Технологическая эволюция раскрывает историю отношений технологии и человека: кремний стал основным материалом для орудий труда первобытности, а теперь используется для производства солнечных батарей. Вместе с этим изменились и условия применения технологий. Что нам делать с этой инфраструктурой, ее социальной полярностью, отчуждающей и освобождающей, в обществе будущего?
Соларпанк основывается на общих базовых идеях — биодизайне и пермакультуре, а примитивизм призывает к куда более радикальному развороту. Примитивизм не возвращается назад, а присматривается к жизни без индустриальных технологий сейчас и позже, чем сейчас — в этом утопического не меньше, чем у соларпанка. Это развитие другого прогресса — не вульгарно упрощенного и сведенного к первобытному, как кажется на первый взгляд. Это не технологический прогресс, а прогресс заботы и заимствование забытого (уничтоженного) — в этом отличие примитивизма.
Самиздат Taste the Waste публикует эссе из первого анархистского веб-журнала о соларпанке — о противостоянии соларпанка и примитивизма в будущем после падения капиталистической цивилизации. По авторской мысли, примитивизм, обвиняющий все привычное в авторитаризме, сам является авторитарным. Мы записали свой взгляд на неоднозначность этого противопоставления между строк, начиная свою грибничную структуру для больших следующих материалов — от вебиздата к вебиздату, как плод, артефакт, ветка, грибница.
Предыдущие переводы о соларпанке
Совместим ли соларпанк и стремление жить низкотехнологичной жизнью?
Много неудобств создает терминология. Можно бесконечно спорить об одном термине, взвешивая его достоинства и недостатки, только для того, чтобы в какой-то момент понять, что спор шел о двух разных значениях одного слова. Именно это и произошло со мной недавно.
Я долго дискутировал с человеком, который спорил, что «примитивизм» несовместим с соларпанком. Он, в свою очередь, утверждал, что устанавливать то, как люди должны жить в экологичном обществе, — это авторитарно. А потом оказалось, что под примитивизмом он имел в виду жить, используя низкие технологии, без особых удобств, позволяя остальным жить, как им заблагорассудится.
В связи с этим этой связи стоит прояснить несколько вещей.
Во-первых, когда я использую слово примитивизм, я не имею в виду тех, кто выбирает жить, используя низкие технологии, то есть луддитов — тех, кто живет вдалеке от городов, компьютеров, в дикой природе.
Это прекрасный способ жить для любого, кому это подходит, — навсегда или на время. В общем-то это даже логичная реакция на западню индустриального общества.
Итак, под примитивизмом я имею в виду конкретную область знаний, гораздо более склонную к крайностям. К сожалению, у нее появились последователи среди тех, кто называл себя анархистами, в 80-е, 90-е и 2000-е. Эту ветвь ассоциировали с такими именами, как Джон Зерзан (John Zerzan) и Деррик Дженсен (Derrick Jensen).*
* саша: Еще со времен Руссо человеческим умом завладел миф о золотом веке, возникли пасторальные картины жизни добрых дикарей в гармонии с природой. Анархо-примитивисты видели свой идеал в обществе охотников и собирателей. Популярным языком его описал Джаред Даймонд. Эволюционный биолог, физиолог, он также поддержал мысль о том, что аграрная революция и переход к сельскому хозяйству — «главная ошибка в истории человечества». Да и кто из нас не вдохновляется жизнью в лесу?
** иван: Разочарование в примитивистском проекте обозначено разнообразием неустойчивых методов, используемых анархо-примитивист_ками (стоит лишь вспомнить террористический эскапизм Теодора Качински), а также невозможностью очертить четкий политический контур в их отношении. Современный же неолуддизм находит возможности солидарного развития внутри, казалось бы, противоречащего его установкам цифрового сообщества в борьбе за свободу Интернета. Это, в свою очередь, позволяет уйти от общих разговоров об идеологии к позитивному обсуждению практических вопросов освобождающей борьбы. См. французский проект Labomedia, практикующий саботаж технологий с анархических позиций.
Примитивисты не только хотят жить ближе к природе, они считают любые формы «технологий» — термин, который они очень неясно определяют — по своему существу авторитарными, такими, что никто не должен им радоваться, только если вас не ввели в заблуждение и не сделали рабом машин. По их мнению, не только индустриальная революция была ошибкой, но даже аграрная революция.
