная делегация) организовалась в Майями[53]. Эмигранты получили поддержку от испанских анархистов в Бостоне и Нью-Йорке, Либертарной лиги и других анархистских групп в США, профсоюза «Индустриальные рабочие мира», Аргентинской либертарной федерации, отдельных активистов из Бразилии, Мексики и иных стран. При их содействии, КЛД удалось собрать денежные средства, достаточные для ведения ее работы.
Одной из главных задач было спасение анархистов, которые подвергались преследованиям на Кубе. КЛД удалось вывезти с острова и доставить в США 66 либертариев, членов их семей и родственников. Была начата международная кампания за освобождение анархистских заключенных на Кубе и спасение жизни Л. Линсуаина. В Майами был организован «Комитет поддержки либертарных заключенных». Смогли покинуть Кубу и присоединиться к своим товарищам в эмиграции Сантьяго Кобо Сесар, бывший член секретариата Национальной федерации транспортников, Мануэль Ферро и ветеран движения Марсело Салинас (в 1967 г., после чего он активно участвовал в работе КЛД вплоть до своей смерти в 1976 г.).
Другим направлением работы КЛД стало информирование международной общественности (и, прежде всего, анархистов и анархо-синдикалистов мира) о том, что происходит на Кубе, и о репрессивной, диктаторской сущности кубинского режима, который кубинские либертарии считали контрреволюционным, сравнивая его с диктатурой Франко в Испании. С 1962 г. в Майами издавался «Бюллетень либертарной информации»; выходила газета «Эль Гастрономико», а с 1980 г. – весьма качественное издание «Гуангара либертариа». М. Ферро при поддержке итальянского товарища Энрико Арригони писал статьи о кубинской действительности, которые они затем рассылали в либертарные издания Франции, Италии, Мексики, Аргентины и других стран. В 1963 г. в Аргентине удалось издать книгу Абелардо Иглесиаса «Революция и диктатура на Кубе».
Однако убедить зарубежных анархистов оказалось непростым делом: многие из них питали иллюзии в отношении «кубинской революции» и правительства Фиделя Кастро, считая их оплотом антиимпериалистической борьбы. Лишь меньшинство либертариев мира с самого начала поддержало КЛД (ряд анархистских групп Чили, Венесуэлы, Уругвая, Италии, Британии, отдельные испанские эмигранты и активисты ряда стран). Немалое число анархистов поверили пропаганде кубинского правительства, которое обвинило КЛД в сотрудничестве с американскими властями и контрреволюционной эмиграцией. Группы из Венесуэлы и Мексики требовали разъяснений, чего хотят кубинские анархисты и не стремятся ли они к восстановлению реакции. Позицию группы вокруг журнала «Тьерра и либертад», издававшегося мексиканскими и испанскими анархистами, удалось изменить лишь при помощи выбравшегося с Кубы активиста испанской НКТ Сальвадора Гарсиа. При поддержке ряда других активистов, он добился публикации в журнале своих свидетельств и материалов КЛД.
В Европе лидер испанской НКТ в эмиграции Федерика Монтсени заявила М.Ферро: «Не слишком популярное дело – нападать на Кастро в Европе», на что тот ответил: «...Еще менее популярное дело – нападать на Франко в Майами». Отказывались печатать заявления КЛД итальянские либертарные издания. Рост симпатий у кубинским анархистам среди европейских товарищей стал наблюдаться после поездки в Европу в 1965 г. Абелардо Иглесиаса. Он провел ряд встреч с испанскими анархистами в изгнании, добился поддержки от конгрессов анархистских федераций Франции и Италии. Итальянские анархисты приняли резолюцию с резким осуждением диктатуры правительства Кастро и репрессий на Кубе, выразив солидарность с КЛД и рекомендовав итальянским либертарным изданиям выполнять это решение. Заявление подписали также Анархистские федерации Аргентины, Мексики и Лондона, Либертарная лига США, Испанское либертарное движение, синдикалистская Центральная организация шведских рабочих (САК) и т.д.
Однако, этот успех КЛД был далеко не полным. Большинство анархистских изданий в Европе, Уругвае, Перу, Чили и Венесуэле продолжали приветствовать «кубинскую революцию», в ее поддержку, несмотря на противодействие внутренней оппозиции, высказалась в 1965 г. Уругвайская анархистская федерация. Большие симпатии к «кубинской революции» испытывала и молодые анархисты многих стран, особенно те, кто пришли в движение во второй половине 1960-х годов, под влиянием «новых левых», культа «героического Че Гевары» и т.д.
