«Они мне испортили инаугурацию, а я испорчу им жизнь». (Народная молва приписывает фразу Путину В.В.)
Процессы по «Болотному делу» (историки напишут: по событиям вечера 6 мая 2012 года на подступах к Болотной площади), идущие сейчас каскадом и сопровождающиеся обвинениями одно нелепей другого, я сравниваю с печально знаменитыми сталинскими «московскими процессами» 1936-38 годов. Тот же приём: сначала выявляется факт «преступления» — тогда «заговор», сейчас «массовые беспорядки»; затем в круг обвиняемых вовлекается всё большее число всё более известных деятелей. Сталину нужно было изобразить, и не только для своих подданных, но и для мира, что все остальные соратники Ленина – предатели революции и террористы…
Режиссёрам «Болотного дела» нужно подать абсолютно мирное протестное движение 2011-12 годов как попытку мятежа, организованного и профинансированного из-за рубежа. Это должно, по их мнению, расколоть и парализовать внесистемную оппозицию, дискредитировать её. Однако вместо этого протестное движение, уже, по объективным причинам, шедшее на спад, получило целую плеяду мучеников. Началась кампания солидарности с узниками 6 мая, переросшая в кампанию за политическую амнистию.
Словом, эффект был не как от сталинских процессов, а как от диссидентских процессов середины 60-х – конца 70-х; у оппозиции появилась чёткая и конкретная цель – остановить политические репрессии и освободить новых узников совести. То, что за решёткой одновременно оказались и радикальные либералы, и левые интернационалисты, и правые националисты, только создавало ещё один повод для консолидации наиболее радикального крыла протеста.
Но тут грянул Майдан. А потом грянул Крым. И всё принципиально изменилось. Внесистемная оппозиция раскололась с яростью и горькими попрёками. Вокруг Путина сплотилось «новое большинство», рассудившее, что ни честных выборов, ни справедливого суда всё равно не будет, но на государственное величие рассчитывать всегда можно. И основное – оппозиционная интеллигенция зареклась «раскачивать лодку», для того чтобы добиваться честных выборов и справедливого суда для тех, кому нужно лишь государственное величие.
С этого момента любое преследование участников протестов двухлетней давности является уже чистым мучительством. Ибо лишено всякой политической цели. Если не считать таковой лишь демонстрацию мощи Следственного комитета, показывающего, что и два года спустя можно найти бедолагу, толкнувшего в тот бурный день полицейского или опрокинувшего мобильный туалет, и заставить его признать свою вину в массовых беспорядках.
Здесь я ещё раз хочу высказать свою позицию по данному делу. Никаких массовых беспорядков у Болотной площади не было. Это единогласно подтвердили все бывшие на месте уважаемые юристы и общественные деятели. То, что несколько десятков человек дважды садились на несколько минут на асфальт, протестуя против искусственно созданной полицией пробкой на подходе к месту митинга, – это не угроза общественной безопасности. «Коварные» планы поставить на площади пару палаток – это явно не подготовка к мятежу. Считать перевернутый биотуалет разрушением строений, которое закон относит к одним из явных признаков массовых беспорядков, – цинизм и псевдоюридические спекуляции. Файеры и одинокая бутылка с бензином – это не поджоги. Обильно брошенные полицией и ОМОНом во время потасовки с демонстрантами каски, бронежилеты и радиостанции, а также оторванные пуговицы – не могут суммироваться в многомиллионный ущерб, ибо были подняты, отряхнуты от пыли и, в основном, возвращены на свою службу, которая и «опасна и трудна».
Ход слушаний на уже двух процессах по событиям 6 мая вскрыл не только то, что свидетели в погонах явно плавают в своих обвиняющих показаниях (кто кого толкал, кто что кричал или кидал), но чётко выявил, что первопричиной столкновений стал односторонний перенос властями места запланированного митинга (с площади на набережную), скрытый ими от организаторов, и резкое сужение прохода к месту митинга, что загоняло многотысячное шествие в «бутылку».
Скажу от себя. Я не вижу большой беды в том, что люди, на глазах которых полиция избивает беззащитных – пожилых людей, девушек, ребят-подростков, кидаются им на выручку и стремятся истязания прекратить. Свалка есть свалка.
Очень важно. Замыслы организовать осенью 2012 года массовые санкционированные митинги («Марши миллионов» тысяч на двадцать максимум) — очевидно не являются подготовкой к свержению власти. Даже если на подготовку таких митингов у знакомого иностранца выпрошены несколько десятков тысяч евро. Поэтому параллельный, а на самом деле – ключевой – «болотный процесс», суд над Сергеем Удальцовым и похищенным спецслужбами в Киеве в октябре 2012 года Леонидом Развозжаевым, которых и пытаются изобразить организаторами финансируемой из заграницы революции, – дурнопахнущая фальсификация. Об этом процессе и о судьбе подсудимых забывать ни в коем случае нельзя – власть не должна чувствовать, что ей разрешили вводить в юридический оборот чекистские художества такого сорта.
Теперь о конкретике. О первом процессе. 24 апреля был оглашен приговор по этому делу. Сергей Кривов был осужден к 4 годам колонии общего режима, Андрей Барабанов — 3 годам 7 месяцам, Степан Зимин, Денис Луцкевич и Алексей Полихович получили по 3 года и 6 месяцев, Артем Савелов — 2 года 7 месяцев, Ярослав Белоусов – 2 года и 6 месяцев. Александре Духаниной дали условный срок.
Мосгорсуд рассмотрит апелляционную жалобу на приговор по «Болотному делу» 19 июня в 10:30. Восемь осужденных и их защита настаивают на отмене обвинительного приговора и оправдании.
Алексей Гаскаров, Илья Гущин, Елена Кохтарева и Сергей Марголин обвиняются в участии в массовых беспорядках (ч.2 ст. 212 УК) и в применении неопасного насилия к представителю власти (ч.1 ст. 318 УК). Гущин, Гаскаров и Марголин отказались признать вину. Кохтарева признала все вменяемые ей преступления. Однако ее дело не рассматривается в особом порядке – видимо, чтобы её признания давили на остальных подсудимых.
К сожалению, недавно, после длительного перерыва, возобновились обыски и задержания по «Болотному делу». Новыми фигурантами стали петербургская активистка Полина Стронгина, москвичи Дмитрий Ишевский и Олег Мельников, только что вернувшийся из Донбасса. Стронгину и Мельникова после допроса отпустили под подписку о невыезде. Их обвиняют по той же части 2 статьи 212 УК. Мельников полностью признал вину и намерен просить об амнистии. Дмитрию Ишевскому добавочно предъявлено обвинение в применении неопасного насилия к представителю власти (часть 1 статьи 318 УК). Он якобы снял шлем с полицейского и несколько раз бросал «твердые предметы». После допроса его арестовали.
Евгений Ихлов, политолог и активист.
Добавить комментарий