Игорь Олиневич: каратели и караевщина в Беларуси

Все мы стали очевидцами страшных издевательств и пыток над тысячами наших сограждан. Абсурдно жестокие избиения, беспрерывные унижения, многочасовые мучения, изнасилования дубинками, многочисленные угрозы изнасилования и убийства. Некоторых убили огнестрельным оружием, некоторых забили до смерти, в лесах нашли повешенных. Изощренные психические пытки, когда одну группу людей заставляли петь гимн государства или ОМОН, а другую группу избивали у них на глазах. Сцены, напоминающие гестапо и ГУЛАГ.

Из собственного опыта могу сказать, что все же самое страшное, когда рядом час за часом, день за днем мучают других людей. Когда поток нечеловеческих криков, стонов, ударов, мольб о пощаде, образуют новую замкнутую реальность, в которой больше нет уверенности в своем праве не только на минимальное достоинство, но и на саму жизнь. Такое моральное надругательство причиняет куда большие страдания чем физическая боль, забыть, вычеркнуть такой опыт невозможно. Отныне вежливость и внешнее добродушие любого мента будет восприниматься всего лишь как маска на лице зверя-гестаповца.

Хочется понять, как так? Почему? Зачем? Может быть, каратели мстили за своих побитых коллег? И, действительно, впервые за много лет омоновцы наконец-то получили по рылу. Пару отделений в центре были помяты основательно.

Однако, в чем смысл мстить абсолютно левым людям, ведь даже самим карателям было очевидно, что очень многие задержанные не имели отношения к протестам. Показательна история Антона Лядова, российского блогера. Он был задержан за несколько часов до протеста, его узнали, даже вполне культурно поговорили с ним о поездках в Венесуэлу и Северную Корею, но все равно пропустили через пыточный конвейер. Жестокость нельзя списать и на то, что омоновцы якобы в принципе звери. Несколько недель до 9 августа они проводили задержания и, несмотря на случавшиеся эксцессы, ничего подобного последующему террору не было.

Так почему же они такие гады? Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратить внимание на систематичность, повторяемость карательных техник по всей стране. В совершенно разных городах одно и то же: положение на коленях лбом в пол, растяжки с ладонями на стене, обозначение некоторых задержанных желтой и красной красками, или путем нанесения надписей на головах, усиленные истязания за любые тату и внешние отличия (пирсинг, длинные или крашеные волосы, косички), избиения за произвольные движения телом, запрет смотреть карателям в глаза.

Нужно понимать, что замучить несколько тысяч человек (на самом деле больше) — технически очень непростая задача. Такая синхронность и умение не могут появиться хаотически, такая техника прорабатывается заблаговременно и отрабатывается на практике. Но неужели нечто подобное уже случалось в нашей стране? Разве эти издевательства не всплеск больного воображения садистов в форме?

На этих кадрах вы видите акцию усмирения одной из российских зон. Поразительное сходство с тем, что происходило в ИВС на Окрестина и в РОВД, не правда ли? Такие карательные акции проводят для тренировок спецназа ФСИН. Я лично разговаривал с человеком, находившимся в такой зоне во время усмирения. С его слов, спецназ договорился с начальством зоны, опера спровоцировали конфликт с целью вызвать бунт, но бунта не получилось. Тем не менее надзиратели открыли ворота и впустили спецназ. Помимо ФСИН там были и небольшие группы спецназа других подразделений, в другой униформе и иными тактиками. Несколько часов каратели избивали всю зону, были покалеченные и даже убитые, затем спецназ вышел. Больше всего досталось тем, кто не оказывал сопротивления, а по команде вышел из бараков. Те же, кто забаррикадировал коридоры и двери железными нарами и давал отпор, потерпели меньше.

В самой Беларуси, помимо событий в СИЗО КГБ в 2010-2011 гг, описанных в моей книге, мне известно о двух карательных акциях по усмирению крупных объектов.

В начале 2000-х в витебское СИЗО был введен спецназ МВД «Алмаз». Департамент Исполнения Наказаний (ДИН) решил таким образом закрутить режим как можно строже. Спецназ действовал настолько жестоко, что даже надзиратели прятались в камеры к зэкам вместе с ключами, потому что под раздачу попадали и они. Все просто, спецназ действует из предположения, что весь объект захвачен, и зэк могли переодеться в форму тюремщиков. Собственно, «Алмаз» и формировался на базе отряда тюремного спецназа «Беркут», так что и повадки остались те же.

