Сотня сознательных либертариев порвет всех
Интервью с Олегом «Rush» – музыкантом питерских oi-групп Bukaneros и «Бригадир», известным анархистом и антифа.
А.И.: Когда появилась группа Bukaneros? Какие идеи пропагандировала? Чего добилась и почему распалась?
R: Группа была создана в 2005 году с целью донести до людей идеи скинхедов-антифашистов и, в меньшей степени, проблемы рабочего класса.
А.И.: Ну а какие проблемы, по твоему мнению, есть у рабочего класса?
R: Эксплуатация капиталистами, слабая организованность, аполитичность и нежелание бороться за свои права. Все как обычно вообще.
А.И.: Для кого вы тогда пели? Были выездные концерты?
R: В Питере пели для, на тот момент, весьма слабой панк-рок/скинхед сцены. В других городах для тех же самых людей. Не очень часто мы ездили. Несколько раз выезжали в Москву и Петрозаводск.
А.И.: В рамках Bukaneros ты добился, чего хотел?
R: Сложно оценивать влияние, оказанное группой на сцену и уж тем более на ситуацию в мире, но я все-таки надеюсь, что какой-то вклад мы внесли.
А.И.: Почему группа распалась?
R: Из-за того, что все держалось только на мне, а остальные участники не хотели прикладывать никаких усилий к существованию группы. И в тот момент мне стало не интересно дальше заниматься этим проектом, поскольку я хотел более четко выраженной политической позиции. И группа распалась, так как никому больше не было интересно продолжать.
А.И.: И куда делись участники группы?
R: Двое создали группу М-16, иногда выступают в Питере, пишут диск, а я собрал «Бригадир». Играем мы oi/hardcore. Группу я собрал в 2007 году. В первый раз выступили на фестивале «Чёрный Петроград – 2007». Я оцениваю пропагандистское влияние музыки достаточно низко, но всё равно я решил, что надо более чётко выражать политическую позицию.
А.И.: Ну а во всем мире контркультурная музыкальная сцена имеет достаточно большое влияние на антифашистскую среду.
R: Дело в том, что главный элемент сцены это – угар. И он преобладает. И в итоге всё воспринимается как угар. Тем более, если тексты говорят не напрямую о проблемах и ярко не выражены, а обобщают, то люди вообще не видят в них ничего серьёзного.
А.И.: А под серьёзностью ты понимаешь политический активизм? И считаешь, что наша музыкальная среда имеет низкую политическую активность?
R: Чудовищно низкую. Если есть какой-то концерт, где присутствуют 250 – 300 человек, то на следующий день на уличное мероприятие в лучшем случае приходит четверть из них или того меньше.
А.И.: У тебя есть решение этой проблемы?
R: Если бы оно у меня было, то ситуация уже начала бы меняться. Не думаю, что сейчас у кого-то есть ответ на этот вопрос.
А.И.: Сколько концертов вы провели? В каких политических событиях «Бригадир» участвовал?
R: Не все участники группы политически активны. Некоторые просто антифашисты и в политических акциях участия не принимают. Мы стараемся не выступать на простых концертах. Стараемся играть на политически ориентированных мероприятиях. В Питере выступили на десятках концертов и несколько раз ездили в другие города, в Москву и Петрозаводск.
А.И.: Сравнить эти города можешь по нашим темам?
R: Где-то сцена более политизирована. Но вообще люди больше любят тусоваться и пить пиво, а не заниматься какими-то серьезными вещами.
А.И.: А ты не думаешь, что людей сможет заставить заниматься активизмом какая-то жизненная ситуация, а не только набор наших идей, под которые надо что-то делать. Репрессии со стороны государства, например?
R: Ну и так в нашей галимой стране у каждого есть достаточно личной мотивации начать делать политически активные вещи. Потому что мы живём в большом гавне. Или говорить, что всё хорошо, и при этом тонуть дальше.
А.И.: Ты сравниваешь взгляды на жизнь обычного человека и жизнь своих друзей-активистов?