Неблагоприятное для кубинских анархистов соотношение сил проявилось на учредительном конгрессе Интернационала анархистских федераций (ИФА) в Карраре в 1968 г. Участники приняли противоречивую резолюцию, в которой, с одной стороны, оценили режим Кастро как этатистскую «диктатуру..., зависимую от СССР», но с другой, заявили: «Куба – это страна, наиболее проницаемая для теорий... либертарно-коммунистического типа, в отличие от СССР и его стран-сателлитов». Даниэль Кон-Бендит, герой «Парижского мая» и тогдашний глашатай молодого поколения анархистов, даже обвинил КЛД в том, что она «финансируется ЦРУ»[54].
На втором конгрессе ИФА в Париже в 1971 г. КЛД представляли ее секретарь Х.Р.Альварес и А.Сухи. Однако кубинские либертарии выступили явно неудачно. Альварес отстаивал логику меньшего зла и защищал демократию, заявляя, что «мы должны различать между тоталитарным режимом и такими системами правления, которые признают права человека и допускают анархистские организации. Мы должны бороться за то, чтобы технический прогресс шел на пользу всем людям. Это может быть достигнуто с помощью создания производственных и потребительских кооперативов и свободных ассоциаций всех видов. Мы считаем, что период героических революций отошел в прошлое. Необходимо окончательно освободиться от идеи «навязать» революцию и таким образом «ввести анархию». Напротив, мы должны поддерживать все движения, которые выступают за большую свободу и за социальную справедливость, и одновременно вести борьбу со всеми формами правления и движениями, которые порабощают народы и людей, как это делают тоталитарные режимы...». Как вспоминал Сухи, прочтение декларации было встречено на конгрессе возгласами возмущения. Он сам подвергся накануне критике со стороны испанских радикальных анархистов из за свои реформистские позиции. К тому же, на конгрессе было и немало поклонников Че Гевары из среды «новых левых». После этого Альварес и Сухи покинули конгресс, сделав заявление протеста[55].
Положение стало меняться во второй половине 1970-х гг., когда кубинских товарищей поддержали анархисты, не могущие быть заподозренные в реформизме, и когда иллюзии анархистов в отношении «новых левых» и голого «антиимприализма» сьтали проходить. В 1979 г. делегация KЛД была приглашена на 5-й конгресс испанской НКТ в Мадриде, были возобновлены контакты с анархо-синдикалистским Интернационалом, анархистская печать публиковала статьи кубинских либертариев. В итоге мировое анархистское сообщество признало кубинскую либертарную эмиграцию.
Но время шло. Либертарные идеи на Кубе оставались под запретом, новому поколению они были практически неизвестны. Ветераны-эмигранты (Кастро Моску, М.Ферро, М.Гонсалес, А.Кастро, А.Иглесиас) один за другим сходили со сцены. В конце 1990-х гг. прекратила выходить «Гуангара либертариа». Немногие оставшиеся активисты пытались осуществить издание анархистской литературы на испанском языке и ее доставку на Кубу. Ведущий активист КЛД в изгнании, автор книги об истории кубинского анархизма Франк Фернандес рассказывал автору этой статьи во время встречи в Москве в конце 1990-х гг., что молодое поколение кубинцев, проживающих в США, мало интересуется анархизмом, и его организация постепенно тает.
Однако с 1990-х годах и особенно в начале 2000-х годов положение стало изменяться в лучшую сторону. Кубинская молодежь в Мексике, США и ряде других стран возродила КЛД, создала Интернет-ресурсы движения и восстановила международные контакты (особенно тесные связи они поддерживают с анархистами Венесуэлы). Другим новым центром кубинской анархистской эмиграции стали «Группы поддержки либертариев и независимых синдикалистов на Кубе» (ГАЛСИК), которые издают во Франции бюллетень.
Происходят подвижки и на самой Кубе, где в этот период появились и стали все больше набирать силу оппозиционные социальные движения – молодежная контркультура, женские, пацифистские, экологические и другие группы. Некоторые из их активистов познакомились с либертарными идеями и восприняли их. Новые анархисты тесно сотрудничают с «Кафедрой Хайди Сантамария» – коллективом социологов, университетских преподавателей и литераторов, который пытается критически анализировать современную кубинскую действительность. Воспользовавшись относительными послаблениями в области культуры и общественной жизни, представители Кафедры с 2007 г. организуют ежегодные встречи сети, объединяющей различные социокультурные и самоуправляющиеся проекты («Обсерваторио критико»). Сеть издает и распространяет бюллетень, проводятся лекции, семинары, конференции, встречи, культурные и художественные мероприятия. Кубинские анархисты активно участвуют в этих инициативах, организуют библиотеку либертарной литературы и даже пытаются организовывать альтернативные колонны на демонстрациях (к примеру, по случаю Первого мая). В ситуации начавшихся на Кубе экономических реформ, когда власти намерены расширять сферу частного предпринимательства, новое поколение кубинских либертариев стремится противопоставить как этатизму, так и приватизации идею максимального расширения самоуправления на территориальном и производственном уровне[56].
