О поездке на российский саммит G8 и самом комичном задержании в моей жизни
Полночь на Ленинградском вокзале в Москве. Я чувствую себя шпионом, все время отслеживающим вокруг себя «людей в штатском», которые могут вычислить по моему внешнему виду мою причастность к протестам по Восьмерке. Я вижу вокруг много знакомых лиц – людей, которых я видела на Либертарном Форуме, проходившем в Москве в последние дни. Здесь, на вокзале, мы почти не обращаем внимания друг на друга, каждый пытается выглядеть как обычный турист. Только иногда, совсем ненадолго, люди останавливаются рядом, чтобы шепнуть друг другу пару слов.
За последнюю неделю около 100 человек были задержаны или остановлены на пути в Санкт-Петербург. Поэтому, мы все уже видим себя пойманными и посаженными в тюрьмы – раньше, чем мы доберемся до города. Когда мы пытались купить билеты на поезд, мы встретили человека, хорошо известного ментам – его уже дважды снимали с поезда. В этот момент он покупал билет в третий раз. Когда вы покупаете железнодорожный билет в России, вы должны предъявлять паспорт. И значит, менты всегда знают, кто едет в этом поезде.
Поэтому Елена и я вошли в наш поезд в другом его конце и вошли в свой вагон только после того, как поезд отправился. Мы спали на чужих местах и вышли из поезда тоже из другого вагона. Я чувствовала себя исполнителем секретной миссии, несмотря на то, что мы ничего не смогли спланировать, в Питер собиралось поехать не больше 200 активистов антиавторитарных движений, и мы не были уверены даже в том, что сможем найти место для ночлега и встретиться с другими, не говоря уж об акциях…
В Питере продолжилось наше подпольное существование. Не было конкретных мест для встреч, активисты рассредоточились по городу, никаких четких планов по поводу акций. Чтобы обсудить акции, потребовалось множество утомительных законспирированных собраний во дворах, метро и вегетарианских кафе. В SMS мы писали только об экскурсиях и вечеринках. Бесконечные дискуссии на двух языках и постоянные опасения репрессий. Результатом любой возможной акции, казалось, будет избиение ментами и дни или месяцы в тюрьме. Некоторые даже боялись, что какой-нибудь сумасшедший снайпер из антитеррористического подразделения может с перепугу кого-то убить. С другой стороны, многие считали, что если уж мы добрались до места проведения саммита, необходимо атаковать его, по крайней мере, символически – чтобы показать, что власти не смогли наc запугать, и сопротивление возможно.
Пока мы бродили по центру города в поисках возможного объекта для блокирования, временами любой план начинал казаться самоубийственным. Улицы были полны ментов, людей в штатском и ОМОНа. Мы сомневались, сможем ли найти место для акции, чтобы продержаться на нем больше 30 секунд до того, как нас побьют и задержат. Мы не знали, сколько человек придет на акцию, но собирались осуществить ее, даже если на месте соберется только наша собственная группа.
Утро (16 июля – прим. ред.) было захватывающим. Наконец-то, после стольких подготовительных мероприятий, мы что-то делали. Полдевятого утра в выходной день необычное столпотворение наблюдалось в бистро напротив отеля Редиссон – одного из мест проживания делегатов саммита, и много знакомых прогуливалось неподалеку. В 8-28 мы остановились на автобусной остановке, все больше и больше становилось людей вокруг. Если бы мы подождали еще три минуты, то наверняка привлекли бы к себе внимание…
Наконец, на обочине проезжей части, ровно напротив отеля, появились три человека с газетами. Это был условный сигнал. В тот момент, когда они развернули газеты, мы выбежали, за пять секунд развернули транспаранты и перекрыли проезжую часть Невского проспекта. Мы скандировали, свистели и стучали. Около 40 человек было рядом со мной, движение остановилось, менты выглядели недоуменными и сразу начали на нас наезжать.
Только несколько минут спустя они начали вытеснять нас с проезжей части, и это получилось у них не так уж быстро и тихо. Два мента оттащили меня по земле к машине, стоящей на стороне отеля. Там нас поставили около стены, руки и ноги мы должны были широко расставить. Мы продолжали скандировать, и я получала приказ молчать и подзатыльник каждый раз, когда кричала. И должна была расставлять ноги все шире – до тех пор, пока я уже совсем не могла больше этого переносить. Один из ментов попытался засунуть мне в рот листовку со словами что-то вроде «Открой! Это вкусно!». Я почти не знаю русского и поняла только это.