Да, та самая, что произошла 10 000 лет назад.
По мнению примитивистов, чтобы выбраться из западни капиталистического устройства, придется покинуть города и отказаться от технологий, вернуться к образу жизни охотников и собирателей. В список того, от чего по их мысли стоит отказаться из-за авторитарности, попадают также одежда, искусство, письменность, речь, счет и даже способность воспринимать время.
Тот образ жизни, который они романтизируют, перед которым благоговеют, во многом отличен от образа жизни реальных охотников-собирателей и больше сродни образу жизни не-человеческих приматов типа бонобо или даже оленей.*
* иван: Противоречие между образами жизни первобытных человеческих и нечеловеческих коллективов, на которое косвенно указывает автор, с учетом существующих антропологических исследований кажется последствием достаточно односторонней интерпретации. В контексте этого рассмотрения примитивизм делает акцент на эгалитарной, неиерархической составляющей этической системы, присущей большинству ранних обществ, а также внутривидовому взаимодействию животных.
В процессе изучения моделей поведения нечеловеческих коллективов мы сталкиваемся с такими способами организации жизни, которые описывают концепции эусоциальности или животной политики. Их усвоение преломляет антропоцентрический антураж примитивистского подхода, давая ему второе дыхание в сфере межвидового взаимодействия и обмена социальным опытом. См. Франс де Вааль «Истоки морали: в поисках человеческого у приматов», Эдвард Уилсон «Эусоциальность. Люди, муравьи, голые землекопы и другие общественные животные».
Одно дело, если бы примитивисты призывали добровольно оставить технологии и цивилизацию, предлагая своего рода исход или великую реформацию. Но это совсем не то, что у них на уме.
На самом деле они утверждают, что «цивилизация» сама по себе обречена на саморазрушение и подвержена постоянному нарастающему коллапсу. Человечество останется в результате без выбора, ему все равно придется встать на путь охотников-собирателей.*
* саша: Примитивисты усмотрели патологию в цивилизованном образе жизни. Технологически управляемый прогресс — удавка для всего общества. Никто не свободен в цивилизованном обществе массового отрицания: «Мы с каждым днем становимся все больше зависимыми от технологии, которая истощает абсолютно все: уничтожает сообщества людей, возможность эмпирического опыта, делает бессмысленным наше существование».
** стася: Наоборот, понимание технологий, оценка стадий развития общества и ретроспективный взгляд далеко неоднозначны, особенно спустя четыре года после написания оригинального эссе. Как и во всякой идеологии,«учителя» могут быть оспорены или даже отвергнуты от развития любой идеи и практики. См. журнал Wild Resistance. У соларпанка же не было и нет конкретных идеологов и узнаваемых лиц-представителей, так как он рожден в спекулятивной фантастике и либертарной мысли множеством авторов и авторш и был переработан в свободной среде социальных сетей . Возможно, его идеи еще настигнет более устойчивое и определенное теоретизированное будущее.
Примитивистская технология не ограничивается рамками ни одной исторической эпохи — скорее, она использует более радикально узкий спектр инструментов. Соларпанк же разделяет синтетический подход. Должны ли мы требовать от примитивистов соблюдения принципиальности ухода в пустыню и лес, смеяться над использованием медиа и технологий? Думаю, нет. Путь охотников-собирателей не должен быть ни вынужденной, ни насильственной мерой для достижения общих целей.
Это положение содержит ряд мыслей, опровергающих самих себя — например, что ядерная катастрофа произойдет и некому будет отслеживать отходы или запасы ископаемых — но мы на этом останавливаться не будем.
Очевидно, если примитивисты жаждут коллапса всей человеческой цивилизации, значит, их цели не сочетаются с ценностями и целями соларпанка.*
* стася: Как раз наоборот, индустриальное общество думает о будущем больше, чем о настоящем, потому что мотивировано нарастанием прибыли. Примитивизм отличен тем, что считает наоборот. Это не жажда конца, а безграничная фантазия о том, из-за чего он может произойти, как можно предотвратить \ прервать катастрофу или справиться постфактум — как и во взглядах соларпанка. Жить после конца — это не эсхатологическая мотивация и не самоцель. Соларпанк и примитивизм смотрят в одну сторону, но на разные пути.
