Недавно по Украине прокатилась волна студенческих демонстраций против коммерциализации образования. На улицы различных городов вышли около 20 000 студентов. И, немало важно, что одну из ключевых ролей в этих событиях сыграл либертарный профсоюз студентов “Прямое действие”. Ниже “Автоном” публикует рассказ украинских товарищей об опыте студенческой борьбы, истории профсоюза, их методах и стратегии.
Первые шаги
Честно говоря, когда мы задумывали создать студенческий профсоюз, то даже не особо представляли, чем придется заниматься. И уж тем более представить не могли, насколько бурные события ждут нас впереди. Мы просто знали, что классовая борьба — это круто.
В далеком 2007 году мы видели лишь гнилую действительность — импотентные профкомы, которые только и занимаются оформлением проездных или распространением флаеров на дискотеки. Студенческое самоуправление? О его существовании рядовые студенты даже не подозревали. А если и слыхали, то как о кружке бюрократов и карьеристов. Конечно же, просматривая новостные сюжеты о студенческих бунтах во Франции, приходило понимание: существующие профкомы никогда не выведут нас на улицы. Да о каких улицах могла идти речь? Персонажи из этих профкомов элементарно не вступятся за студента, если у того возникнут проблемы.
Вот так у нас — юных анархистов – и зародилась идея создать свою студенческую организацию. По-настоящему боевой профсоюз. Анархический синдикат, если угодно.
Над названием долго не раздумывали. “Прямое действие” – так называли себя наши предшественники. Дело в том, что в 90-х годах киевские анархисты уже пытались заниматься чем-то подобным: создали студенческий профсоюз, поднимали учащихся на борьбу, организовывали студенческие демонстрации. Они были первыми, а “Прямое действие” образца 2000-х стало, так сказать, “вторым поколением”. Почти как у РАФ.
Почему синдикат?
“Фу, профсоюз. Это ж бюрократия: бумажки там всякие, печати, контакты с государством. Где здесь анархия?”, - воротит носик прожженный уличный активист. И, на первый взгляд, он окажется прав. Да, наш профсоюз легализован государством. Да, у нас есь устав, печать и даже формальные руководящие органы. Впрочем, это еще не означает, что мы подали руку Левиафану. Быть может, кто-то удивится, но легальную основу имели едва ли не все значительные анархо-синдикаты — начиная от легендарной испанской CNT и заканчивая современной CGT, которая в наши дни ведет ожесточенные бои на улицах Парижа и Марселя.
Зачем, спрашивается, легальная основа? Увы, обычному студенту Политеха не интересны пламенные речи о либертарном коммунизме. В общаге протекает кран, в его тесной комнатушке живет десяток людей, на факультете дерут взятки, а осенью отправляют чистить улицы “за спасибо” – вот проблемы, с которыми студент живет ежедневно. И доказывать ему необходимость борьбы, нужно конкретными делами. В том числе “мелкими”, рутинными делами: защитить общагу от уплотнения, не допустить повышения оплаты, вступиться за студента, которому грозит отчисление. Если показываешь пример, добиваешься побед, тогда люди будут готовы бороться дальше, в том числе и за новое общество.
Профсоюз — это борьба, непосредственно касающаяся студентов. Борьба прямо на их “рабочем месте”. Это широчайшая возможность для пропаганды в стенах университета. Грешно упускать такую возможность.
И все же легальность. Она дает возможность закрепиться в университете. Теперь вы не пацаны с улицы, а конкретное студенческое объединение, с целым рядом прав, гарантированных тем же государством.
Можно ли без легальности обойтись? Возможно ли не прикасаться к прокаженному телу государства и юриспруденции? Возможно. Поднять студентов на бунт по какому-либо острому вопросу не так уж и сложно. Правда, после бунта студенты опять разойдутся по домам смотреть последний сезон Comedy Club. И что делать, когда стипендию выплачивают регулярно, а сантехнику уже поменяли? В такие моменты бунт невозможен, а движение как-то должно продолжаться. Задача же профсоюза — борьба в любой период — будь то спад или подъем движения, он продолжает действовать, постепенно продвигая свои окопы вперед. В этом его основное преимущество по сравнению со стихийным движением. В отличии от бунта, синдикат — это борьба на каждый день. Та самая перманентная революция, о которой писал классик.
Сопротивление
Первая акция “Прямого действия” состоялась на следующий же день после учредительного собрания профсоюза. Летом 2008-го мы вышли под стены Минобразования в знак солидарности с ровенскими студентами, которым повышали стоимость контракта. В это же время в Ровно студенты объявили голодовку. Совместными усилиями нам удалось преодолеть ректорат и добиться пересмотра решения. Стоит ли говорить, победа вдохновляла.
