Всё таки захватит ли Россия Беларусь, и если да – что будет в дальнейшем? После последней встречи Лукашенко и Путина в который раз активизировались разговоры про возможную потерю Беларусью независимости. Алармистские заявления посыпались как из ведра.
Доходит до того, что отдельные аналитики и политики указывают на конкретные даты инкорпорации. Николай Статкевич говорит про полгода, украинский эксперт Бортник – про два года. К этим датам добавляется не очень убедительное фактологическое обоснование, они, можно сказать, берутся «с потолка». Как известно, ни один серьёзный аналитик не возьмётся делать точные прогнозы на много лет вперед, потому что в политической жизни множество переменных, в том числе неизвестных.
Такой алармизм может сработать по принципу мальчика, который кричал «Волки!», и когда волки действительно появились, никто не обратил внимание на крик. Понятно желание гражданского общества и сознательных граждан держать этот вопрос в фокусе, но его безостановочное педалирование может привести к противоположному результату.
Но всё же, насколько такой сценарий реален?
Чего следует бояться?
Прежде всего, нельзя не согласиться с главным аргументом Александра Класковского: Лукашенко раньше неоднократно останавливал возможные способы сделать себя губернатором и поглотить Беларусь. Зачем неожиданно он пойдёт на это сейчас? Действительно безвыходного положения – как в экономике, так и в политике – у Лукашенко сейчас нет, а балансировать на грани у него неплохо получается последние 20 лет.
Сильным аргументом на благо быстрой аннексии являются также сообщения об изучении пророссийскими организациями общественного мнения в Беларуси. Факт, безусловно, может насторожить но сам по себе он не является прямым указанием на возможность агрессии, а является довольно рядовым эпизодом внешнеполитической работы империалистического государства. Можно высказать предположение, что такой опрос в 2009-2010 годах вообще не попал бы в прессу, а если бы и попал, то не привлёк такого внимания.
Возможные сценарии
На сегодня нам известны три возможных варианта смены власти пророссийскими силами. Аннексия (Крымский вариант), вторжение (донбасский вариант) и государственный переворот (в новейшей истории никогда не был воплощён, но нечто подобное, видимо, готовилось в Черногории). Однако аналитики, которые предсказывают «поглощение», чаще говорят про ещё один – инкорпорацию, имея ввиду, что Лукашенко под прессом обстоятельств будто бы сам поделится властью.
Рассмотрим каждый из вариантов и их вероятность для Беларуси.
Крымский вариант требует, прежде всего, сильных пророссийских настроений в Беларуси, реального желания большой части граждан, - в первую очередь социально активных, - «вернуться на родину». Не имея иллюзий о национальной сознательности беларусов, нужно отметить: сторонников объединения с Россией у нас всё же меньшинство. И что главное: оно политически неорганизованно – в отличии от сторонников независимости.
Помимо иного, Крым, в отличие от Беларуси, не был независимой республикой, а только автономией. В нём не было сильных независимых элит, которые бы много теряли в случае прихода России. В Беларуси элиты (от глав исполкомов до начальников спецслужб) потеряют с приходом России чуть более чем всё. И они не могут этого не понимать. В России на беларуский кусочек пирога хватает желающих: кадыровцы, ФСБшники, олигархи, друзья Путина, депутаты-уголовники, воры в законе... Думать, что они оставят хоть какие-нибудь ощутимые остатки денег, собственности, власти и коррупционных возможностей местным, было бы в высшей степени наивно. А в наивности наших начальников можно обвинять в последнюю очередь.
