От Митрича. В этой краткой выжимке из других своих работ Жиль Дове рассматривает альтерглобализм начала 21 века, его критику капитализма и видение революции. Альтерглобализм как движение во время полыхающего кризиса заметно теряет свою популярность и актуальность, однако критика и анализ подобного «антикапитализма» вполне применима ко многим аспектам практики и теории большей части активистского либертарного движения как в России, так и во всем мире.
Познакомится с более обширным и подробным текстом Дове по этой теме можно здесь.
«Антикапиталистическое» движение стало популярным после протестов в Сиэтле в 1999 г.. Но тут мы сталкиваемся с парадоксом. Цели меньшинства, забытые тридцать лет назад, сейчас возродились в качестве отправной точки активных протестов большинства. Многое из того, за что напрасно боролись «ультралевые», «коммунисты советов», «ситуационистские» или «анархистские» группы в 1960-х и 70-х гг., в настоящее время, кажется, стало общепринятым и даже само собой разумеющимся.
Удивительным образом почти все леваки и «антикапиталисты» сегодня почти одинаково на следующие вопросы.
«Социалистические» страны? Они были бы возможны, если бы никто никогда не знал, что не существует никакого рабочего рая в любой стране.
Октябрьская революция? Кто-то может не согласиться ее с причинами и датами, но очевидно, что любая рабочая власть была бы тогда превращена во власть бюрократическую.
Профсоюзы, рабочие, коммунистические партии? Конечно, они сегодня являются только органами соцзащиты или институтами самосохранения существующей системы. Наверное, и всегда ими были.
Ленинизм? Только наиболее отсталых из нас до сих пор волнует создание партии.
Рабочизм? Никто не посмеет осудить вас за то, что вы не ходите на завод каждое утро.
В 1970-е гг. критика «товара» была чем-то из ряда вон выходящим, напоминающим глубокие, но немного непонятные пассажи ранних работ Маркса. Сейчас, вроде бы миллионы хотят положить конец миру товаров. Книжка «Мир не това»р стала бестселлером.
Подобным же образом критика индустриализма и технологии считалась результатом западной роскоши и чем-то мелкобуржуазным, диссонирующей с массовой бедности, которую можно победить, по мнению тогдашнего левого крыла, только массовым производством. Сегодня: вы помните статью против ядерной энергии в левой газете 1965? В 2002 г. критика индустриализма и технологического общества принимается без разговоров (и раздумий).
Лишь меньшинство утверждало, что «революция» не означает лучшего или более справедливого управления существующим производством ради удовлетворения человеческих нужд, но является изменением всего, что мы делаем и чем являемся, «критикой повседневной жизни». Сейчас миллионы людей, срывающих саммиты, и участники демонстраций по всему миру не хотят улучшения того, что есть, но желают кардинальных изменений в морали, сексе, жилье, еде и т.д.
Следовательно, сама «революция» понимается совершенно по-разному. В 1968 г., обращение внимания на празднично-карнавальное измерение восстания рассматривалось как мелкобуржуазное. Тридцать лет спустя изменение мира означает веселье, а солдатская дисциплина уходит в прошлое – нет больше любимых лидеров, говорящих с трибуны пассивной публике, тихой до тех пор, пока не начинает аплодировать. Мы провозглашаем полный отказ от традиционной политики, и автономия для нас – ключевое слово.
Другими словами, почти все, с чем для революционной волны 60-х и 70-х гг. было столько проблем, сейчас зачастую слишком очевидно даже будучи дважды обдуманным.
То, что крошечное революционное меньшинство рассматривало и до сих пор рассматривает в качестве чего-то отталкивающего (ленинизм, сталинизм, маоизм, вождизм, миф о социалистических странах и т.д.) в настоящее время отвергнуто как неуместное или устаревшее. И самое необходимое для понимания нашего общества, товара и прибыли, например, настолько повсеместно распространено и разрекламировано, насколько было проигнорировано ранее.
Недостаток современного «антикапитализма» альтерглобалистов даже не происходит из преобладания в нем реформистов. Реформизм неизбежно появляется с самого рождения любого широкого социального движения, но дальнейшие события могут быть вне этого ограничения.