Не обойдем вниманием и спецназ Внутренних Войск СОБР. Из описания задач на википедии: «...организовывает профилактические мероприятия в исправительных учреждениях». Что же это за профилактические мероприятия? Выглядят они примерно так. Мне не удалось найти свидетельств, чтобы именно СОБР входил в тюрьму или зону. Однако, мне удалось взять показания у непосредственной жертвы такой «профилактики», когда в тюрьму вошел все тот же «Алмаз».

"Я попал на Володарку [СИЗО-1] весной 2006 года. Предыстория такая, что в 2005 году произошли массовые задержания членов ОПГ Морозова и членов ОПГ Пожарника. В качестве усиления на Володарку ввели мусорской спецназ «Алмаз».

Обычный день выглядел так. Когда нас вели на прогулку во дворы или в баню, и на продоле стояли маски, то нас обязательно били. Было два типичных варианта. Первый, лайтовый, мы проходили через их строй и нас усыпали градом дубинок. Второй, по команде мы становились на растяжку лицом к стене, и нас били пока им не надоест, чаще всего по ногам. Возмутишься — удар, повернешь голову — удар, разомнешь руки — удар. За татуировки прилетало еще дополнительно. И так каждый день, вопрос удачи встретишь их на продоле или нет. Часто мы вовсе не выходили на прогулку. Как-то раз один их хаты [камеры], коммерсант в очках, решил пойти один на прогулку. Контролер был очень не доволен, что придется идти ради одного человека. Через некоторое время комерс вернулся весь избитый, прихрамывая, с разбитыми очками. Не дошел… Позже, он писал жалобы на избиение и порчу имущества, и ему даже устроили очную ставку с алмазовцами. "Как же я их опознаю, если они все были в масках?" - беспомощно развел он руками. Опознать не смог, "проверка не выявила фактов правонарушений".

Только это еще ничего было. Порой маски залетали прямо в камеру дубасили всех в подряд. Излюбленной их тактикой было тихонько подкрасться к тормозам [дверям], быстро влететь в хату и за шиворот сбросить тех, кто спал на верхнем ярусе нар. В центре хаты стоит дубок [железный стол] и маски старались сбросить человека так, чтобы он попал спиной о край дубка. Людям калечили спины, были и переломы позвоночника. Часть надзирателей перенимало эту моду, и тоже залетали, и всех дубасили. У них были другие маски, обычная зеленая форма, мы их быстро научились вычислять. Однажды, нас прессовали два раза в подряд, сначала спецназ, а через час местные.

Говорили, что от масок доставалось и некоторым контролерам, настолько они чувствовали свою безнаказанность. Нам еще повезло, нашу хату прессовали всего несколько раз. А вот хату над нами прессовали регулярно. Орали так, что все было слышно через решку [зарешеченное окно], непонятно как они вообще выдерживали. Бывало, из 15 человек после налета масок оставалось только трое, остальных отправляли на санчасть или в карцер, чтобы там побои зажили.

Хуже всего приходилось спецкоридору, их убивали каждый день. [В книге Сергея Павловича «Как я украл миллион» есть описание спецкоридора. Он находится за отдельными дверями в подвальной части тюрьмы, 16 двухместных камер, связи с остальной тюрьмой нет никакой. Там держат особых заключенных, которых администрации нужно сломить.]

Мне еще повезло, что попал на Володарку только в 2006 году. Сидельцы рассказывали, что в 2005-ом было хуже. Избиения прекратились только когда меня осудили и перевели из подследственной камеры к осужденным, дожидаться этапа. Все это время я был формально невиновным.

Прошу всех бывших арестантов, прошедших через ад «профилактики», отозваться и дать показания. Пришло время рассказать об этом. Пишите!"

В обычное время «Алмаз» оттачивают свои навыки на преступниках, их регулярно подключают к задержаниям. Алмазовцы часто «работают» по делам, связанными с наркотиками, вышибить дверь или окно, и жестко скрутить простого наркомана для них обычная рутина.

Что касается ОМОНа, то они тренируются иначе. Они получают зеленый свет на тренировки над… обычными людьми в провинции! Впервые я узнал об этом от бывших ментов, с которыми сидел. ОМОНу разрешают устраивать рейды в маленькие городки и чинить там беспредел. Одна из таких историй приключилась в Крупках в 2011-ом году, и вылезла наружу только потому, что под замес попали бывшие менты. Обратите внимание на слова «вот эту палку видишь? Сейчас, дай гандон, оденем, в жопу засунем». За 9 лет ничего не поменялось. Сколько таких «крупок» было на самом деле, и сколько людей прошли через руки этих фашистов?