Дальше был выпуск стартового номера газеты. И первые репрессии со стороны Службы безопасности Украины...
Накануне летней сессии правительство разрешило вузам вводить целый ряд платных услуг: плату за спортзалы, интернет, библиотеки, пересдачи экзаменов. А лишать стипендии позволялось при наличии хотя бы одной тройки. Терять время было нельзя. Распространение листовок, проведение массовых встреч со студентами, оккупации аудиторий — вся эта нелегкая, и в чем-то рутинная работа принесла плоды. Совместно с ближайшими союзниками нам удалось поднять Всеукраинскую акцию протеста. Результат — убоявшись более массовых студенческих выступлений, кабмин на экстренном(!) заседании отменяет свое решение. Такого исхода не ожидали даже самые неисправимые оптимисты. Смогли, преодолели. Нагнули правительство! Это была первая крупная победа.
За последние два года можно вспоминать многочисленные пикеты, акции солидарности (в том числе и с российскими товарищами). Студенческий референдум в Киево-Могилянской академии. Борьбу против нового трудового кодекса, урезающего практически все права наемных работников. Кампанию против ментовского беспередела, вызванную убийством 19-летнего киевского студента.
Огромным опытом для нас стала забастовка студентов-художников в Институте им. Бойчука, где “Прямое действие” приняло активнейшее участие. Студенты желали добивались свержения ректора, который за год правления довел вуз до плачевного состояния. Нам приходилось организовывать многочисленные митинги около министерства образования, помогать контактами с прессой, поддерживать боевой дух протестующих. Пиком забастовки была резонансная блокада института. Чтобы разогнать собравшихся студентов, руководство даже взывало наряд “Беркута” (украинский аналог ОМОНа). Но все завершилось более чем благополучно: требования студентов выполнили, ректор ушел в отставку. Опять победили!
Бывали нелегкие дни: на активистов профсоюза неоднократно нападали нацисты, а давление со стороны СБУ усиливалось с каждым месяцем. И если с террором наци-придурков мы жили уже не первый год, то откровенное запугивание спецслужб было в новинку. В ответ на давление нами была объявлена кампания за изгнание спецслужб из вузов. “Прямое действие” дало пресс-конференцию, в ходе которой все накопившиеся факты репрессий были преданы огласке.
Также мы призвали заграничных товарищей проявить солидарность с профсоюзом. И каково было наше удивление, когда со всего мира к нам посыпались письма поддержки, а в шести странах (включая Россию) состоялись акции солидарности. В конце мы пошли на беспрецедентный шаг, осмелившись устроить массовый пикет у стен серого здания СБУ. В итоге, руководство спецслужбы дало обещание больше не преследовать активистов. И вот уже полгода как давление прекратилось.
Война за alma mater
Говоря о профсоюзной борьбе, нужно отличать две основные тактики: сопротивление в публичном пространстве и борьбу “на предприятии”. Первая предполагает уличные выступления против каких-либо антисоциальных мер центральной государственной власти. Вторая — отпор непосредственно власти университетской. И если деятельность в публичном пространстве нам удавалась без особых проблем, то с борьбой в вузах все оказалось куда сложнее. Ведь именно здесь происходят наиболее острые классовые схватки.
В чем состоит главная сложность? Не секрет, что современные вузы невероятно закрыты и консервативны. Здесь все “чинно и благородно”. Задача администрации — делать бизнес, задача студентов — ходить на пары и не мешать начальству получать прибыль. Соответственно, все университетские схемы заточены под этот механизм. Студсоветы проводят КВН, профкомы занимаются “одобрямсом”, все довольны. И когда в дряхлый организм университета привносится некое инородное тело — к примеру, независимый профсоюз — руководство вуза приходит в бешенство.
Так произошло и в нашем случаи. Первым объектом для профсоюзной интервенции был выбран Киевский национальный университет им. Шевченко. Главный вуз страны, визитная карточка украинской системы образования. Здесь располагается самая сильная и наиболее массовая ячейка “Прямого действия”. И вот пришло время заявить о своем существовании.
Конечно, мы знали: начальство будет не в восторге от появления независимого профсоюза. Но даже помыслить о том, что “Прямому действию” открыто объявят войну — а это слово не раз звучало из уст проректоров и деканов — мы не могли.
Начинать деятельность с конфликта было нелогично. Это означало бы похоронить инициативу, так и не дав ей развиться. Поэтому сперва мы потребовали самый минимум, который полагается по закону каждому профсоюзу — помещение для собраний и агитационные стенды. Во всем этом нам отказали.
