Этот вольный римейк известной цитаты пастора Мартина Нимёллера наиболее полно иллюстрирует положение беларуского общества и его отношение к наступлению государства на все возможные права и свободы.
Человек, у которого есть власть, быстро «входит во вкус», и делает это тем быстрей, чем меньше сопротивления ему оказывают. К сложным политическим системам это также относится. Последние пару лет мы видим, как наша власть, войдя во вкус окончательно и бесповоротно, криминализирует одну группу населения за другой.
Внезапно оказалось, что кучка людей, которая волею судьбы (и, что таить грех, волею многих их нас) стала руководить нами, сейчас легко и без угрызений совести решает, кто из граждан Республики Беларусь может считаться полноценным (более-менее), а кто – только по признаку своей идентичности – личность второго сорта, которую можно бить, оскорблять, класть лицом в пол и отрабатывать на ней всевозможные репрессивные механизмы.
Криминализированных групп набралось уже много. Но реакция широких масс общества на лишение этих групп элементарных человеческих прав пока не то что слабая – она почти отсутствует.
Одними из первых «под раздачу» попали анархисты. Нет, я сейчас не про ответ государства на символические поджоги, которые они изредка делают. В Беларуси нормой стало преследование анархистов просто по факту того, что они анархисты. За одни только политические взгляды. Массовое задержание после разрешённого митинга 15 марта 2017 гола, семичасовый захват загородной встречи анархистов в Крупках, произвольные задержания определённых лиц время от времени, «маски-шоу» на любых открытых мероприятиях, и обыски, обыски, обыски – они уже стали рутиной. И, главное, на каждое из этих действий находится легальное обоснование, раз за разом всё более абсурдное. То ношение масок, то «незаконная вырубка деревьев», то «распространение нацистской символики», а то и просто постановление из РОВД, согласно которому по вашему адресу могут находиться оружие и взрывчатые вещества.
При всём уважении к активистам оппозиции, которые также страдают от госрепрессий, стоит сказать, что их прессуют, как правило, всё же за конкретные действия, а не за факт существования (исключение – превентивные задержания перед протестными акциями).
Но к преследованию политических радикалов все привыкли. «Сами знают, на что идут, законы не уважают, да и вообще во всем мире так, даже в демократиях» - говорит себе листатель новостной ленты.
Под прессом после весны-2017 очутились и те, кто доводит до общества факт репрессий: независимые журналисты и блогеры. Только за 5 месяцев 2018 года журналистов оштрафовали 39 раз. Некоторых штрафуют по три раза на день. Увидели, что эффекта нет – перешли до криминальных дел. А какие статьи! «Незаконное изготовление продукции СМИ» и «Клевета». Всё, заметим, в границах закона.
Середина 2014 года: пришло время футбольных фанатов. Все основные «фирмы» разгромлены, фанаты МТЗ-РИПО получили до 12 лет, число ультраправых фанатов, которые сидят за решёткой, идёт уже на десятки. Статьи: хулиганство, наркотики.
На защиту фанатов не поднялся никто, кроме небольшой части журналистского сообщества. Даже друзья по фанатским группировкам (количество которых в своё время исчислялось сотнями) ограничились символическими акциями и материальной поддержкой. Про «фанатское движение» в Беларуси на сегодня говорить не приходится.
Не менее уникальная и значимая для Беларуси панк-хардкор субкультура – под постоянной атакой во время всего руководства Лукашенко, но последние шесть лет прессинг достиг небывалых масштабов. Стоит вспомнить «маски-шоу» на концерте-бенефите «Еда вместо бомб» в 2012 году. Сейчас стояние около стены на растяжке, издевательства и избиения, задержания регулярно случаются на панк-концертах пару-тройку раз в год. Ищут экстремистскую литературу, переписывают данные тех, кто по их мнению, может в будущем стать экстремистом. Официальный повод почти всегда – поиск наркотиков.
Кстати, наркоманы сейчас также первые враги государства. Провозглашённая на словах война против наркоторговли обернулась войной против наркоманов или просто людей, которые когда-то случайно имели при себе наркотики. Тут, стоит признать, некоторое шевеление в обществе всё же наблюдается: от Legalize Belarus до «Материнского движения 328» - потому что необычайное количество потерпевших от репрессивного антинаркотического законодательства – это тысячи людей, преимущественно молодёжи.
Однако, несмотря на комментарии, видно, что большая часть беларусов по-прежнему на слова «наркотические вещества» реагирует глаголом «посадить», «расстрелять», и утверждением «так и нужно», даже не вдаваясь в детали и в тот факт, что среди опасных наркобаронов с нынешним законодательством завтра легко может оказаться их ребёнок, друг или родственник.
