Более двух лет назад назад тысячи россиян уехали в Грузию, спасаясь от мобилизации и репрессий. Здесь появилась одна из анархических диаспор. Теперь многие из ее участников активны в протестах против того, как посчитали результаты парламентских выборов. “Публичные призывы” опросили четырех участников о релокантском вкладе в это сопротивление.

Фото: Мария Рахманинова

Протесты в декабре 2024 и весной 2023

Саша: В последние недели наблюдается явная радикализация протестов и мобилизация участников. Сравнивая текущую ситуацию с событиями прошлого года, можно заметить значительные изменения. Например, протесты год назад, которые тогда сопровождались применением Молотова, оказались относительно локальными и кратковременными. В те дни власть быстро подавила активность протестующих, применяя газ и водометы. Сейчас же протесты стали интенсивнее, охватывают большее количество людей и сопровождаются баррикадами, фейерверками, столкновениями с полицией. Масштабы происходящего и степень радикализации заметно выросли.

Давид: Были побитые стёкла и поджоги кабинетов парламента, повреждение и поджоги городской инфраструктуры на Руставели, активное применение пиротехники против спецназа. Думаю, что нужно продолжать в том же духе - атаковать деньги. Режим должен понимать, что каждый новый день протеста обойдётся дорого и принесёт конкретный материальный ущерб. Менты тоже стали действовать намного жёстче. Кадры забивания лежачих и другого немотивированного насилия видели все. Число арестов тоже уже превысило цифры предыдущих протестов.

Женя: Протесты в Грузии становятся все более напряженными и радикальными. Если весной 2023 года протесты против закона об иноагентах сопровождались массовыми митингами и брутальными действиями полиции, то нынешняя волна выступлений еще более жестока. Применение силы со стороны органов, включая слезоточивый газ и дубинки, вызывает резкую критику правозащитников и международных организаций. Нынешние ставки выше, чем когда-либо: для протестующих это вопрос не только защиты прав, но и сохранения курса на европейское будущее страны.

Паша: Пострадавший 22-летний протестующий, который находится в коме после ранения, стал символом новой волны радикализации. Сегодняшние протесты уже не ограничиваются мирными формами выражения недовольства, и уровень напряженности в стране продолжает расти. Потеря безвиза воспринимается как утрата надежды на лучшее будущее. Для молодежи это перекрытие путей к достойной жизни, для более старшего поколения — угрозы потери работы, связанной с Европой.

Участие релокантов

Саша: Свою роль в протестах играют антифашистские, анархистские и левые движения. Однако наблюдается разделение между местными жителями и эмигрантами: пока что не удалось наладить устойчивые связи и совместные действия между этими группами. Среди местных участников заметны и представители правых движений, что добавляет протестам дополнительный уровень сложности. Флаги Первой республики и другие символы правых движений встречаются наряду с белыми шнурками, которые часто ассоциируют с правыми взглядами.

Паша: В протестах 2023 года левые релоканты были хорошо организованные и имели полезный опыт для формирования саппорта протеста, некоторые бросались на баррикады, что вызывало респект у местных бонов. Весной 2024 грузинам уже не требовалась особенная помощь или опыт, всю инфраструктуру они подготовили сами, левые пытались делать самба-бэнд и медгруппы, но медгрупп было так много на тех протестов, что в них не было никакой необходимости. Медицинские факультеты выходили полным составом для оказания первой помощи.

Давид: В первый день девятью из 107 задержанных были 8 россиян и беларус, участие в самом начале было активным, но потом, по моим ощущениям, стало сходить на нет.

Опасения участников

Женя: Их участие носит ограниченный характер из-за опасений депортации. С другой стороны, ангажированность российских эмигрантов вызывает смешанные чувства среди грузин, учитывая исторические и политические противоречия. Постепенно недоверие уступает место признанию их вклада в общее дело.

Саша: Одной из главных угроз для них является риск потерять возможность въезда в Грузию. Хотя пока случаев депортации не зафиксировано, эта перспектива висит над участниками "дамокловым мечом". Кроме того, некоторые люди предпочитают воздерживаться от участия в протестах именно из-за опасения за свою легальность пребывания и безопасность. При этом даже те, кто активно участвует, стараются не афишировать свою деятельность. Даже те, кто участвуют, делают это осторожно, без стремления занимать ведущие роли. Для многих важен баланс между поддержкой протестов и сохранением собственного статуса.

Кроме того, существует понимание исторического контекста взаимоотношений России и Сакартвело, что добавляет сложности. Эмигранты часто стараются не перехватывать повестку, чтобы их действия не воспринимались как навязывание воли извне. 

Паша: Сейчас власть сразу дала понять, что жестокость будет относиться ко всем протестующим, вне зависимости от резидентства, и это меняет ситуацию полностью. У релокантов нет знания местного языка, широких связей в государственных структурах, адвокатов, знания законов и судебной практики. Они менее защищены от репрессий чем кто-либо другой, а люди, находящиеся в розыске, подвергаются двойному риску.

Релокантам дают сутки. Можно ожидать, что после снижения активной фазы протестов у сотрудников появится время для фабрикации уголовных дел. Спецслужбы еще до выборов начали разгонять историю с государственным переворотом, делопроизводство начато, людей вызывают на допрос. Руководитель спецслужб публично высказался, что в стране иностранные агенты, которые готовят переворот. Найти какую-то группу релокантов и сфабриковать против них дело - вопрос несложный.

Инфраструктура помощи

Женя: Многие помогают за кулисами: оказывают медицинскую помощь, занимаются правозащитной деятельностью или содействуют задержанным. Я занимаюсь координации тех, кто ищет юридическую помощь, и тех, кто ее готов оказать. Ситуация в Грузии находится в точке бифуркации, где возможны самые разные сценарии. Исход протестов зависит от способности оппозиции организовать и возглавить движение.

Давид: Раздают еду и воду, оказывают медицинскую помощь, следят, чтобы горели костры для обогрева. Таких много, по моим ощущениям - сотни. Этот протест показывает, что человеком можно быть независимо от политических взглядов. Вклад вносят все - и леваки, и обычные таксисты, которые (возможно, ценой своих прав) перегораживают дорогу колоннам спецназа, и правые футбольные хулиганы на фронтлайне.

Саша: Существуют точки, где можно получить помощь или переждать, однако их организованность остается под вопросом. Медицинский опыт некоторых участников помогает справляться с ранениями и травмами на месте, но централизованной системы поддержки пока нет.

Паша: Сейчас тоже грузины смогли сделать всю инфраструктуру протеста, довольно хорошую. Теперь релокантам пора поучиться и перенять опыт. В эту инфраструктуру могут встраиваться релоканты, например, предоставлять в своих заведениях/кафе места для отдыха и оказания помощи, средства защиты от газа и т.д. Но в целом, это капля в море.

Поддержать работу Автономного Действия