Основная проблема в том, что все пункты, которые мы обозначили, на самом деле жизненно важны для критики этого общества, но современное движение разъединяет их друг от друга, фрагментируя себя и свое представление о существующем. Как не был бы важен каждый пункт сам по себе, любой аспект, будучи отделенным от других и изолирован, теряет свой подрывной потенциал. Будучи изолированным, каждый фрагмент головоломки становится безопасным.
В прошлом «капитализм» (приравненный к буржуазному стандарту) осуждался как абсолютное зло, отмена которого полностью бы освободила нас. Сегодня нет ничего абсолютного, и все относительно. «Капитализм» всего лишь один могущественный враг среди многих подобных. Демонстранты выдвигают разные требования, каждая группа подчеркивает свою особую задачу. Уволенные рабочие требуют работы, геи – прав, этнически угнетенный народ просит статуса этнического меньшинства или нации… в то время как глобальная взаимосвязь всего считается само собой разумеющимся, разобрана на гранты - мир денег. В двух словах,… «люди против прибыли».
В прошлом цельность всего, которую желали трансформировать, была недосягаемым, почти метафизическим бытием, называемым «капитализмом». Пролетарии были солью земли. Окончательная цель была за пределами реальности, «коммунизм» был синонимом рая, Маркс – пророком, а революционная теория превращена в религию. В настоящее время мы перешли от трансцендентного к непосредственно данному. Время пророков прошло. Больше нет пролетарских Мессий. Нет ничего свыше. Теперь единство всего везде и нигде, так что, мол, не волнуйтесь сильно о центрировании усилий, просто начните здесь и сейчас, массовое действие, в конце концов, окажет достаточно давления на государство, чтобы изменить его гуманным способом.
В 1960 г., наиболее активные рабочие и левые боролись за хлеб и розы в будущем, но между тем едва ли подвергали сомнению свое настоящее, установленные сексуальные роли, тюрьмы, культ прогресса и т.д. Они уравняли революцию с построением предпосылок коммунизма. Теперь никто не хочет жертвовать поколениями для того, чтобы наступил рай: все согласны, что условия нашей эмансипации уже существуют в реальности, а нам остается только присвоить их и использовать различными способами. «Мы хотим весь мир и хотим его сейчас»… Пока (необходимый) отказ от религиозного аспекта возможной революционной активности привел к возрождению веры в постепенный мирный переход к социализму (хотя почти никто больше не использует такие громкие слова как «социализм» и «революция»).
Даже радикалы в антикапиталистической среде интерпретируют социальную трансформацию как сумму прав (права женщин + права детей + права рабочих + права иммигрантов + …), навязанную этим обществом, с тем подтекстом, что установление необходимого количества прав, в конечном счете, создаст другое общество. Например, многие радикалы крайне неохотно занимаются объединенной проблемой пола и идентичности. В 60-е гг. представитель левого крыла игнорировал гомосексуализм, в начале XXI века антикапиталист бросает благосклонный взгляд на гомосексуальное гетто. Он или она часто пренебрегают основательной критикой феминизма, считая ее признаком мужского шовинизма. Кто-то иногда чувствует, что воинственный «антикапитализм» черного блока просто добавляет насилия политической корректности.
Интуитивная догадка, что революция не обладает иным смыслом, кроме преобразования повседневной жизни, стала верой в преобразование повседневной жизни, которое равняется революции.
Интересно посмотреть на то, что на самом деле подверглось нападению, не любимцами антиглобалистского медиа, а самими активистами. Что конкретно они подразумевают под уничтожением «прибыли»?
Раньше, эксплуатация интерпретировалась как кража, капиталистом считался владелец предприятия, богатеющий на спинах рабочих, а социализм приравнивался к уничтожению паразитов. Избавившись от владельца, рабочий будет получать правильную зарплату, в то время как демократическое планирование положит конец буржуазной анархии и реорганизует производство и распределение в интересах массовых нужд. Сегодня, упадок частных владельцев вынуждает рассматривать прибыль, как не индивидуальный, а социальный факт. В то же время общее мнение, в т.ч. у борцов, продолжает рассматривать её как что-то вроде кражи, через противопоставление производства деньгам. В целом, производство богатств, считающихся полезными, хотя бы и ради их продажи (при условии «справедливой» цены, как для производителя, так и для потребителя), позитивно; делать деньги из денег плохо. Значит надо вернуть богатства, рассеянные спекуляцией и финансовыми рынками и поставить их на службу всем. Если товар, стоимость и прибыль явно рассматривают как социальную реальность, считается, что народный контроль изменит их природу.