В отделении милиции атмосфера была очень хорошей. Одного чувака мы 29 раз подбросили в воздух: оказалось, что у него в этот день – день рождения. Все иностранцы изображали из себя идиотов. Мы не понимали ни английского, ни знаков, которыми менты пытались объяснить, что они хотят наши документы. «Пожалуйста, говорите на немецком» - просили мы по-немецки. «Пригласите нам переводчика». «Паспорт или бум-бум!» - в конце концов, заявил нам какой-то милицейский чин, сопровождая это богатой жестикуляцией. Все засмеялись, и даже он не смог удержаться от смеха. (Анекдот года: мент, обращаясь к задержанным после акции на Невском: «Так, кто не понимает по-русски – поднимите руки!». Реальная история. – прим. ред.)
Такое количество преимущественно западно-европейских иностранцев было явно слишком для ментов этого отделения (в спешке, под наш дружный крик «Freedom!», были выпущены все ранее задержанные, чтобы освободить камеры для «антиглобалистов» - прим. ред.). Все время в отделении раздавались звонки из Великобритании, появлялись работники различных посольств, среди задержанных оказались журналисты и фотокорреспондент Associated Press. Мы видели, что некоторые менты действительно хотели нас избить, но им не позволяли это сделать. В то же время, они нам позволяли вещи, которые мы себе даже представить не могли. Мы сидели и лежали в коридоре, и каждый мент должен был осторожно переступать через наши ноги. Мы играли в веселые игры. Так как никто не реагировал, когда его вызывали, они привели на допрос не того человека. Документы с отпечатками пальцев куда-то исчезали. Один активист из России заявил, что он англичанин и не может найти свой паспорт. Спустя несколько часов, он незаметно покинул отделение, так и оставшись в списках задержанных каким-то там Теодором Смитом.
В какой-то момент нам тоже позволили свободно ходить по отделению, и мы встретились с другими задержанными. С самого начала менты отделили граждан стран бывшего СССР от остальных иностранцев, и для них это было не очень смешно. В общем, угрожали нам примерно одинаково, так как к задержанию было привлечено внимание и так как мы оказывали давление на ментов, отказываясь сотрудничать с ними, если к нам относились иначе. Мы бы даже отказались выйти на свободу раньше остальных. Тем не менее, российские, белорусские, украинские и молдавские активисты получили в свой адрес немало расистских шуток, оскорблений и угроз.
Тем не менее, настроение было хорошим. Спасибо группе поддержки и сотрудникам посольства, которые обеспечили нас едой сполна. Ночь в камере была похожа на вечеринку (в другой камере :), один польский товарищ сказал, что нигде на Западе «антиглобалисты» не проводят так хорошо время после задержания – прим. ред.). После полуночи пятеро из нас были отправлены в другое отделение. Мент в кожаной куртке и с автоматом сопровождал нас и отпускал оскорбительные шутки и угрозы в адрес белорусских товарищей. К счастью, мы очень устали и быстро уснули прямо на голом полу в маленькой камере без вентиляции.
На следующий день вечером, после многочасового ожидания и многочисленной бюрократии, иностранцы наконец-то оказались в суде. Это произошло на сутки позже, чем мы ожидали. Все 35 задержанных были обвинены в неповиновении требованиям сотрудников милиции на основании совершенно одинаковых протоколов и показаний свидетелей. Мы знали, что нужно ожидать от одних до трех суток ареста – такие приговоры выносились до нас. Никто не стал прибегать к услугам довольно дорогого адвоката, так как смысла в этом никакого не было – их аргументы на решение судьи не влияли. Нам советовали попросить извинения на суде и заявить, что мы не знали, что акция была нелегальной. Я объяснила на суде, что не было никакой возможности проводить санкционированные акции в Питере во время саммита, и подробно рассказала о моих политических взглядах. Тем не менее, я была одной из четверых, кто получил только сутки ареста, тогда как активисты из бывшего СССР, защищавшие себя на суде с адвокатом и сомневавшиеся в правомочности поведения милиции, получили по трое суток. Среди получивших ровно сутки были только иностранцы из Западной Европы. Когда нас наконец-то освободили после 40 часов задержания, было далеко за полночь. Ни метро, ни наземный транспорт уже не работали. И мы на полном серьезе спросили в отделении, не можем ли мы остаться до утра. Нам ответили категоричным отказом и вытолкали на улицу.
Все иностранцы должны были покинуть территорию РФ в течение двух дней после освобождения. Но до этого почти все встретились еще раз. И даже тот «англичанин», который исчез из отделения, был с нами!
