Капитализм как религия: о работе Вальтера Беньямина

Проблема капитализма, прежде всего, в холоде личного одиночества и в поклонении фетишам денег и товаров. Вы, возможно, думаете, что в таком обществе вы свободны от поклонения, мне же такое мнение кажется иллюзией. Капитализм есть религия. Озабоченные постоянным поиском материальных благ и конкуренцией за рабочие места люди служат идолам, в которые они безоговорочно верят. Товарный (или товарно-денежный) фетишизм, вокруг которого организована вся жизнь, служение материальному богатству и безоговорочное подчинение его жрецам - верхушке корпораций и банков, очень утомительны. Мейстер Экхарт писал, что человек есть то, что он любит: любит камень - есть камень, любит человека, есть человек, любит Бога, есть Бог. Если человек любит товары и деньги и это - основа его существования, он сам - товар на рынке. Не больше, но и не меньше. И это - тоже религия. И холод одиночества, который создает постоянная конкуренция с ближним, невыносим.

Я допускаю возможность существования общества, в котором нет больше деления имущества на мое и твое, и где основой существования является сотрудничество, а не конкуренция. Там люди совместно управляют общественными благами, но люди также свободны в том, что касается высказывания личного мнения и развития собственных идей. И нет, это общество - не Советский Союз.

Представления о капитализме как о религии, возможно, самой омерзительной среди всех, когда-либо существовавших, характерно для Вальтера Беньямина. Обнаруживаем его во фрагменте работы "Капитализм как религия". Важной чертой рассуждений Беньямина является так же и то, что в отличие от автора концепции товарного фетишизма, он говорит о "безмерном чувстве вины", храктерном для сознания человека при капитализме. Как актуально, не правда ли? Все время звучат эти обвинения - каждый человек виновен во всем: уже не только в греховных мыслях о жене ближнего, но даже в мировых войнах, в геноциде, в рабстве, в загаживании планеты и в массе других вещей, к которым 99 процентов человечества не имеют никакого отношения, поскольку не обладают политической и хозяйственной властью. Скорее люди бессознательно служат определенным фетишам, служение коим организовано крошечными меньшинствами. А это ведет к определенным последствиям.

Вот что пишет Беньямин:

"В капитализме можно увидеть некую религию, что означает - капитализм в своей сущности служит для освобождения от забот, мучений, беспокойств, на которые прежде давали ответ так называемые религии.... Однако в настоящем уже стали заметными три черты религиозной структуры капитализма.

Во-первых, капитализм - это чистая религия культа, возможно, самая радикальная из всех, что существовали доныне. Все, что в нем есть, имеет смысл только в непосредственном отношении к этому культу, он не имеет особой догматики, особой теологии. Утилитаризм с этой точки зрения приобретает свою религиозную окраску. (Человек постоянно озабочен отсутствием у него каких-то благ, он постоянно должен наращивать свое благосостояние, чтобы снять чувство вины за свою бедность, свое беспокойство. Все, что его окружает и все, что он делает, должно служить этой цели. Но невротическое беспокойство и угнетенное состояние никогда не проходят, они могут лишь на время ослабеть. - Прим.)

Со сращиванием с культом связана вторая черта капитализма — перманентная длительность культа. Капитализм — это отправление некоего культа sans (t)reve et sans merci. Нет ни одного «буднего» дня, нет дня, который не был бы праздничным — в пугающем смысле развертывания всех помпезных священнодействий, крайнего напряжения радений. (Вы постоянно должны служить целям обогащения, идеальным считается делать это без перерывов на выходной. - Прим.).

В-третьих, этот культ наделяет виной. Капитализм, возможно, первый случай не искупающего, но наделяющего виной культа. Именно здесь начинается обвальное и чудовищное [ungeheuren] движение, в которое вовлекается эта религиозная система. Безмерное [ungeheures] сознание вины, которое не знает искупления, устремляется к этому культу не для того, чтобы искупить вину, а для того, чтобы сделать ее универсальной, вбить в голову это сознание и, в конце концов, и в первую очередь, ввергнуть самого Бога в эту вину, чтобы в итоге пробудить в нем самом интерес к искуплению. Это искупление не ожидается от самого культа, и не от реформирования религии,— которая могла бы держаться за что-то несомненное в себе,— нет искупления в отказе от нее. В сущности религиозного движения, которым является капитализм, заключается стремление держаться до конца, до полного и окончательного обвинения самого Бога, до того последнего мирового состояния отчаяния, на которое как раз еще надеются. В том и состоит историческая неслыханность капитализма, что религия больше не является преобразованием Бытия, но есть его превращение в руины...

К признанию капитализма как религии приводит понимание того, что изначальное язычество, несомненно, воспринимало религию прежде всего не как выражение некоего «высокого», «морального» интереса, а как нечто непосредственное, практическое, что, другими словами, язычество столь же мало, как и сегодняшний капитализм, осознавало свою «идеальную» или «трансцендентную» природу.. "