Также, критика превращения мира в товар останавливается перед рабочей силой: речь идёт не о подавлении товарного характера и не об упразднении работы, как отдельного вида деятельности, но только о том, чтобы гарантировать ей социальные условия. Под «эксплуатацией» почти всегда имеется в виду прекаризованная и плохо оплачиваемая работа, именно так происходит с огромным большинством наёмных работников планеты. Сейчас «эксплуатация» - зачастую лишь синоним временной работы, производство деталей для автомобилей 10 часов в день в мексиканских потовыжималках за нищенскую заработную плату. Совершенно верно. Но это ограниченное определение подразумевает, что разрабатывать 6 часов в день за щедрую плату учебное программное обеспечение в дружественной потребителю, безвредной для окружающей среды, гендерно и этнически благоприятствующей компании может быть уверенным шагом в лучший мир. Потение в Макдональдсе – это эксплуатация. Выращивание экологически чистой пищи для «Магазина здоровья» - уже нет…что-ли? Короче, общество, в котором каждый с удовольствием будет производить свой маленький товар воскресным утром, без страданий, причиняемых человеку законами крупных финансовых рынков: это мечта западных средних классов наёмных работников, распространённая на шесть миллиардов человек.
Симптомом углубления в социальную критику всегда являлась попытка обратить внимание на краеугольный камень нашего общества – работа за деньги. Наемный труд воспринимался как кража. В действительности это господство. Даже более того. Система наемного труда – это покупка и продажа рабочей силы надлежащим образом примененная к работе, чтобы сделать больше денег. Это две стороны одного явления. Отделение критики денег (даже с наиболее исчерпывающей позицией против всеобщей товаризации) от критики труда сводит к нулю эффективность обеих критик. Сейчас модно провозглашать, что мир не товар, а с другой стороны просить изменений в далекой перспективе в рабочем процессе и трудовом законодательстве. Но, если это провозглашается по отдельности, фундаментальное знание того, что мир основывается на купле и продаже одного очень особенного товара (труда), и того, что подавление этого особенного товара – ключ к подавлению всех остальных – это знание теряется. Итак, единственным решением может быть контроль над обменом товаров и наделение труда особым защищающим правом. Кто это может сделать, если не государство, разумеется, социальное и демократизированное? Другими словами, если нам удастся остановить движение этого мира, мы не сможем попытаться и превратить его в другой мир.
В «фордистские» времена социал-демократия и сталинизм находились вне реальных социальных противоречий, которые они отображали и помогали усмирять, посредством социальных реформ и улучшения участи части рабочих. Все знают, что фордизм претерпел глубокий кризис. Но не все знают, что он еще не преодолел этот кризис. Это не говорит о том, что он не смог или не мог бы этого сделать – мы не верим в теорию «упадка капитализма». Это говорит о том, что до сих пор, несмотря на новую «систему производства» на его пути, капитализм все еще далек от созревания. Современный капитал больше преуспевает в деструктурировании, чем в реструктурировании. «Антикапиталистическое» альтерглобалистское движение, вероятно, один из результатов неопределенности современного периода.
Очень приятно наблюдать, как «мировые лидеры» испытывают проблемы, встречаясь где угодно, будучи взбудораженными буйной толпой. Но давайте заметим и противоречие: эти протестующие и бунтующие не способны предотвратить ряд атак капитала на права и интересы работников. Труд все еще очень далек от того, чтобы оказать эффективное сопротивление переходу на непостоянную работу, гибкости трудового процесса и управления, интенсификации труда, замораживанию зарплат, массовым увольнениям и т.п. Существует гигантский разрыв между активностью на улице и борьбой на рабочих местах.
Наш личный ответ подобной ситуации не в том, чтобы окончательно убедить широкие массы или меньшинства стать более радикальными. Пусть другие пытаются это делать, углубляют и ускоряют классовую борьбу. Единственное, что мы можем сделать, это внести вклад в то, что ситуационисты называли унитарной «единой» критикой существующего мира.
Июнь 2002
Комментарии
Это просто...
