Добавить комментарий

Карл Виттфогель:

"С учётом этих строго сформулированных принципов, регресс Маркса в анализе азиатского общества приобретает особое значение. Очевидно, что концепция деспотизма Востока содержит элементы, которые парализовали его поиски истины. Как участник группы, которая намеревалась установить тотальное управленческое и диктаторское государство и была готова к использованию 'деспотических мер' для достижения своих социалистических целей, Маркс вряд ли мог помочь, признав некоторые тревожные сходства между деспотизмом Востока и государством, описанным в его программе.

Представитель классической экономической теории Джон Стюарт Милль, который в своих 'Основах политической экономии' писал о государстве Востока, предупреждал в той же книге об опасности всепроникающего государства, интеллектуального элитарного деспотизма ('правительство овец, возглавляемое их пастырем, как ничто иное столь сильно отражает интерес пастыря, касающийся процветания его стада'), 'политического рабства' и 'господствующей бюрократии'. Побудили ли эти и другие академические увещевания Маркса в 50-е годы к тому, чтобы скрыть бюрократический аспект деспотизма Востока? Этого мы не знаем. Но мы знаем, что в 60-е и 70-е годы писатели- анархисты выступали с гораздо менее академической по духу критикой против марксистских принципов государственного социализма.

Когда Маркс писал окончательную версию первого тома 'Капитала', он находился в открытом конфликте со сторонниками Прудона. А с конца 60-х годов он и Энгельс были явно обеспокоены заявлением сторонников Бакунина о том, что государственный социализм неизбежно приведёт к деспотическому господству привилегированного меньшинства над остальным населением, включая рабочих. В 1873 году Бакунин продолжил атаку в своей книге 'Государственность и анархия', в которой настаивал, что представляемое Марксом социалистическое государство, 'с одной стороны, порождает деспотизм, а с другой - рабство'. Марксистская теория - 'ложь, за которою кроется деспотизм управляющего меньшинства, тем более опасная, что она является как выражение мнимой народной воли'.

Политические решения, предлагавшиеся анархистами, были бесспорной утопией (так у Виттфогеля - прим.). Но их критика оказалась точной, насколько можно судить по интерпретации Марксом Парижской коммуны (которую анархисты считали полной противоположностью его ранним идеям о социализме), а также из-за секретности, которой в 1875 году Маркс и Энгельс окутали свои идеи государственного социализма и диктатуры пролетариата. В своём личном экземпляре 'Государственности и анархии' Маркс сделал обширные примечания, но он никогда не отвечал на едкие аргументы Бакунина публично...

Авторы 'Манифеста коммунистической партии' обвиняли 'утопических' социалистов в том, что те давали 'фантастическое описание будущего общества'. Но Маркс и Энгельс сделали то же самое, когда изобразили своё социалистическое государство. Отцы 'научного социализма', которые реалистично, хотя и несовершенно, проанализировали проблемы капиталистической экономики, оказались не в состоянии совершить подобное для анализа проблем диктаторского и функционерского государства, социалистический вариант которого они стремились установить. Подменив научное исследование 'фанатической верой', они допустили ту самую ошибку, за которую так жестко критиковали ранних утопистов. И их постигла та же участь...

В теоретическом плане этот реакционный потенциал проявился довольно рано в регрессивном отношении Маркса и Энгельса к азиатскому варианту управленческого и бюрократического деспотизма. В практическом плане этот реакционный потенциал проявился в колоссальном масштабе, когда через девять месяцев после падения управленческого аппаратного государства царской России большевистская революция проложила путь к восхождению тотального управленческого аппаратного государства в СССР."