R: Эти люди мне напоминают человека, который летит с сотого этажа и, пролетая мимо каждого этажа, повторяет про себя: «Пока всё хорошо, пока всё хорошо». А те, кто действительно серьёзно занимаются активизмом, по моему мнению, - совершенно другие люди. Люди, которые живут сегодняшним днём, считают, что активисты занимаются банальным альтруизмом, но просто мы смотрим дальше, и хотим в целом жить хорошо.
А.И.: Расскажи о прошлогодней забастовке на «Форде». Твой взгляд на неё?
R: Эта забастовка была очень мало политизирована. Выдвигала мелочные экономические требования, на мой взгляд. Конечно, для Всеволожска как пригорода Санкт-Петербурга и для этих рабочих, у которых ещё мало каких-то идей в голове, это большой прорыв. С той забастовки минуло уже много времени, и уже сами фордовцы приходят к мысли о том, что одними экономическими требованиями всего не добьёшься. Пока они пришли к тому, что надо делать какие то свои политические движения, которые будут заниматься интересами рабочего класса. Но, на мой взгляд, как анархиста, они не правы, что считают, что можно изменить ситуацию в рамках этой системы. Но вполне возможно, что через какое-то время они дойдут до мысли, что надо коренным образом изменить всё.
А.И.: А анархисты как участвовали в забастовке?
R: Мы участвовали не очень активно тогда. В то время мы были мало интегрированы в рабочее движение, нас мало кто знал. Мы предлагали радикальные меры по борьбе со штрейкбрехерами и прочее. Но профсоюзы очень осторожно к нам относились.
А.И.: И какие вы выводы для себя сделали?
R: Несомненно, что профсоюзное движение есть в России, но до наших идей им очень далеко. Эта забастовка - большая победа для него, и теперь остальным рабочим есть, на кого равняться.
А.И.: Что изменилось на питерской сцене с вашим появлением?
R: Сначала песню «Красные и анархо-скины» подпевали три человека, теперь - тридцать. :) Но разницу в количестве и качестве акции я не вижу. У нас очень много проблем до сих пор. Только сейчас отдельные анархистские тусовки и группы начали сотрудничать друг с другом. Результат: акции против повышения цен на транспорт и акции солидарности с А. Бычиным, которые широко освещались в СМИ.
А.И.: Что ты можешь рассказать про АЛИ (Ассоциация либертарных инициатив)?
R: Она провалилась как идея. Так как очень многие анархисты боятся слова «организация». Они не участвовали в работе, не приходили на собрания. В итоге у нас были разные акции. И сейчас я участвую в работе RASH-Питер.
А.И.: Бритый анархизм моден в Питере? Рубятся по анархии?
R: Нас даже больше, чем в Москве. :) В Питере очень много бритых, которые называют себя анархистами, но по сути ими не являются. Он ещё недостаточно моден, чтобы брать качеством и, к сожалению, достаточно моден, чтобы брать количеством.
А.И.: Что сейчас происходит с газетой «Линия фронта»?
R: Наша целевая аудитория – скинхеды. Формат газеты не популярен среди нашей целевой аудитории, и мы решили прекратить выпуск «Линии Фронта». В будущем мы решили издавать зин.
А.И.: Какое будущее ждет анархистское движение?
R: Всё зависит от того, насколько много людей поймут серьезность происходящего. Я боюсь, что если все останется, как есть сейчас, то нас ждет весьма плачевное будущее. Мы так и останемся маргинальной группой, не влияющей на большую политику. Чтобы движение стремительно пошло вверх, каждый человек, называющий себя анархистом, должен понять, что анархия для него - это не какая-то шутка на один день, что это не угар, который со временем заменится карьерой и семьёй. Анархия должна стать его жизнью. Сотни таких людей нам хватит, чтобы мы уже представляли что-то серьезное. Пока таких людей единицы.
Беседовал Алексей Иксрашиксов