Дальше больше. На философском факультете мы открыли киноклуб, где показывали социально-критические фильмы. Не прошло и нескольких показов, как всех организаторов киноклуба стали таскать в деканат, запугивать и лишать помещения. “Анархисты создают ячейку на нашем факультете!” - сокрушались господа в кабинетах. Именно тогда нам объявили войну. На сессии наших людей валили под любым предлогом, а через месяц киноклуб и вовсе запретили.
Бороться “на предприятии” оказалось сложнее, чем нам казалось. Ведь, в отличии от массовых акций, твой классовый враг расположился не в далеком здании правительства, а здесь, в соседнем кабинете. Он с легкостью распоряжается судьбами студентов, вызывая “на ковер” или подписывая приказ об отчислении. И на протяжении всей учебы тебе приходится сталкиваться с ним в самых обычных учебных ситуациях. Это действительно сложно. Прежде всего психологически — учиться, пребывая в положении войны, означает находиться в постоянным стрессе.
К чему это все? А к тому, что борьба за право на собственное существование — стала одной из главных задач профсоюза. За право получить хотя бы то, что полагается студентам по законам. Право привносить альтернативу... Каждому анархисту известно: свобода не есть возможность выбирать из предоставляемых вариантов, свобода — это возможность быть субъектом, участвовать и самим менять действительность. Этого мы и пробуем добиваться, борясь за существование в вузах независимого профсоюза. Иными словами, речь идет о том самом автономном пространстве: быть ему в университете или нет.
В конце концов, не все так уж пессимистично. Даже в таком нелегком положении у профсоюза всегда есть свой козырь в рукаве — публичность. Именно публичности больше всего боится университетская власть. Порой деканы и ректоры любят называть себя “отцами”, а студентов своими “детьми”. И если администрация — отец, то это определенно отец-педофил, который время от времени насилует своих детей, а потом приговаривает: “Давайте никому об этом не скажем, это будет наша маленькая тайна”. Так происходит регулярно. Например, летом 2010-го, когда “Прямое действие” помогало жителям одной из общаг того же Университета им. Шевченко бороться против “уплотнения” поселенцев. “Протестовать и выходить на митинги стыдно. Мы же одна семья...” - распинался перед студентами декан.
Ну уж нет, нужно рассказывать! Поэтому “да” публичности. Стоит выносить сор из избы. Стоит “портить имидж университета”. Привлекать СМИ, давать пресс-конференции, писать статьи. Публичность пугает местных князьков, поскольку кресла под ними могут зашататься.
Когда мы стали действовать публично, администрация по-настоящему испугалась. Львиную долю посетителей профсоюзного сайта сейчас составляют чиновники вузов. Они — самые благодарные читатели, изучающие наши публикации с неподдельным интересом. В их кабинетах аккуратно сложены и подшиты все статьи об университете. Бывало, деканы собственноручно собирали профсоюзные листовки, разбросанные по факультету. Они боятся. Значит наша борьба на учебных местах дает результаты.
“Знания не на продажу!”
В 2010 году, с приходом новой власти, началось тотальное наступления на все социальные права. Рано или поздно это должно было коснуться и образования.
И вот, в конце августа правительство Николая Азарова принимает постановление о платных услугах в университетах. Да-да, такое же как и год назад принял Кабмин Тимошенко, и отмены которого нам удалось добиться. Правящий класс последователен. Какая бы группа буржуазии не находилась у власти, она все равно желает переложить образовательные расходы на плечи беднейших классов - студентов и их родителей. Словом, ничего нового, just capitalism.
“Прямое действие” вновь принялось готовить кампанию протеста. И неизвестно, что бы у нас вышло, если бы не одно событие. Еще до вступления постановления в силу, ректор одного из симферопольских вузов решил огласить новый прейскурант платных услуг. Доходило до абсурда: пересдача экзамена профессору оценивалась в 900 грн. (более $100). Это была их фатальная ошибка! Ведь именно здесь, в Таврическом национальном университете, действует мощная ячейка одной из леворадикальных организаций…
Уже через несколько дней полтысячи студентов — а это внушительное число для любого вуза — вышли на марш протеста. Репортажи на центральных телеканалах, комментарии аналитиков. “А ты слыхал про Симфер? Вот это круто!” - жадно обсуждают новости в университетских курилках по всей стране. Но при всем успехе крымской акции, все понимали: нужно что-то более масштабное. Дата назначена, 12 октября. В этот день должна пройти Всеукраинская акция протеста.
