Стратегия предотвращения Майдана

Вслед за неслыханным подъемом социального протеста Беларусь пережила и неслыханный подъем репрессий. Сегодня, когда противостояние государства и общества перешло в традиционную пассивную форму, можно более трезво проанализировать, что и как делала власть для предотвращения Майдана в Беларуси.

Зависимость от выбранной тропы

Прежде всего нужно прояснить, откуда у наших руководителей - от Лукашенко до рядовых вертикальщиков, такой панический страх не только перед «цветной революцией» но и перед любыми, даже бескровными и ненасильственными проявлениями народного недовольства. Самая популярная версия: в Беларуси нет демократии, а Лукашенко - диктатор. Но такой ответ, скорее, меняет местами причину и следствие. Истинная причина - в «уникальности» (по европейским меркам) беларуской модели. Да, действительно, у Лукашенко и его приближенных есть власть, есть деньги и есть имущество, под защиту которых выстроен буквально весь государственный аппарат, в частности целый блок силовых структур, масс-медиа и вспомогательных институтов (суды, прокуратура, налоговая инспекция и т д.). Но ведь и в других государствах правят элиты, используя своё положение для продвижения собственных политических и бизнес-интересов. В странах либеральной демократии элиты также рекрутируются преимущественно из одних и тех же слоев населения, и, находясь у власти (или близко к ней) умножают свои богатства. Но там протесты людей по самым разным поводам не являются чем-то сверхъестественным, и даже куда более крупные (и насильственные) выступления не вызывают такой бешеной, даже истерической реакции, как в Беларуси.

В чем же причина?

Прежде всего в том, что у элит либеральных демократий запада существует определенный консенсус: порулил - дай порулить другому. Сменяемость осуществляется на основании конкурентных выборов, которые, в свою очередь, являются результатом консенсуса масс и элит. Поэтому каждый, кто доходит до вершин власти, понимает, что сегодня он - «на коне», а завтра - обычный гражданин, и это сильно добавляет ему чувства ответственности и осторожности в действиях. Тем, кто открыто злоупотребляет своими полномочиями, и берет больше чем позволяет негласный договор, быстро дают по рукам - коррупционные скандалы и уголовные дела не обходят стороной даже президентов и премьер-министров (хотя, по правде, редко выливаются в реальные тюремные сроки - опять же , солидарность «верхов» ...)

Из этого возникает и сниженный порог доступности высоких должностей для обычного населения. Работают, как теперь говорят, «социальные лифты». Попасть в элиту, хотя и сложно, но в принципе возможно.

Но в Беларуси не так.

Длительное пребывание у власти и, как следствие, необходимость применять для этого всё больше насилия, совершать всё больше преступлений, сыграла с нашими элитами плохую шутку, поставив их в рамки того, что в социологии называется path dependence - зависимость от выбранной тропы (пути). Чем дальше ты зашел в выбраном направлении (неважно, правильном или нет), тем больше для тебя будет стоить возвращение назад и смена курса. В какой-то момент изменение курса будет означать катастрофу.

Думаю, никому не нужно напоминать все те нарушения законов, национальных и международных и то, сколько человеческих судеб были сломаны для того, чтобы Лукашенко смог остаться у власти. И, что не менее важно - сколько людей он специально втянул в эту цепочку преступлений: от генеральных прокуроров, министров МВД и начальников КГБ, которые давали прямые указания на расправы, до ОМОНовцев-лжесвидетелей. Вся система специально заточена под него, сменяемость верхов год за годом исключалась как возможность из-за страха того, что новые верхи заставят старые платить по счетам. Никакого консенсуса, как на Западе, здесь быть не может, так как диалог с контр-элитами был прерван еще в 1996-м, потом же шло прямое их уничтожение. Отсюда тот факт, что оппозиция воспринимается не как конкуренты, а как личные враги. Отсюда этот страх перед цветными революциями и мантра: «Майдана в Беларуси не будет!», которую, успокаивая себя, президент повторяет каждый раз, когда люди начинают выходить на улицу.

Власть работает по нескольким фронтам

Однако, конечно, одними мантрами сыт не будешь. Лукашенко это понимает, поэтому подкрепляет их системной работой всех государственных служб. Что немаловажно, эта работа строится на анализе опыта других цветных революций, в первую очередь Революции Достоинства 2014 года. Большое внимание уделяется не только подавлению, но и профилактике любых протестов.