Донбасский сценарий – самый жёсткий, и, можно считать, нежелательный для России. Засылка диверсантов, даже на относительно подготовленную почву, с большой долей вероятности обернётся отпором со стороны силовых структур, верных Лукашенко. Недаром учения территориальной обороны в Беларуси происходят на территориях восточных областей, а Силы специальных операций отрабатывают борьбу с диверсантами один в один по сценарию донбасского конфликта. Можно высказать предположение, что у Лукашенко на такой случай есть технологически и идейно подготовленные группы, руководимые сыном Виктором. Чаще всего среди эти групп называют Особую службу активных мероприятий (ОСАМ) и СБП, на которые можно рассчитывать больше, чем на МВД и КГБ, которые действительно пронизаны российской агентурой вдоль и поперек.
Новая война или даже тлеющий конфликт (неважно, с официальными армиями или повстанческими группами беларуских националистов) на востоке станет ещё одним гвоздем в гроб российской экономики, а санкции, которые будут вызваны этим вторжением, станут экскаваторным ковшом земли на крышке ее гроба. При всей иррациональности российского руководства, оно не может этого не понимать.
Что касается государственного переворота, то его можно осуществить в двух сценариях: или через массовое включение людей (например, взяв под контроль новую волну социальных протестов), или «втихую» - поставив вместо Лукашенко какую-то лояльную фигуру из его окружения. Для первого варианта пророссийским силам, снова же, нужно иметь сильное влияние на беларуское общество и возможность мобилизовать его в нужную сторону, контролировать его на куда более глубоком уровне, чем сейчас. Нужно иметь сильных местных политиков, СМИ и сеть активистов. Ничего этого (кроме СМИ, которые Лукашенко может отключить в момент опасности) Россия сейчас не имеет – вспомним попытки провокаторов кричать «Россия!» на протесте тунеядцев в Витебске. Они стали лакмусовой бумажкой того, что большинство беларусов, даже недовольных, не являются настолько пророссийскими, чтобы это можно было использовать для формирования политического актива.
Второй вариант предполагает обязательное устранение Лукашенко – вплоть до физического уровня, а также обязательное наличие прочных и влиятельных агентов российских спецслужб в его окружении или высших эшелонах власти (желательно – из силовиков), которые способны его изменить. То, что агенты есть, сомнений не вызывает. Но насколько они готовы рисковать для такой спецоперации? Насколько службы безопасности «мониторят» такой вариант развития событий и держат ситуацию под контролем? Работает ли Россия сегодня на реализацию этого сценария в перспективе? Этого мы не знаем, и можем только гадать. Однако этот вариант кажется наиболее возможным из всех: он не требует привлечения масс (это значит, Россия не вступает на поле, где может проиграть), не имеет ввиду введение войск (как писалось выше, это сумасшедшие экономические и политические потери) и позволяет до максимума снизить кровопролитие.
Последний вариант – инкорпорация, про которую сейчас как раз и говорят больше всего, видится как раз самым невероятным. Причина простая: не для того Лукашенко 24 года боролся за власть, чтобы сейчас её отдать добровольно. Слова о том, что Лукашенко сам поделится властью и покорно станет под руководство Путина, который отправит его «послом в Зимбабве», как высказался недавно обозреватель «Эха Москвы» Венедиктов, выглядит смешно для того, кто трезво оценивает психотип Лукашенко. Вообще, много ли вы знаете диктаторов, которые после десятилетий безраздельной власти согласились быть «под кем-то», а не боролись за свою власть до последнего?
Важные переменные
Есть ещё один аспект, про который часто забывают, анализируя присоединение Беларуси к России. Не зря говорят, что Беларусь выполняет роль буферного государства. Так как в случае полноценной войны между Россией и странами NАТO (вероятность, которая рассматривается сегодня обоими сторонами всерьёз) со всех точек зрения (военной, политической, социальной) полезней, чтобы бомбы сыпались на территорию соседнего государства, а не Российской Федерации. Именно поэтому иметь в качестве буфера марионеточное государство намного полезней, чем самому выходить к границам страны-соперника.
