Вроде всё известно. Сама канва тех событий никогда нескрывалась. Отслежены судьбы участников, открыты архивы, написана масса исследований. Но читаешь литературу, беседуешь со специалистами – и ловишь себя на неожиданной мысли: а ведь после 6 июля 1918 года могла пойти по-другому наша история.
Сначала поблагодарим человека, который помог редакции при подготовке данного материала. Это д. и. н. Ярослав Леонтьев. Левыми эсерами Ярослав Викторович занимается много лет, знает о них, наверное, всё. Но «АН» интересовали не только факты, но и вопросы, которые кому-то, возможно, покажутся абстрактными.
Чего они хотели?
Как пояснил Я. Леонтьев, идеалом левых эсеров был кооперативно-синдикалистский строй. Если в двух словах, это примерно следующее. Основа промышленности – что-то вроде нынешних «народных предприятий». Крестьянская личная собственность на землю без применения наемного труда плюс массовая кооперация на селе. Гражданские свободы. Функции государства сведены до самых необходимых. Зато широкие полномочия имеют профсоюзы, в том числе крестьянские (их появление предполагалось). Взаимодействие профсоюзов, промышленных и крестьянских – залог гармонии в обществе. Такая вот своеобразная форма социализма.
Могли ли они победить?
В старой России эсеровская партия была знаменита своей тактикой индивидуального террора. Бомбы и пули для царских сановников, мученическая смерть на эшафоте – так боролись эсеры с царским режимом. Будущий лидер левоэсеровской партии Мария Спиридонова до революции прославилась как одна из героинь этого террора, мученица-политкаторжанка.
В мае-июне 1917-го часть эсеров не пожелала сотрудничать с Временным правительством и откололась от основной партии. Так возникла Партия левых социалистов-революционеров. Но методы борьбы исповедовались привычные. Убийство посла Мирбаха – деяние, обу‑
словленное именно традиционной эсеровской тактикой. Напомним, оно произошло 6 июля 1918 г., – а через три недели, 30 апреля, в Киеве левый эсер Борис Донской убил германского фельдмаршала Эйхгорна, командующего оккупационными войсками. Донской был членом боевой группы, которую ЦК ПЛСР направил на Украину. Воевать с немцами – так воевать! Ухлопать в течение месяца посла и фельдмаршала – здорово же люди досадили кайзеру Вильгельму.
Такие вот отчаянные пассионарии, готовые умирать и убивать. В июле 1918-го в Москве у них в руках было оружие, боевые подразделения, частично – допуск к рычагам власти. Отчего же сорвалось?
Тут случайность и закономерность одновременно. Ничего никогда не случается по плану! Нельзя было медлить, терять момент для выступления, а уравнение содержало множество неизвестных. Большевики сумели арестовать в Большом театре руководство партии, – а могли и не суметь: охрана съезда Советов частично состояла из левоэсеровских частей. Латыши поддержали Ленина и Троцкого, – а могли и не поддержать: всё-таки левые эсеры стояли за борьбу с Германией, которая в ту пору оккупировала Латвию. Сил у левых эсеров было немного, к тому же не все в их партии знали о заговоре (боясь утечки информации, верхушка ПЛСР не каждого посвящала в свои планы). И вышло: «головка» взята, но надо действовать, – а те, что ниже уровнем, растерялись, медлят. Кроме того, похоже, левые эсеры не воспринимали большевиков как смертных врагов! Отстранить Ленина и его команду от власти – да. Но не воевать на уничтожение!
Что ж, сам собой напрашивается следующий вопрос…
Хроника «Шестого июля»
Возможно, в эти дни какой-нибудь телеканал покажет старый советский фильм «Шестое июля» (1968, режиссёр Ю. Карасик, сценарий М. Шатрова). Хорошая была картина, с классными актёрскими работами – одна Алла Демидова в роли Спиридоновой чего стоит! И хроника событий отображена в общем верно.
Напомним: в 1917-м левые эсеры стали союзниками большевиков. Вместе брали Зимний. После Октября вошли в Совнарком (советское правительство), занимали ряд важных должностей, в том числе в ВЧК. Но Брестский мир с немцами сочли предательством – и революции, и страны.
В начале июля 1918 г. в Москве в Большом театре проходил V съезд Советов. Параллельно –IIIсъезд Партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР, левых эсеров). На своём съезде эсеры решили: дальше терпеть позор нельзя. Надо начинать восстание. Не столько даже против большевиков (они воспринимались скорее как барьер, мешающий достижению конечной цели), сколько против немцев. То есть подразумевалось некое выступление, после которого Брестский мир будет разорван. Дальше – партизанская война на занятых немцами землях: Украина, Белоруссия, Прибалтика... Жест, который вынудит немцев принять «новую реальность» – убийство их посла. Общепринятый «казус белли» – повод к войне.
6 июля 1918 г. по заданию руководства ПЛСР два боевика, Я. Блюмкин и Н. Андреев, явились в германское посольство. Во время беседы с послом Мирбахом открыли огонь, застрелили его, бежали. Блюмкин, выпрыгивая из окна, сломал ногу. Андреев привёз его в штаб Особого отряда ВЧК, которым командовал Д. Попов – также левый эсер, недавний балтийский матрос.
