Может быть, десяток небывалых рифм только и остался, что в Венесуэле?

Умер Уго Чавес. К радости либеральной публики, это случилось в шестидесятую годовщину смерти Сталина (подобный символизм не останется безнаказанными, ждём усиления крена вправо - к мистическим и эзотерическим прозрениям в духе третьего рейха в исполнении какого-нибудь гуру нашего либерализма вроде Латыниной или Новодворской).

Несчастье троцкистской и сталинистской публики хлынуло потоками слёз в социальных сетях и сопливой аналитики на сайтах. Вот бы они так печалились по поводу репрессий против венесуэльских рабочих активистов или переживали за судьбу студентов, атакуемых чавистами и полицией. Но нет! Гегемоном истории, для наших «марксистов», как видно является не столько человек труда, сколько «герой», «вождь». Пресловутая «диалектика», некогда присвоенная (чтобы не сказать, приватизированная) марксистами, подменяется здесь манихейской логикой наименьшего зла. А ведь это та самая логика официоза: если не Путин, то кот. Если не Чавес, то черт...

Даже Борис Когарлицкий, прощаясь с команданте Чавесом, сперва оценив достижения, и раскритиковав ошибки, всё же не удерживается от пророческого тона в оценке наследия и судьбы боливаризма: «Но вряд ли Венесуэла повернет назад. Ведь успех Чавеса предопределен был не только уникальными особенностями его личности, но и тем, что — хорошо или плохо — он пытался дать ответ на запрос, сформулированный народными массами. Эти массы в 2002 году сорвали государственный переворот, не дав олигархии отстранить от власти избранного их голосами полковника Чавеса. Эти массы снова и снова поддерживали его своими голосами на выборах. И хотя они так и не стали самостоятельной, организованной снизу силой, они вряд ли допустят к власти тех, кто попытается отнять у них завоевания революционного десятилетия».

Только Чавес! Только рабкор! И начал Борис Юльевич за упокой, и закончил за упокой. И стоило ради такого вывода прежде высказать совершенно противоречащие ему тезисы.

Симпатии российских авторитарных левых к Чавесу совершенно объяснимы. Вот только как они надеются использовать его опыт в России или СНГ? Дело даже не в могуществе олигархии, которая так просто не упустит нефтедоллоровые потоки. Левая ориентация военного-боливарианца стала результатом влияния левого дискурса в общественных настроениях, сильных традиций рабочего профсоюзного движений. В российских же антисоциалистических/антисоциальных реалиях вместо чавесов и перонов из среды военных можно ждать только нового православного сталиниста Квачкова.

В среде российских анархистов персону Чавеса и его эксперименты принято было игнорировать. Чего нельзя сказать, например, о белорусских товарищах, за последние пару лет не упускавших случая пожелать и своему Батьке такого же «крепкого» здоровья.

И всё же, если оттолкнуться от политической конъюнктуры и морализма, если забыть с кем там обнимался и ручкался Чавес (в конце концов, что он там должен был, замуроваться в бункере и строить нефтяное чучхе?)... Если взглянуть в суть так называемого «Социализма XXI века», найдём ли мы в нем что-то полезное для себя? Или это просто собрание демагогии и популизма? Безусловно проект куда более неординарный, нежели его воплощение. Чавес вооружился не только разной отсталой военной техникой, купленной у своего «друга» Путина, но и куда более прогрессивной теорией. Символично, что Чавес всё более «левел» и давал приют левым интеллектуалам, идеологам «альтер-глобализма» одновременно с постепенным угасанием и упадком альтер-глобалистского движения. Среди интересных идей в арсенале Уго Чавеса были теоретические разработки Хайнца Детериха. Последний интересен нам не только тем, что написал в соавторстве с Номом Чёмски книгу «Латинская Америка: от колониализма к глобализации». Детерих — собственно автор термина «социализм XXI века» - организатор «Новой бременской школы» в социологии, в которой предпринимались небезынтересные попытки оживить гуманитарные науки использованием в них принципов общей теории относительности, достижений квантовой физики, кибернетики. Товарищ Детериха по «Новой бременской школе» Арно Петерс перевёл принцип эквивалентности из языка естественных наук в язык социологии и экономики. Достижением Петерса в экономике стала его теория и графическая схема механизма справедливого ценообразования — так называемая «Роза Петерса». Фактически — это развитие, иллюстрация и воплощение трудовой теории стоимости Карла Макса, где происходит соизмерение затрат труда, времени и сил каждого труженика в процессе производства и соответственно этим расчетам выводится не спекулятивная цена товара.

Но это всё в теории. Практика же сильно отличалась. По свидетельствам газеты анархистов Венесуэлы «El Libertario», очевидными за последние годы становился и рост недовольства политикой Чавеса, и всё большее разочарование в его непоследовательности даже среди сторонников (как и его либеральные оппоненты, «социалист» Чавес планировал удвоение нефтедобычи с помощью всё тех же транснациональных корпораций), и деградация политической структуры режима чавизма...

В общем на практике никаких «десятков небывалых рифм» в Венесуэле не осталось, как некогда мечтал Маяковский, и гимн торжества неолиберального миро-порядка старались заглушить скорее демагогией, нежели реальными альтернативными практиками.

Анализируя «латинский коммунизм» в его светло-розовой венесуэльской редакции, мы обречены отказаться от морализма. Нам необходимо внимательно изучить опыт «социализма XXI века» - изучить, чтобы преодолеть и дать альтернативу. Вновь повторим за газетой «El Libertario» «...для анархистов и анархисток основная дискуссия строится не вокруг того, кто контролирует промышленность – национальная или иностранная буржуазия – а вокруг того, что воспроизведение этой добывающей модели перекрывает возможность реализации альтернативной модели развития, которая бы не обеспечивала топливом двигатели внутреннего сгорания мирового капитализма и не вредила бы ни окружающей среде, ни общинам коренных жителей и крестьян».

Нам нужно что-то большее и принципиальное иное, нежели справедливое распределение объедков, наверняка нечто большее, чем даже самая справедливая ресурсо-ориентированная экономика. Потому что ресурсо-ориентированная экономика остаётся социально-ориентированной до тех пор, пока эти ресурсы стоят дорого или вообще существуют. Без альтернативы левые так и останутся попрошайками, выклянчивающими лучшую долю у капитала, и не станут борцами с капиталом. Иначе всё что останется левым — шантажировать власть угрозами революций (в духе идей того же Кагарлицкого). Иначе анархисты останутся пушечным мясом активизма, растрачивающими свои лучшие годы на острие часто безвыходных социальных конфликтов, а иной раз и в тюрьмах за участие в этих конфликтах.

Для российских анархистов, шире для российских левых, Чавес и Ко - не ориентир. Разве маяк, освещающий собой те мели, куда не надо держать путь.