Примитивизм становится художественным, более теоретическим высказыванием, не ограниченным практической энциклопедией по выживанию. Он уходит все дальше от догматов и фатализма, не сбавляя радикальности мысли, перерождается из строго очерченных табу на взаимодействие с цивилизацией в заимствование способов коммуникации у других, ранних обществ. Забота друг о друге, коммунальность, совместное распределение ресурсов — вот что тоже сближает примитивизм с соларпанком.
** саша: Нельзя уличить анархо-примитивизм в мизантропии, напротив, вся их мысль строится на заботе о людях и качестве их жизни. Когда случится коллапс и, допустим, в мире не останется ископаемого топлива, что будут делать те, кто даже не думал, как это, жить без цивилизации, не пытался отказаться от технологий и получить какие-то навыки выживания? Их ждет страшный конец. Так что примитивисты уже сейчас присматриваются к жизни без технологий: живому общению, традиционным практикам и народной медицине, — тому, что известно человеческим сообществам до появления цивилизации. И как говорил Джон Зерзан о каменном орудии: «Если у вас в руках хорошая вещь, которая вас устраивает, зачем что-то менять?»
В общем и целом соларпанк не отрицает технологии как по сути своей авторитарные. Но он все же считает, что есть централизованные или иерархичные виды технологий, в которых заложено доминирование или уничтожена составляющая взаимопомощи.
Для соларпанка проблемы создают не столько технологии сами по себе, сколько то, как мы их используем. Подобно тому, как капитализм создает иерархичные и насильственные методы, более свободное, эгалитарное и экологичное социальное устройство создаст и будет использовать освободительные виды технологий.
Вот почему соларпанки стараются использовать особые технологии ответственно и экологично. Это гораздо лучше для человечества и для дикой природы — человекосферы (англ. humanisphere) и биосферы, первой и второй природы. Перестраивая нашу инфраструктуру, делая ее децентрализованной и горизонтальной, мы гармонизируем отношения между людьми и Землей, на которой они живут.
Долгосрочной целью соларпанка можно назвать создание другого вида высоких технологий, не таких, какие ассоциируются у нас с капитализмом. Создание мира, в котором вместо топлива — возобновляемая энергия, перенаселенные метрополии заменяют децентрализованные эко-города, а индустриальное массовое производство — ручная работа. Свободные технологии — 3D-принтеры, вертикальные фермы, ПО с открытым кодом, такой рог изобилия, как интернет без авторского права — обеспечат нас высоким уровнем жизни при небольших вложениях. А правильное распределение благ позволит не снижать экологические стандарты.
Этот образ созвучен мыслям целого ряда философов техники. Например, Льюиса Мамфорда, Петра Кропоткина и Мюррея Букчина — тех, кого принято ассоциировать или сравнивать с традицией социального анархизма.
Но будет ли место в децентрализованном мире без иерархий для тех, кому неприятно присутствие даже децентрализованных эко-технологий? Уживутся ли там те, кто предпочитает жизнь охотников-собирателей, как большинство примитивистов?
Ответ не просто «да», но — «конечно!».
Как существует множество характеров, должно существовать и много способов организовать жизнь себе по нраву. Cоларпанковое общее представление об эко-городах в эпоху пост-дефицита — это всего лишь базовый путь, вокруг которого можно проложить множество различных тропинок.
Для тех, кому по нраву городская суета, можно создать более населенные и индустриальные жилые зоны. А для тех, кто предпочитает простую жизнь вдали от городов, подойдут пасторальные, похожие на общины амишей, деревни. Можно даже создавать по заветам Джона Зерзана заповедники для охотников-собирателей.
Основная разница в том, что для луддитов и примитивистов найдется место в мире соларпанка, а вот обратная ситуация невозможна. После воображаемого «коллапса» невозможна будет жизнь тех, кто любит высокие технологии и города (если предположить, что они вообще переживут переход к такому положению вещей).
Подводя итог, хочу сказать, что когда я критикую позицию примитивистов, я не имею в виду тех, кто сам выбрал вести низкотехнологичный образ жизни, уважая при этом разные образы жизни, но тех, кто исповедует более радикальную идеологию отказа от технологий и цивилизации и жаждет коллапса, который уничтожит разнообразие жизненных укладов.
перевод: саша мишугина
редактура и иллюстрации: ииван кочедыжников
оригинал: A Few Words on Solarpunk and Primitivism, 2016/02/19
Добавить комментарий