Анализ действий беларуской власти в промежутке 2014-2017 гг позволяет сказать, что основные усилия предпринимались по трем фронтам:

1. Силовое подавление и изоляция участников протеста (прежде всего активных)

2. Контроль над информационным пространством

3. Улучшение жизни людей, с тем чтобы снять структурные предпосылки протеста.

В рамках первого пункта силовики в последние годы сделали частичное отступление от привычного шаблона, опять же, связанное с осмыслением опыта Майдана. Если раньше «под раздачу» попадали прежде всего официальные структуры, крупные лидеры протестов, открытые политические организации, то сегодня фокус внимания сосредоточен на неформальных молодежных движениях. Об этом говорится напрямую:

«... с начала 2015 года начали целенаправленно работать в отношении участников околофутбольных движений и их наиболее агрессивных представителей. Под жесткий контроль взяты анархисты, неонацисты, участники движения Антифа» - сказал год назад в интервью газете «Звязда» глава ГУБОПиК Николай Карпенков.

Массовый арест анархистов 15 марта и «зачистка» 24-25 марта тех, кто еще остался, дело Полиенко, «дело антифашистов», многие уголовные дела против ультраправых футбольных группировок Минска, Могилёва, Гомеля (о них не пишут в СМИ, хотя масштабы посадок довольно существенные), всё это говорит о том, что «целенаправленная работа» действительно ведется. Интересно, кстати, что в список попали и неонацисты, которых беларуская милиция раньше не очень замечала. Задержан и осужден Стас Гончаров, который вернулся с АТО и с ним еще 6 человек, а в декабре ГУБОП сообщил о разгроме организации «Белый фронт» в Бресте, которая занималась контрабандой оружия и продажей наркотиков. Причиной такого пристального внимания стало, очевидно, то, что беларуские нацисты, вдохновившись примером Правого Сектора и «Азова» почти поголовно заняли про-украинскую позицию.

К этому же пункту следует отнести и резонансное дело «Белого легиона». Община беларуских националистов, даже не организация, а круг друзей, были выбраны мишенью не в последнюю очередь именно из-за своей неформальной, вне организационной структуры и интереса к военному делу. Во время шествия 25 марта они планировали охранять мероприятие, не допуская провокаций, что в округлившихся от ужаса глазах ГУБОПовцев и КГБшников переросло в «создание незаконного вооруженного формирования» и «подготовку к массовым беспорядкам». Конечно, оба обвинения не выдерживают никакой критики (что это за вооруженное формирование со страйкбольными калашами?), но их с лихвой хватило для того, чтобы зачислить «легионеров» в ряд опасных и применить к ним тактику изолирования (проще говоря, посадить в тюрьму) .

Отмечу очень существенный момент. Все выше перечисленные группы объединяет одно: их неформальная структура, а значит, до определенной степени, неконтролируемость. Анархисты не могут быть контролируемыми, хотя бы в силу своей идеологии и практики (я подробно развернул этот факт в своем ответе на статью СБ), объединения футбольных фанатов строятся на дружеском принципе, они подвижные, «текучие» и не имеют никаких дел с юридическими и властными структурами, что очень затрудняет их постановку под контроль, снижает количество рычагов влияния. Власть же привыкла иметь дело с институциональными объединениями: партиями, которым можно грозить лишением регистрации или офиса, их лидерами, которые приносят заявки в Мингорисполком, переговорщиками, которые вынуждены все делать по закону и ходить на поклон к чиновникам. С неформальными же объединениями совсем другая ситуация, и именно поэтому они рассматриваются как опасность.

Второй пункт - контроль над информационным пространством, является одновременно попыткой реагировать на вызовы современности (соцсети, ускоренный обмен информацией) и реакцией на Майдан, где огромную роль сыграли именно альтернативные СМИ. В рамках этого направления власть, кроме привычных уже пропагандистских передач с очернением оппонентов ввела и ряд новинок: блокировка нежелательных сайтов, блокировка страниц (преимущественно анархистских) в соцсетях, массовые задержания журналистов, штрафы за «несанкционированное изготовление продукции СМИ», а также вынесение предупреждений крупным независимым СМИ с целью принудить их к самоцензуре.

