Говорят, война не закончится до тех пор, пока каждый неизвестный солдат не обретет свое имя. Но, думаю, еще и пока каждая жертва войны не будет признана в том, что она действительно была жертвой.
Женщины, которых угрозами, силой, страхом загоняли в дома терпимости вермахта, — они ли не жертвы?
Может быть, даже вдвойне. Клеймо «немецкая шлюха» — это навеки.
И это проклятие детям, если вообще женщина, прошедшая кошмар немецких борделей, отважилась родить ребенка.
Впрочем, много ли таких женщин дожили до старости?
А сколько их было расстреляно только за то, что могло возникнуть подозрение на венерическое заболевание?
Сколько несчастных наложили на себя руки, понимая, что если и не расстреляют немцы, то все равно с проклятием им не жить?
Мы искали ответ на вопросы. «Публикация на эту тему — нонсенс», — именно такой была реакция заместителя генерального директора Национального музея Великой Отечественной войны г-жи Легасовой, к которой «2000» обратились с просьбой помочь историческими материалами на тему использования женщин в «борделях вермахта».
Замдиректора музея сказала, что никаких данных по этой тематике нет. И от себя добавила про «нонсенс».
Исповедь бывших
Через 60 лет после Второй мировой войны впервые эту тему обсуждала Германия. Немецкие режиссеры Томас Геверт и Мартин Хильберт сняли документальный фильм. Он называется «Женщина как добыча». Его показали недавно по телеканалу ARD. Реакция зрителей была ошеломляющей.
Многие гневно требовали запретить ленту, потому что, уверяли, нельзя даже сопоставлять узников концлагерей, газовые камеры и расстрелы женщин и детей с «рекрутами» военных борделей.
Но дома терпимости устраивали ведь зачастую тоже на территории концлагерей, и «жрицами любви» определяли не только узниц-женщин, но и узников-детей.
А их жизни часто заканчивались тоже и газовыми камерами, и расстрелами.
Так в чем же их вина? Чем они заслужили — на веки вечные — позор и проклятие соотечественников?
В борделях отступала на второй план даже расовая идеология: по мнению командования вермахта и СС, удовлетворение половых потребностей солдат через насильственных проституток не имело общественного характера.
Несколько бывших «жриц любви» в фильме рассказывают о том, что с ними происходило в «лупинариях». Среди тех, кто согласился исповедоваться перед телекамерами, оказалась и украинка. Она поведала о том, как ее вынудили работать в солдатском борделе вермахта. После войны, как сказано в комментарии к фильму, «ее стигматизировали освободители».
В презрении и позоре эта ветхая одинокая старуха живет до сих пор.
Та же участь постигла и польку. Она говорит в документальном фильме, что те, кто знает о ее прошлом, плюют ей в спину.
Военная проституция — табу как в Польше, так и в Украине. Женщин, которых принуждали работать в немецких домах терпимости, и спустя десятилетия обвиняют в предательстве и аморальности.
И по сей день они лишены возможности заявить о себе как о жертвах войны.
Они боятся даже назвать свои имена.
Документы 42-го
Приказ о формировании военных борделей был подписан командованием вермахта 31 июля 1940 года.
С того момента жизнь многих и многих внешне привлекательных узниц лагерей, просто юных женщин, в силу обстоятельств оставшихся на оккупированных территориях, превратилась в ад.
Приказ «о борделях» предусматривал строгий гигиенический контроль, при обнаружении какого-либо инфицирования «жриц любви» расстреливали без суда и следствия.
Регламентирующие приказы о действии домов терпимости издавали коменданты оккупированных немцами населенных пунктов. Вот один из таких приказов, датированный сентябрем 1942 года. Называется документ: «Предписание для упорядочения проституции».
Первым параграфом определялся «список проституток»:
«…Проституцией могут заниматься только женщины, состоящие в списках проституток, имеющие контрольную карточку и регулярно проходящие осмотр у специального врача на венерические болезни. Лица, предполагающие заниматься проституцией, должны регистрироваться для занесения в список проституток в Отделе Службы Порядка.
Занесение в список проституток может произойти лишь после того, как санитарный офицер, к которому проститутка должна быть направлена, дает на это разрешение. Вычеркивание из списка также может произойти только с разрешения соответствующего врача. После занесения в список проституток последняя получает через Отдел Службы Порядка контрольную карточку».
