«Я пережил события мая 1968-го несколько отстраненно. В то время я преподавал в США. Я вернулся в Париж 31 мая, первым же доступным рейсом; может быть поэтому (а, возможно, и ввиду моего болгарского происхождения) я всегда относился к этим событиям с некоторым отчуждением.
Я видел в них два совершенно разных течения: одно социальное, другое – политическое. Трансформация социальных отношений была чем-то вроде откровения. Жесткие иерархии, потерявшие оправдание в глазах интеллектуалов, развалились как карточные домики: исчезла "субординация" между мужчинами и женщинами, между пожилыми людьми и молодежью, между высшими и низшими классами. Появилась возможность говорить более прямо, на менее церемонном языке и вести себя на публике менее скованно, без оглядки на конвенциональные догмы. Это была пора расцвета феминистского движения, для женщин открылись новые возможности. Кому сегодня придет в голову отбросить это наследие?
Совсем иная ситуация сложилась в сфере политического дискурса. Посещая заседания бесчисленных комитетов и ассамблей, участник майских событий не мог сказать или услышать ничего выходившего за рамки коммунистической идеологии. Конечно, и здесь наблюдалось некоторое разнообразие: на "консервативном" полюсе сгруппировались динозавры из Французской коммунистической партии, на "прогрессистском" – маоисты, а между ними располагались троцкисты, алтюссерианцы, анархисты, ситуационисты, представители "Движения 22 марта", последователи Фиделя и многие другие.
И если в социальной сфере бушевал величественный ветер перемен, то политические речи были пропитаны догматизмом и содержали бесконечные призывы (часто неосознанные) к установлению диктатуры. Для таких, как я – выходцев из "стран социалистического лагеря", испытавших на себе прелести "реального социализма", – это была химера.
На первый взгляд, наследие 1968 года вскоре почти полностью изгладилось из памяти (если не считать особой популярности французских лидеров-троцкистов на президентских выборах). Но через несколько лет проект насильственной социальной трансформации возродился в доктринах политических деятелей, называемых неоконсерваторами. "Неоконы" проникли в коридоры власти в Соединенных Штатах, а теперь они пользуются влиянием также и во Франции. В их лице мы имеем дело с адептами перманентной революции, иной по целям, но аналогичной по своей природе: эти политики до сих пор видят свою задачу в полном истреблении врага. И часто это те же люди, которые принимали участие в событиях 1968 года! Что касается этого наследия, то оно не заслуживает сожаления: от него следует отказаться – и чем скорее, тем лучше.»
Цветан ТОДОРОВ (Tzvetan Todorov) – философ и теоретик культуры.
Добавить комментарий