Тем временем на V съезде Советов Мария Спиридонова, лидер и знамя левых эсеров, объявила об убийстве Мирбаха. Эту акцию большевики сочли ударом в спину. По телефонной команде Ленина (по другой версии – Троцкого) зампред ВЧК Я. Петерс арестовал левоэсеровскую делегацию, в том числе М. Спиридонову (и восстание фактически было обезглавлено). Председатель ВЧК Ф. Дзержинский приехал в отряд Попова арестовывать Блюмкина, но был захвачен сам.
Опустим описание действий сторон в последующие несколько часов. В итоге ситуация возникла патовая. Две вооружённые силы. И тем и другим отступать, у тех и у других не получается действовать дальше. В заложниках у большевиков – Спиридонова и ряд ведущих деятелей ПЛСР, в заложниках у левых эсеров – Дзержинский, его зам М. Лацис, глава МоссоветаП. Смидович. Московский гарнизон или нейтрален или сочувствует повстанцам. Правда, у большевиков есть латышские стрелки, на которых они надеются. Но сегодня – Лиго, латышский национальный праздник. Стрелки выведены из Москвы в летних лагерях жгут костры, гуляют. Да и пойдут ли они на помощь Кремлю? Ведь тоже вовсю обрабатываются левоэсеровскими агитаторами!
Латыши пошли. И, после того как в ночь на 7 июля их командир И. Вацетис ввёл части в Москву, ситуация резко изменилась. Утром 7-го по отряду Попова уже била артиллерия. Через несколько часов восстание было окончательно подавлено.
Левые эсеры сошли с политической арены. Кто-то потом сотрудничал с советской властью, кто-то боролся с ней, но судьбы руководителей партии (да и рядовых членов) драматичны, горьки и, как правило, заканчиваются в ГУЛАГе.
А если б они победили?
«Тогда – ситуация многовариантная!» – заметил Ярослав Леонтьев. И начал эти варианты перебирать.
Вопросов нет – действительно многое зависело бы от того, как после левоэсеровской победы развивалась бы ситуация с Лениным, от десятков других моментов. Но был среди предложенных собеседником сценариев один, который меня зацепил, – и захотелось его домыслить. Да – фантастика. Но в ту пору и не такое сбывалось.
Левоэсеровский мятеж – конечно, не столкновение красных и белых. Наоборот, это столкновение красных (большевиков) с ультракрасными. Но парадокс: именно в этот момент (июль 1918-го) захват власти ультракрасными левыми эсерами давал шанс на прекращение всего российского раскола. Потому что именно эти ультракрасные выдвинули лозунг, который объективно мог стать объединяющим для всех: борьба с внешним врагом – с немцами. И тут их принципиальное отличие от большевиков – они белыми тогда однозначно воспринимались прежде всего как ставленники Германии.
А белые в тот момент – это несколько центров силы. На Волге – чехословацкий корпус и отряды Комуча (Комитет членов Учредительного собрания). В Сибири – Сибирская армия. На Кубани – Добровольческая армия Деникина... Но везде (кроме Дона, где у власти германофил Краснов) внешнеполитическая ориентация – на Антанту, воюющую с немцами. Везде во главе или в составе гражданских правительств – эсеры (только правые); военные руководители, как правило, им сочувствуют. А в результате и в красной Москве оказывается у власти антигерманская партия! К тому же – из политических «двоюродных братьев» (эсеров, но левых – однако есть общее прошлое, давние связи). И возникает платформа, на которой, как минимум, можно начать договариваться – если не о союзе, то о перемирии.
Авторские домыслы
Получилось бы? Хватило бы всем сторонам политической мудрости и гибкости? Скептики приведут десятки доводов «против». Но – допустим, получилось. И тогда – интересный расклад. Россия снова вступает в войну с Германией. Не в одиночку! На европейских фронтах война продолжается, уже и США присоединились. Да и Германия не та, что прежде. Она и так продержалась лишь до ноября 1918-го.
В общем, через несколько месяцев немцы капитулируют. Что дальше в России? Возобновление раздора? Или за этот срок ультракрасные поймут, что надо слегка побелеть, а белые согласятся потихоньку розоветь? И коалиционное право-лево-эсеровское социалистическое правительство начнёт мучительно, долго, – однако отстраивать новую Россию? Кооперативно-синдикалисткую или какую-то другую…
…Но не потерявшую миллионы людей в братоубийственной бойне. Никого не выгнавшую в эмиграцию. Которая в будущем уж точно обойдётся без коллективизаций и ГУЛАГов. В её завтрашней войне рядом склонятся над картами фельдмаршалы Каппель и Жуков. И инженер Королёв будет строить свои ракеты (отчего нет?). И лишь в парламенте будет постоянно шуметь вечный оппозиционер депутат Ульянов-Ленин.
Потому что Гражданская война у нас закончилась вскоре после 6 июля 1918 года.
Комментарии
Альтернативная история такая
Альтернативная история такая немного наивная, конечно.