Солдаты вермахта занимались любовью не только в определенных комендатурой помещениях — домах терпимости, но и на квартирах своих жертв. Причем в соответствии с приказом коменданта это регламентировалось в §2:
«Проститутка должна при выполнении своего промысла придерживаться следующих предписаний: а)…заниматься своим промыслом только в своей квартире, которая должна быть зарегистрирована ею в Жилищной конторе и в Отделе Службы Порядка; б)…прибить вывеску к своей квартире по указанию соответствующего врача на видном месте; в) у проституток, которым соответствующий врач запретил половые сношения, должны быть прибиты на их квартирах особые объявления Отдела Службы Порядка с указанием на этот запрет».
Третий параграф так и назывался — «Наказания»:
«1. Смертью караются: женщины, заражающие немцев или лиц союзных наций венерической болезнью. Тому же наказанию подвергается проститутка, которая имеет сношения с немцем или лицом союзной нации без резинового предохранителя.
2. Принудительными работами в лагере сроком до 4 лет караются: женщины, имеющие половые сношения с немцами или лицами союзных наций, хотя они сами знают или предполагают, что они больны венерической болезнью.
3. Принудительными работами в лагере сроком не менее 6 месяцев караются: а) проститутки, не выполняющие данное предписание, разработанное для их промысла».
В 2005 году английская военная разведка рассекретила материалы, где говорится, что шпионы с туманного Альбиона во время Второй мировой войны выводили из строя доблестных солдат вермахта весьма оригинальным способом — подбрасывали в немецкие полевые бордели презервативы, зараженные чесоткой. Это заболевание выводило из строя посетителей «домов терпимости» минимум на несколько недель.
Но вряд ли в секретных материалах англичан содержатся сведения о судьбе тех, кого подозревали в том, что они заразили солдат нехорошей болезнью, — о тех, кого назначили проститутками в борделях.
И вряд ли кто-то бы ослушался приказа коменданта: в случае заражения — расстрел. Значит, их жизнь обрывалась на «презервативной акции» англичан.
Исповедь узника лагеря Флоссенбург
Спустя много лет после войны Хайнц Хегер, бывший узник лагеря Флоссенбург, написал книгу о «плюшевых игрушках» вермахта.
Вот несколько эпизодов его воспоминаний.
«… Как-то днем машина, перевозившая дамочек для борделя, проехала через ворота нашего концлагеря, остановилась перед специальным блоком, где проституток уже поджидали с нетерпением потенциальные клиенты. Женщин привезли из женского лагеря, находившегося в Равенсбрюке.
Офицеры СС заманили их в Флоссенбург лживыми обещаниями, что через шесть месяцев добровольной работы проститутками в борделе, они будут отпущены из концлагеря навсегда. Судя по всему, пытки и унижения в женском лагере были ничуть не меньше, чем в Флоссенбурге, потому как иначе ничем нельзя объяснить согласие этих женщин добровольно работать в лупанарии.
Этих несчастных соблазняла мысль о скором освобождении, надежда на то, что прекратятся жестокости и пытки, и им больше не придется голодать. Они поверили лживым обещаниям своих надсмотрщиков, но их жертва была напрасной: шесть месяцев унижений их человеческого и женского достоинства ничего им не принесли. Правда то, что срок выполнения обязанностей в публичном доме ограничился лишь шестью месяцами.
Но свободы эти бедные женщины так и не увидели: вместо освобождения их, полностью обессилевших после 2000 половых сношений, к которым они принуждались, отправили в газовые камеры Освенцима.
…В день открытия борделя более ста заключенных выстроились перед спецблоком, который принимал посетителей с пяти до девяти часов вечера. И не было ни одного дня, когда бы количество жаждущих посетить публичный дом было меньшим.
По приказу начальника лагеря в дверях так называемых комнат наслаждений были просверлены отверстия, через которые он и его подчиненные могли непосредственно наблюдать за сексуальной жизнью своих заключенных. А на другой день рассказ об увиденном, о том, кто какие позы принимал во время полового акта, передавался другим заключенным.
…Не понимаю, какое исцеление или наслаждение я должен был получить при виде несчастной, истощенной девушки, лежащей на кровати.
Ей, как и мне, хотелось только одного: чтобы как можно скорее закончилось это свидание, которое обоим нам доставляло столько мучений. Кроме того, мы знали, что из-за двери за нами подглядывает охранник.