Третий пункт, пожалуй, самый проблемный для власти, ведь сколько соков не выжимай из неэффективной экономики, а Эмираты в Беларуси не построишь. Очевидно, что причиной протестов стал общее плачевное экономическое состояние страны и сокращение социальных гарантий, а не работа Белсата или призывы Статкевича. Ликвидировать структурные предпосылки протеста невозможно без коренной реформы всего режима, что приводит к замкнутому кругу, так как на такие реформы власть идти не готова, о чем Лукашенко не устает сообщать. Тем не менее было бы не правильно говорить, что протест подавляется только дубинками. Действительно, делаются демонстративные шаги к снижению напряженности: это и приостоновка действия Декрета №3 на год, и внесение изменений в него, и попытки «трудоустроить всех к 1 мая». Однако все это не назовешь иначе как толчением воды в ступе - эффект от таких мер весьма ограничен, если он вообще есть, и поэтому дубинки остаются главным фактором, сдерживающим людей от выхода на улицу.

Что дальше?

Прогноз на будущее будет звучать как трюизм: уровень репрессий будет зависеть от уровня протестных настроений в обществе, а также от твёрдости позиции ЕС по беларускому вопросу. Ряд европейских политиков высказались за возвращение санкций, в случае, если количество политзаключенных будет увеличиваться. Это, можно не сомневаться, также сыграло свою роль в том, что «легионеров» начали выпускать, сняли им одну из двух статей и передали дело в Следственный комитет. Последнее, кстати, хороший знак для самих арестантов и их родных, ведь если КГБ в громких политических делах - это «волки», цель которых навесить на обвиняемого как больше преступлений и сломить его сопротивление, то СК - обычные клерки, которым останется только отработать шаблонную схему, которую им, наверное, уже спустили.

Полагаю, что большинство задержанных по «делу патриотов» отпустят до суда, останется некое «ядро», которое сейчас выделяют оперативники (возможно, уже выделили) - те, кто, по их мнению, действительно опасен. Над этим ядром, скорее всего, и будет суд, но сроки будут либо условные, либо в виде ограничения свободы, но равные количеству отсиженного. То, что много обвиняемых уже отпустили, демонстрирует, что целью всего «дела патриотов» была прежде всего изоляция потенциальных активных участников марша 25-го и эта цель была достигнута. Опасность прошла, ситуация стабилизировалась - можно выпускать. (на данный момент все задержанные по делу "Белого Легиона" находятся на свободе, но уголовные дела против них не прекращены, - прим.авт.)

Общая же тенденция по репрессиям, однако, остается той же, которая была очерчена мной в статье «Инновационность и модернизация? Пока только в репрессиях»: человека сначала грубо задерживают, потом месяцами «маринуют» в СИЗО, а потом назначают наказание, которое, хотя часто и не связано с лишением свободы, всё же существенно ограничивает возможности человека как активиста, оставляя его в шаге от решетки. И этот шаг часто бывает пройден, как в случае Дмитрия Полиенко, который получил 1,5 года реального срока после ряда административных арестов. Тут те, кто принимает решения о репрессиях рассчитывают очень разумно: пока пройдет суд, пока правозащитники раскачаются и выскажут свою позицию, пока в Европе решат, кто политзаключенный, а кто нет, пока Европарламент примет резолюцию ... уже полгода пройдет. А потом уже можно и освободить. Тем не менее всё это время активист сидит - изоляционная и устрашающая функции выполняются.

Самый популярный вопрос, который журналисты задают аналитикам: когда возобновятся протесты? В ответ те нередко говорят об осени - мол, начнут приходить счета за квартплату, будет нужно собирать детей в школу и так далее. Но мне кажется, что сама по себе осень, как и само по себе ухудшение экономического строя протесты у нас не вызовут. Необходим триггер - спусковой крючок, который переполнит чашку терпения, как это сделал Декрет №3. Поскольку предпосылки для недовольства не исчезли, а только были насильно убраны, гнев неизбежно вспыхнет рано или поздно. А что станет поводом: очередной акт милицейского насилия, новый налог или массовое увольнение на каком-то из предприятий - не знает даже самый опытный аналитик. Весенние протесты в который раз продемонстрировали, что народ - даже такой терпимый, как беларусы, по прежнему - стихия. И это еще одна причина извечного страха перед ним каких-либо вождей, господ и начальников.

Николай Дедок

Июнь 2017

«Новы Час»

Перевод: Татьяна Кульбакина