Я, конечно, не хочу никого оскорбить, но это просто ***нуться. Куча текста, непонятного, сложно читаемого, в котором много "критики", ОЧЕНЬ много кавычек, причем настолько, что они кажутся уже неуместными - и все для вот этой вот последней строчки: "Единственное, что мы можем сделать, это внести вклад в то, что ситуационисты называли унитарной «единой» критикой существующего мира"? Вы извините, но сидеть царапать тексты в стиле: "Они все делают хорошо, но вот обратите внимание, что...", - это может каждый. На планете бесчисленное множество этих протестных движений разного формата и размера, и каждое борется за какой-то аспект угнетения капиталом и государством, который считает наиболее важным в данный момент в данном регионе (хотя еще больше движений стараются охватить как можно больше проблем). Статья вообще неактуальна, да и уже была идея о том, что если исключить из Системы хотя бы психушки и тюрьмы, развалиться все остальное. А ваша "критика" на*уй никому не нужна, особенно в той форме, в которой она тут написана. "Мы не согласны с тем, что делают они, но сами только внесем "вклад" в критику" - о*уеть позиция. Люди мусарни забрасывают коктелями молотова, захватывают здания, а тут опять "что-то не так". Лучше бы новую альтернативу какую-нибудь создали, а то трындеть, что в этом мире не так, легко.
Ну ты даешь! Это не автор
Ну ты даешь! Это не автор колонки написал, кстати. Если ты не понял идею, которую изложил автор, то перечитай еще раз, а лучше сходи по ссылки и прочитай полный аналитический текст, это просто выжимка, затравка, так сказать. Коктейлем Молотова и даже любой демонстрацией или монстрацией победить власть капитала невозможно.
А насчет неактуальности... Там же присутствуют ключевые вопросы нашего движения. Текст предлагает задуматься, а последняя фраза тоже имеет смысл, жаль, что он так и остался недоступен комментаторы суперактивисту. ВОт хотя бы сто процентов актуальная мысль, по крайней мере, для большинства наших анархистов:
"Под «эксплуатацией» почти всегда имеется в виду прекаризованная и плохо оплачиваемая работа, именно так происходит с огромным большинством наёмных работников планеты. Сейчас «эксплуатация» - зачастую лишь синоним временной работы, производство деталей для автомобилей 10 часов в день в мексиканских потовыжималках за нищенскую заработную плату. Совершенно верно. Но это ограниченное определение подразумевает, что разрабатывать 6 часов в день за щедрую плату учебное программное обеспечение в дружественной потребителю, безвредной для окружающей среды, гендерно и этнически благоприятствующей компании может быть уверенным шагом в лучший мир. Потение в Макдональдсе – это эксплуатация. Выращивание экологически чистой пищи для «Магазина здоровья» - уже нет…что-ли? Короче, общество, в котором каждый с удовольствием будет производить свой маленький товар воскресным утром, без страданий, причиняемых человеку законами крупных финансовых рынков: это мечта западных средних классов наёмных работников, распространённая на шесть миллиардов человек."
Гхм...
Вот только не надо на личности, хорошо? Я в адрес автора конкретно ничего не говорил, пусть даже опубликовавший человек и не автор. Про последнюю строчку, я уже сказал: невозможно в принципе в капитализме уничтожить только один аспект угнетения, репрессий и эксплуатации: либо рушить все, либо ничего. Насчет работы: анархисты просто сотрясают массы своим присутствием и их влияние на общественно-политическую ситуацию в мире столь велико, что они могут себе позволить первого мая выйти с лозунгом: "Требуем отмены работы, государства и капитализма". Если выступая против последних двух, анархисты не представляют почти никакой политической силы (ну, разве что п**дят бонов, что тоже очень важно), то выступая против работы, то есть за "утопию" в понимании граждан, агитация вообще к нулю сведется. На нынешнем этапе пропаганда ведется на низком уровне, так а что будет, если еще и попытаться объяснить рабочему, что у него не будет "работы" в привычном понимании этого слова? Я просто по себе сужу: агитация и так не в какую не идет, а еще если и про работу попытаться объяснить...
Сразу все не понять, стоит несколько раз перечитывать
Статься, как я понял, показывает изменение в пониманиях и опредлениях анархистов и других леваков. Вот концовка хорошую мысль мне подкинула. Про "Труд все еще очень далек от того, чтобы оказать эффективное сопротивление переходу на непостоянную работу..." наверно можно привести пример Греции: там и работники госаппаратов и простые активисты действуют вместе против правительства. Но мне статья немного трудна почему-то для прочтения.
Добавить комментарий