В нескольких центральных университетах “Прямое действие” объявляет публичные студенческие сходки. Администрации в панике. Студсоветы во всю пытаются отговорить учащихся от массовых собраний (к тому же нелегальных). Как это знакомо! Впрочем, остановить движение уже практически невозможно. Студенты сами начинают распространять информационный вирус об акции протеста.
В сложившейся ситуации запаниковала даже центральная государственная власть. Информация о приближающихся студенческих бунтах попадает на стол президенту. Понимая, что с обозленными студентами шутки плохи, Янукович вызывает к себе премьера, и приказывает ему отменить платные услуги. Азаров играет роль плохого ученика и повинуется. Делается все, чтобы студенты не вышли на улицы. Но, к счастью, попытки власти оказались тщетны.
И вот день акции. 15 городов по всей стране — от Луганска до Ужгорода — подключились к протесту. Наиболее массовое демо во Львове: 7 тысяч человек. В Харькове около 700, столько же в Житомире. Но главное — конечно же Киев. Здесь собралось больше тысячи недовольных студентов. Треть из них - студенты Киево-Могилянской академии, которая еще несколько лет назад слыла оплотом национализма. “Свобода! Равенство! Студенческая солидарнорсть!” - скандирует колона. Тем временем вспыхивают файера — все как во Франции.
Даже провокация двух десятков неонацистов, которые принесли на марш антисемитские плакаты про министра образования Табачника, не испортила погоды. В этот день и нацисты, и власть, и политические партии остались не у дел.
Апогей демонстрации — у подножья здания Кабинета министров. Такой масштабной и организованной колоны, заполонившей всю министерскую стоянку, здесь не видали давно. С нескрываемым удивлением чиновники высовываются из собственных окон, перешептываются, снимают демо на свои iPhone.
Несколько активистов взбираются на гранитный парапет кабмина, превратив его в импровизированную трибуну — подобного нахальства не ожидала даже милиция. “Миша, ну слезь. Ну, пожалуйста”, – упрашивает активиста тучный подполковник. Другие полицаи пытаются хватать ребят за ноги и стянуть их вниз. “Подойдите ближе! Оттесните милицию!” – взывают в мегафон профсоюзники. Десятки студентов бросаются заграждать проход к парапету, и одинокие менты растворяются в толпе. Милиция бессильна. “Беркут” не рискуют вмешиваться, а некоторые сержанты из оцепления даже несмело аплодируют ораторам... Последний марш-бросок к Администрации президента. Отбросив всяческий страх, демонстранты перекрывают обе полосы улицы, движение заблокировано. На улице Банковой, где обитает президент, студенческие речевки отбиваются от стен, создавая потрясающий эффект. Еще десять минут, и студенты, полные оптимизма, расходятся по домам.
Результат акции – частичный пересмотр злосчастного постановления. Мы добивались большего, требовали полной его отмены. С юридической точки зрения, победа всего лишь частичная... Но важно другое: невиданная за все времена независимости мобилизация студентов. Их подъем на борьбу за свои классовые интересы. И, похоже, это только начало.
Что делать?
Вопреки “пророчествам” потсмодерных скептиков, синдикализм работает. И на вопрос “что делать?” мы отвечаем просто: создавать боевые независимые профсоюзы. Создавать синдикаты, построенные на горизонтальных принципах. Возможно, это именно та живая струя, которой не доставало украинским анархистам (да и левому движению в целом) за последние десять лет.
В отличии от многочисленных анархистских сект и тусовок, по-настоящему боевые и массовые синдикаты всегда становятся фактором реальной политики — власть попросту не может с ними не считаться. О их существовании знают, их бояться (взгляните хотя бы на Францию).
Пора понять: либертарное общество не возникнет в акте непорочного зачатия. И родится оно не из осколков дорогих витрин или запущенного в полицейский участок коктейля Молотова. Анархия создается здесь и сейчас – в студгородках и заводских цехах, в учебных аудиториях и рабочих столовых.
Поэтому, как бы банально не звучало, нужно идти к людям — проводить массовые сходки, распространять агитацию, объяснять, казалось бы, очевидные вещи, пробовать понять их. Нужно привлекать этих людей к борьбе за их же социальные интересы. И чтобы они остались в строю (всерьез, надолго) как раз и нужны синдикаты.
Провозглашая лозунг “революция — дело каждого”, мы должны оглянуться по сторонам. Кто этот каждый? А это обычные люди. Обычные студенты, живущие в соседней общаге. Простые преподаватели, с их нищенской зарплатой. Представители нашего общего класса. Да, чтобы вырвать большинство этих людей из их комфортного мещанского мирка, придется приложить колоссальные усилия. Но без них, без их участия революция не состоится.
Андрей Саркози