Вадим Дамье
[1] Godio J. Historia del movimiento obrero latinoamericano. Vol.1. Anarquistas y socialistas 1850-1918. Mexico, 1980. P.60.
[2] Fernandez F. El Anarquismo en Cuba. Madrid, 2000. P.24-27
[3] Communisme. 1992. Decembre. No.37.
[4] Dolgoff S. Leuchtfeuer in der Karibik. Eine libertäre Betrachtung der kubanischen Revolution. Berlin, 1983. S.58.
[5] Fernandez F. Op.cit. P.28–46.
[6] Estefania С.M. Los anarquistas cubanos a fines del siglo XIX: los libertarios y la guerra del 95 // http://www.theyliewedie.org/ressources/biblio/es/Estefania_Carlos_M._-_L...
[7] Dolgoff S. Op.cit. S.68.
[8] Esbozo historico del municipio – http://www.jovenclub.cu/gtm/Mcpio/slv/Historia/esbozo_historica.htm; Очерки истории Кубы. М., 1978. С.175.
[9] Fernandez F. The Anarchists & Liberty. London, 1989.
[10] Souchy A. «Vorsicht Anarchist!» Ein Leben fur die Freiheit. Politische Erinnerungen. Grafenau, 1985. S.167-168.
[11] Vitale L. Contribución a una Historia del Anarquismo en America Latina. Santiago: Instituto de Investigaсion de Movimientos Sociales «Pedro Vuskovic», 1998. P.21 - http://mazinger
. sisib.uchile.cl/repositorio/lb/filosofia_y_humanidades/vitale/obras/sys/aaml/t.pdf
[12] Vitale L. Historia Social Comparada de los pueblos de America Latina. Vol. 3. P.34 - http://mazinger
. sisib.uchile.cl/repositorio/lb/filosofia_y_humanidades/vitale/obras/sys/aaml/a/t3s.pdf.
[13] Fernandez F. El anarquismo... P.58-60; Dolgoff S. Op.cit. S.72.
[14] Vitale L. Contribución… P.22.
[15] Vitale L. Historia Social Comparada … P.34; Idem. Contribución… P.21-22.
[16] Dolgoff S. Op.cit. S.72.
[17] IV Weltkongress der Internationalen Arbeiter-Assoziation. Madrid, vom 16. bis 21. Juni 1931. Berlin, 1931. S.10.
[18] О революционном синдикализме и анархо-синдикализме см.: Дамье В. Забытый Интернационал. Международное анархо-синдикалистское движение между двумя мировыми войнами. Т.1. М., 2006. С.36–47, 241–245.
[19] Цит.по: Vitale L. Historia Social… P.35. О конгрессе см.: РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.379. Л.101; Fernandez F. El anarquismo... P.62.
[20] РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.379. Л.27; Presse-Dienst hrsg.von dem Sekretariat der IAA. 8.01.1926. Nr.18 (60).
[21] Цит.по: Vitale L. Historia Social… P.34. Перечень профсоюзов, входивших в Федерацию, см.: РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.379. Лл.4–5.
[22] Tätigkeit des Sekretariats zum 2. Kongress [der IAA]. Amsterdam, März 1925 // Die Internationale. 1925. Juni. Nr.5. S.74
[23] Red Years, Black Years. Anarchist Resistance to Facism in Italy. London, 1989. P.8
[24] Несмотря на аресты бастующих, движение продолжалось до тех пор, пока власти не организовали переговоры, и предприниматели не вынуждены были принять основные требования рабочих: признать профсоюзы, восстановить на работе уволенных и сократить рабочее время. См.: Presse-Dienst... 13.02.1925. Nr.3(45).
[25] РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.379. Л.108; Fernandez F. El anarquismo... P.63-65; Vitale L. Historia Social... P.35.
[26] РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.379. Л.46.
[27] Dolgoff S. Op.cit. S.73; Fernandez F. El Anarquismo. P.64-65; Presse-Dienst... 4.09.1926. Nr.28 (70); Service de Presse de l`AIT. Juillet 1939. No.8.