И, наконец, не стоит забывать: Россия сейчас совсем в другом положении, чем была в начале 2014 года. Тогда она могла себе позволить, имея внутренний кавказский конфликт, влезть ещё на Донбасс, а потом и в Сирию. С того времени состояние российской экономики сильно ухудшилось: до такой степени, что для спонсирования военно-политических авантюр приходится принимать непопулярные решения, которые угрожают внутренней стабильности.
Все вышеупомянутые вероятности рассматриваются с точки зрения теории рационального выбора (rational choice theory), которая говорит, что каждый геополитический актор в данный момент времени действует наиболее полезным для себя образом. Впрочем, известно, что российское руководство часто поступает иррационально – объективно вопреки собственным интересам. Поэтому в принципе ни один из выше обозначенных вариантов целиком исключать нельзя. Мы говорим только про вероятность.
Что потом?
Что будет, когда самое страшное всё же произойдет? В картине миропонимания демократической общественности приход сюда России – это конец всему. Независимости, демократическим свободам (которые, правда, и не начинались), беларускости как таковой. Апокалипсис. Это так и не так одновременно.
Прежде всего нужно отметить: оккупанты обязательно пойдут на сотрудничество с наиболее лояльными представителями национального движения. От определённых изданий, которые сейчас считаются оппозиционными, мы услышим, что беларускость может развиваться и в границах субъекта Российской Федерации (в том же Крыме, отметим, ряд крымско-татарских активистов пошли на коллаборацию с Россией и получили места в местном парламенте), что наша экономика расцветёт с притоком российских инвестиций, ну и вообще, мир лучше, чем война. Про государственные СМИ и говорить не стоит: они перекрасят свою риторику ещё до того, как первый «зелёный человечек» вступит за порог здания на улице Макаёнка, 9. Возможно на некоторое время останется преподавание беларуского языка в школах, и новая власть будет всячески подчёркивать как ценит «культурную самобытность» беларусов.
Однако, безусловно, нас будет ждать время куда худшее, нежели сейчас. С большего, оценить последствия можно на примере Крыма. Это переход всего, что более-менее приносит доход, в руки захватчиков (вплоть до вывоза лучших предприятий в Россию целиком), ещё большее завинчивание гаек в политической жизни (сотни уголовных дел за репосты), быстрое перекочёвывание всех активных оппозиционеров в тюрьмы, исчезновение без вести наиболее небезопасных и радикальных. Постепенное исчезновение в употреблении беларуского языка, переписывание истории в учебниках…
Это катастрофа. Однако будет ли это концом? Не думаю. Беларускость не сумели уничтожить 200 лет нахождения под Российской империей, 70 лет в тоталитарной СССР, которая целенаправленно уничтожала беларусчину под корень. Почти всё это время в Беларуси сохранялось национально-освободительное движение в той или иной форме: повстанческой, политической, культурной. Вектор национального самосознания, наконец, всё равно задают люди, а не бюрократическая надстройка под названием государство – и многомиллионные народы без государства (каталонцы, курды, цыгане) лишний раз это подтверждают. Захват страны Россией будет значить только одно: переход национально-освободительной борьбы в другую плоскость. Фактически: откат до состояния 1905 года или 1918 года. Откат, но не смерть.
Впрочем, нужно помнить, что и Россия – не вечная. А поэтому борьба за право «людьми зваться» должна быть продолжена в любом случае. Без всяких сомнений, создание ещё одной «центробежной точки» на окраине РФ, мягко говоря, не поблагоприятствует её усилению, так как уже сегодня империя трещит по швам под напором внутренних и внешних конфликтов.
Не будем забывать: первый съезд РСДРП, которая похоронила Российскую империю, произошёл в 1898 году в Минске. Развал СССР в 1991 году был юридически оформлен также на территории Беларуси. И, стоит знать, что если худшее произойдет, то и в этом случае Беларусь внесет свой успешный вклад в погребение «тюрьмы народов».
Николай Дедок
16.10.2018
Первоначально опубликовано в газете «Новы Час»
Добавить комментарий