На самом деле от таких занятий сексом с противоположным полом бесполезно было ждать какого-либо исцеления. Напротив, меня настолько напугали эти посещения публичных домов, что я никогда больше даже и не пытался заниматься любовью с женщиной».
Кун вианбу
«Самой позорной страницей» в истории гражданской и военной мобилизации Корея назвала насильственные «дома терпимости», организованные во время японско-корейской войны. Плененных кореянок японцы использовали в борделях, названных «кун вианбу».
Еще до начала Второй мировой десятки тысяч молодых женщин вынуждали служить сексуальными рабынями в военных борделях. Численность «кун вианбу» не поддается точному учету, и расхождения в оценках составляют от 80 до 200 тысяч человек.
Работать в армейских борделях заставляли также японок и молодых женщин оккупированных территорий Тайваня, Индонезии, Бирмы, Филиппин и т. д. Такие данные содержатся в исследовании историка Джорджа Хикса Japans Brutal Regime of Enforced Prostitution in the War.
В наборе женщин в бордели существовала целая система, руководство которой осуществляли японское министерство внутренних дел, администрация генерал-губернаторства и штаб Квантунской армии.
«Кун вианбу» хранили молчание о своих страданиях до последних лет жизни, и только в середине 70-х гг. появились первые журналистские расследования трагической судьбы этих женщин. В конце 1980-х гг. в Корее сформировалось инициативное движение по сбору свидетельских показаний бывших «кун вианбу».
Главное требование — официальная реабилитация в Корее и Японии, выплата денежной компенсации японским правительством за нанесенный моральный ущерб.
Особо активную роль здесь играла инициативная группа под названием «Корейский совет женщин, привлеченных к сексуальному рабству в японской армии» (перевод с корейского названия Hanguk Chongshindae Munje Taechaek Hyoboihoi), которая издала двухтомное собрание воспоминаний 29 бывших «кун вианбу».
Абсолютное большинство корейских военных рабынь не смогли вернуться в Корею. Из-за пережитого позора они вынуждены были остаться в Японии и других странах.
Со своей стороны и японские женщины, которых во время Второй мировой сгоняли в бордели, не стали молчать (количество японок— узниц военных лупанариев достигало 20 тысяч человек). Они требовали от правительства проведения символического трибунала для восстановления справедливости. В 2000 году немногие из оставшихся в живых «женщин для утешения» все же смогли добиться признания своей невиновности от официального Токио.
В Китае недавно прошли многочисленные акции протеста: они были спровоцированы тем, что в Японии издали школьный учебник, в котором, как считают китайцы, искажается история оккупации Китая в 1930—40-е годы. В учебнике ничего не говорилось об отправке десятков тысяч китаянок в солдатские бордели японской армии.
И это были самые массовые акции протеста после 1999 года, когда во время военной акции в Косово самолеты НАТО по ошибке разбомбили китайское посольство в Белграде.
На снегу и крови
«…Мне было почти 20 в 40-м. Я пела в одном из ресторанов в Париже, матери у меня тогда уже не было, а папа — на фронте. Я имела неосторожность понравиться кому-то из немцев и попасть в бордель для высших офицеров вермахта, — вспоминает француженка, вывезенная вместе с соотечественницами в Польшу. — Их много тогда было, борделей… У немцев вообще — все по порядку: свой бордель для солдат, свой — для унтеров… Даже нормы выработки — свои. Для солдатских девок, как они говорили, — 600 клиентов в месяц.
А потом было варшавское восстание. И наш бордель был полностью разгромлен восставшими. Когда восстание топили в крови, нарвалась на немецкий патруль. Они приняли меня за польку…
Тогда изнасиловали три четверти варшавских женщин… Без разбора. На снегу и крови, в очередь».
Принудительная вербовка женщин от 16 до 45 лет на оккупированных территориях возлагалась либо на немецкие комендатуры, как в Украине и Белоруссии, либо на местные комиссии, как в Польше или Прибалтике.
В случае же неявки мобилизованной ответственность за нее несли остальные члены семьи. Один или несколько из них, вне зависимости от возраста, должны были отправиться в Германию. За злостное уклонение от мобилизации виновные, а также старосты, не обеспечившие выполнения плана отправки рабочей силы, могли быть либо наказаны принудительными работами, либо их тоже могли расстрелять.