[28] РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.379. Лл.53, 63–65.
[29] Там же. Л.108.
[30] Там же. Д.380. С.73.
[31] Dolgoff S. Op.cit. S.75; Fernandez F. El anarquismo… P.66–68.
[32] Fernandez F. El anarquismo… P.72–74.
[33] Service de Presse... Août 1939. No.9; Novembre 1939.
[34] См.: Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis (IISG),Ansterdam. International Working Men`s Association (IWMA) Archive. No.32. Rapport sur l`activité de l`AIT pendant l`année de 1941. P.6-7.
[35] IISG, Amsterdam. IWMA Archive. Internationale Arbeiter-Assoziation. Bericht über 1946. S.8.
[36] Fernandez F. El anarquismo... P. 81–82, 76; IISG, Amsterdam. IWMA Archive. Internationale Arbeiter-Assoziation. Bericht über 1948. S.10.
[37] Souchy A. Op.cit. S.165.
[38] Fernandez F. El anarquismo... P.79-81; IISG, Amsterdam. IWMA Archive. Internationale Arbeiter-Assoziation. Bericht über das Jahr 1949. S.10; Bericht über 1950. S.8.
[39] Boletin Informativo. Comision Continental de Relaciones Anarquistas. Montevideo, 1952. Marzo. No.2. P.13; 1953. Octubre. No.6. P.13.
[40] Ibid. 1952. Junio. No.3. P.2-4; 1955. Enero. No.10. P.8.
[41] Rozhovor s kubanskym anarchistou Frankem Fernandezem // Svobodna Prace. 1999. Leto. № 16. S.47; Dolgoff S. Op.cit. S.86–87.
[42] Boletin Informativo. Comision Continental de Relaciones Anarquistas. Montevideo, 1955. Noviembre. No.11. P.2.
[43] Ibid. 1955. Enero. No.10. P.8; 1953. Octubre. No.6. P.13.
[44] Dolgoff S. Op.cit. S.86–90, 69–70.
[45] Fernandez F. El anarquismo... P.83–87; Boletin Informativo. Comision Continental de Relaciones Anarquistas. Montevideo, 1955. Noviembre. No.11. P.2 –3.
[46] Fernandez F. El anarquismo... P.83-87; Dolgoff S. Op.cit. S.92.
[47] Fernandez F. El anarquismo... P.88-89.
[48] Fernandez F. El anarquismo... P.94-95; Souchy A. Op.cit. S.172-173.
[49] См.: Fernandez F. El anarquismo... P.95-102, 106, 110-113.
[50] Расстреляны или погибли в тюрьмах Аугусто Санчес, Роландо Томарго, Вентура Суарес, Себастьян Алилар, Эусебио Отеро, Франсиско Агирре, Викториано Эрнандес, Х.А. Мичельторена и др. Заключены в тюрьму Модесто Пиньейро, Флореаль Баррера, Сурия Линсуаин, Мануэль Гонсалес, Хосе Асенья, Исидро Моску и Пласидо Мендес (двое последних приговорены к 20-летнему заключению), Норберто Торрес, Сисинио Торрес, Хосе Мандадо Маркос, Луис Линсуаин (приговорен к смерти по обвинению в попытке убить Рауля Кастро; приговор заменен на 30-летнее заключение). Марсело Салинас был отправлен в ссылку. Мануэль Гонсалес и Кастро Моску, занимавшиеся нелегальной переправкой оружия и пропагандой, были арестованы в бюро КЛА в Хесус-Марии, но были затем отпущены и попросили политического убежища в мексиканском посольстве.
[51] В ходе новых волн репрессий были арестованы и обвинены в «контрреволюционной деятельности», в частности, активист испанской НКТ в эмиграции Антонио Дагас, бывший член секретариата Федерации медицинских работников Альберто Гарсиа (приговорен к 30 годам тюрьмы), Сандалио Торрес (приговорен к 10 годам заключения после отказа подписать обвинение против товарищей) и т.д.
[52] В нью-йоркскую секцию КЛД вошли, в частности, Хуана Р.Альварес, Флореаль и Омар Диегесы, Бартоло Гарсиа, Фернандо Гомес, Мануэль Родригес и Хуан Фидальго.
[53] Среди участников майамской группы были Клаудио Мартинес (казначей КЛД), Абелардо Иглесиас, Роландо Пиньера и др.
[54] Fernandez F. El anarquismo... P.103-120.
[55] Souchy A. Op.cit. S.173-174.
[56] См., например: CNT. 2011. Julio. No.380. P.18–19.
Добавить комментарий