Преследование ЛГБТ-сообщества происходит в лучших традициях тоталитарного государства, и уже вызывает всё меньше внимания СМИ. В клубы, которые имею репутацию гейских\лесбийских также приходит спецназ в масках, сгоняет людей в какие-нибудь помещения, как стадо, произвольно допрашивают и задерживают. За что? Просто за то, что эти люди такими родились. Если в случае анархистов или фанатов причудливую логику государства ещё можно понять (их прессуют, чтобы перестали быть «экстремистами»), то прессинг ЛГБТ лишён даже репрессивного смысла: разве они перестанут быть геями и лесбиянками после того, как их данные перепишут?
Реакция беларуского общества, в том числе демократического сообщества (так и хочется взять это слово в кавычки) продемонстрировала, мягко говоря, инфантильность и недальновидность. Вместо того, чтобы осмыслить небезопасность того, что происходит, и посочувствовать жертвам милицейского террора, многие встретили это давление безразличием или даже одобряющим улюлюканьем. И даже многие из тех, кто сам чуть не каждый месяц ездит на «сутки» за противостояние режиму, не спешат солидаризироваться с ЛГБТ, лиш что твердят: «извращенцы» и ещё что-то там про национальные ценности.
Начав прессовать людей за их сексуальную ориентацию, государство перешло опасную и чёткую границы, перейдя из сферы политического, общественного, в сферу личного. Поздравляем – сейчас нашим хозяевам есть дело не только до митингов, но и до того, с кем мы спим!
Поэтому недавняя совместная операция наркополиции и СОБР против секс-вечеринки свингеров – абсолютно закономерный итог. Государство вошло во вкус. А мы – общество – собираем урожай своей пассивности. Сейчас не вы, дорогой читатель, а Цаюн и Шуневич решают, какие формы сексуального контакта позволительны, а какие – нет. И за не приемлемые формы вы будете нести ответственность «в соответствии с действующим законодательством». Статья найдётся, не сомневайтесь.
.png)
.png)
Толерантность к репрессиям в беларуском обществе, на самом деле, имеет две стороны: позитивную и негативную. Позитивная (преимущественно для активистов) в том, что репрессии перестают быть чем-то необычным, травмой и трагедией, концом жизни. Приходит здравая мысль: каждое действие рождает противодействие, и когда я выступаю против сильного, сильный будет меня за это бить, а мне нужно быть готовым к этому.
Негативный, однако, заключается в том, что общество, что привыкло к репрессиям, воспринимает их как норму и перестаёт реагировать. Побили кого-то? Ну и ладно. Посадили на сутки? Разве первый раз?! Сейчас, чтобы люди обратили внимание на факт репрессий, необходимо чтобы случилось что-то необычное. Чтобы кому-то что-то сломали, отправили в реанимацию, присудили тюремный срок с двузначной цифрой, а лучше всего убили. Тогда общество будет возмущаться. Но не раньше.
Слушая людей и читая их комментарии, получаешь стойкое понимание того, как у них работает механизм приспособления к окружающему пеклу. Здоровые, добрые, умные люди часто способные обвинять жертву в том, что произошло («не за чем нарушать закон», «знаете, в какой стране живете») и так далее, но не потому, что они так на самом деле думают: это психологический механизм избегания действительности. Живя рядом с несправедливость и злом каждый день, не имея смелости выступить против, человек говорит себе: «Я не верю, что всё может быть так плохо. Наверное, жертвы сами виноваты и чем-то спровоцировали государство!» Такой ход мыслей, на самом деле, возникает от нежелания признаться самому себе в реальном положении вещей. А положение вещей таково, что в отсутствии общественного сопротивления государство криминализирует всех, кто отказывается ходить в строю и хлопать в ладони по первой команде. Что государство - и её конкретные представители – решают, что у вас, у меня, у всех нас, нет никакого права на самих себя. Что мы не можем решать, как нам жить, что читать и писать в соцсетях, какую литературу хранить и с кем спать. Не-а, нельзя. Это за нас решают они. Мы – их собственность.
А началось это, повторюсь, не сегодня. Тестовая криминализация происходила понемногу, отрабатывалась на маленьких и беззащитных социальных группах, под молчаливое поощрение или даже аплодирование конформных граждан, которые думают в одном направлении с Шуневичем. Остальные опустили голову, успокоились, смирились – авось пронесёт? Не видно ни уличных акций, ни общественного неповиновения. Успокоенный, послушный обыватель или даже «всё понимающий» вздохнёт и пробурчит тысячу оправданий: «А зачем? Все равно большинство за власть», «Я маленький человек, что я могу сделать?»
Не можешь? Тогда сиди и жди, пока придут за тобой.
Опубликовано в газете "Новы Час".
Добавить комментарий