Из числа женщин, проходивших комендатуры и комиссии, отбирали наиболее привлекательных и здоровых. Это и был потенциальный контингент военных борделей.
Шестьдесят лет прошло. Отгремели салюты Победы, отпраздновали дату ветераны союзнических войск.
Но вряд ли кто-то, вспоминая о жертвах войны, вспомнил о тех несчастных женщинах, кого вынуждали «работать» в борделях. Кого презирали немцы, как могут только презирать рабынь. И кого точно так же презирали свои, как только можно презирать блудниц.
Года три назад в Берлине была выставка фоторабот Anonyma, рассказывавшая о женских судьбах в занятой советскими войсками немецкой столице. Но после 2002-го ее решили не возобновлять, хотя наверняка историки и исследователи могли бы представить и более убийственные по сути и циничному отношению военных к «жрицам любви» материалы.
Да, то история… Но изменился ли за 60 лет менталитет военных, стали ли они более моральны? Нет. Даже войска ООН, задача которых — защита мирного населения, даже теперь в горячих точках планеты устраивают «дома терпимости» и сами занимаются изнасилованиями.
В Боснии, в начале 90-х, когда были введены войска UNPROFOR — United Nations Protection Force (защитные силы ООН), некоторые миротворческие контингенты организовывали у себя негласные «лупанарии». Женщины из местного населения, которые служили в основном внештатными переводчицами, зачастую использовались и как «жрицы любви». За это им платили несколькими баночками консервов из сухпайка и пакетиком кофе.
В городах и поселках, находившихся в блокаде, куда из-за сложной военной обстановки не могли попасть караваны с гуманитарной помощью, а в самих населенных пунктах даже очередь за хлебом расстреливали снайперы, — консервы, таким образом заработанные женщинами, зачастую просто-таки спасали от голода их семьи.
«Не подлежит разглашению»
Женщина была и, вероятно, останется еще долгое время добычей военных.
Редакция все же попыталась выяснить, занимался ли кто из ученых, исследователей в Украине вообще этой деликатной темой: наложницы из числа соотечественниц в домах терпимости вермахта.
В трех академических институтах — истории, социальной и политической психологии и социальных проблем — нам ничем помочь не смогли.
Долгие поиски привели в Институт психологии им. Г.С.Костюка Академии педагогических наук. Заместитель директора этого учреждения Сергей Болтивец подтвердил, что украинские ученые не только изучали эту проблему, но и получили «подтвержденные данные», которые, к сожалению, не подлежат разглашению.
Этому препятствуют, сказал собеседник, не только международные конвенции, которые подписала Украина, но и сразу несколько национальных кодексов, включая Семейный и Гражданский.
— Существует еще и Этический кодекс психолога Украины, нарушение которого карается изгнанием из его рядов, — напомнил Сергей Иванович. — Я уж не говорю о Конституции и о базовых правах человека.
Ученые свято блюдут кодексы и конвенции. Они не хотят быть изгнанными из рядов законопослушных психологов и высокоморальных историков, которые чтят нравственность. А посему на «деликатные военные темы» наложено табу.
Но кто тогда расскажет всю правду о войнах, хотя бы Второй мировой? Без «насильственных рабынь вермахта» — это ведь не вся правда.
Без признания обществом этих женщин узницами — такими же, как и бывшие пленницы концлагерей, не станет страна, помнящая и чтящая свою историю, чище и моральней.
Полвека понадобилось, чтобы наконец-то понять: те, кто был на оккупированной территории, — не все служили немцам. А те, кто попадал в плен, — не все предатели Родины.
Но сколько лет еще понадобится, чтобы поверить: «жрицами любви» в немецких борделях становились не «пособницы оккупантов», а такие же несчастные соотечественницы, как и те, кого делали «остарбайтерами».
Разница состояла лишь в том, что неугодных «жриц» еще и расстреливали.
Они жили с позором и умирали с позором. Соседи и знакомые, знавшие о прошлом женщины, спустя время обязательно «посвящали» в эту «деликатную тему» и детей, и внуков усопшей. А может, и раньше, не обязательно ж на поминках?
Впрочем, большинство «жриц» так и умерли одинокими. На их могилы никто не ходит. Хотя знакомые старухи, проходя мимо, нет-нет да и плюнут на заросший пыреем холмик.
Источник