В отличие от тюремщиков, которых интересует долгосрочный контроль, цель карателей-штурмовиков — установление режима беспрерывного террора на весь объект / территорию. Население объекта делится на градации: лайтовый террор, обычный террор, усиленный террор и максимальный террор. Результатом такого режима должна стать абсолютная покорность, и отворачивание населения от активной протестной группы. Во время усмирения человека обезличивают, превращают в серую массу.

Хотел бы особенно подчеркнуть следующий момент. Невозможно вырастить дракона, периодически не подкармливая его. И когда вы услышите, что где-то усмиряют зэков, то, прежде чем подумать «может им так и надо», вспомните кровавый август 2020-го, и где именно каратели научились таким навыкам.

Сегодня стало очевидным, что карательная акция по усмирению белорусского народа полностью провалилась, встретив неожиданный отпор и стойкость, и, наоборот, сплотила народ как никогда.

Продолжая тему истоков жестокости, прошу вдуматься в такой момент: на Окрестина все время били людей. Вы себе можете представить находится целую рабочую смену в атмосфере почти беспрерывных рева, плача, стонов? А каратели могут! Да, были те, кто бил реже, кто так не издевался, как другие, кто уклонялся от прямых издевательств и даже оттаскивал в сторону от более буйных коллег. Но они все смогли психически выдерживать эту атмосферу и продолжать выполнять свои функции, и даже между делом позвонить жене поговорить на бытовые вопросы. Такой психотип больше напоминает врача-хирурга, который беспристрастно режет человеческое тело, несмотря на кровь, стоны, дрожь. У них повышенный чувствительный порог, это предохраняет их от эмоционального выгорания.

Хороший садист — плохой исполнитель. Садист эмоционально не стабилен, потому садизм это в принципе образование эмоциональной связи между мучителем и жертвой. Садисты часто скрываются среди сотрудников РОВД, ИВС, тюрем и зон, им хочется мучить людей, и они как пауки выжидают удобной ситуации. Среди них нашлись те, кто с радостью помогал омоновцам. Их страсть часто становится источником конфликтов с начальством и сослуживцами.

Спецназ и ОМОН — это заточенные орудия, могущие выполнять приказы в составе подразделения в стрессовых условиях. Наверняка у них есть профессиональная деформация, как у многих силовиков, наверняка у некоторых есть склонность к садизму и возможно какой-то небольшой процент садистов набирают специально. Но в первую очередь они должны выполнять приказ, а не увлекаться пытками, и как в каждой, так сказать, профессии есть свой азарт.

Есть некоторая разница между личными уровнями спецназа и ОМОНа. Первые все же офицеры, выполняют высокоточные задания, от них требуется высокая предсказуемость результата. Вторых набирают на роль профессиональных вышибал, точности и высокого интеллекта от них не требуется, соответственно, разброс агрессии существенно шире. На этом разница заканчивается, они одинаково беспощадны.

Люди на демонстрациях пробуют пристыдить карателей, плачут, цветы им дарят, обнимают. Знаете, что они чувствуют? Порой недоумение, но скорее всего презрение. Для них человек, встающий на колени, вызывает желание только избить еще жестче, мольба о снисхождении является отягощающим обстоятельством.

Чем все-таки объясняется то особенное воодушевление, с которым каратели истязали своих жертв? Как ни странно, верой в правоту творимых поступков. Эта вера не имеет ничего общего с реальным миром. Она напоминает веру фанатиков, сектантов, представляет собой удобный кокон, стабилизирующий личность карателя. Ведь только меньшинство негодяев способны признаться себе, что они подонки и сволочи, для которых моральное оправдание — приказ наделенного властью. Большинству же нужна какая-то рациональная картина мира, в которой они являются пусть и суровыми, но положительными героями.

Их изначально воспитывают в условиях непрерывной промывки мозгов. Для них Лукашенко — отец всего и вся, общество устроено правильно и страна всегда окружена врагами, а еще множество врагов заслано внутрь. Такая картина мира позволяет самоустраниться от выработки собственных оценок, и переложить ответственность на вышестоящих. Однако, не заблуждайтесь, чем более абсурдными будут приказы, с тем большим рвением они будут их выполнять. Невозможно сотни раз спрашивать «Кто тебе заплатил?», получать один и тот же ответ, и не засомневаться в официальной версии. От сомнений у них растет внутреннее напряжение (подсознательно они ведь все понимают), и от того начинают издеваться еще яростней, чтобы разрядиться и тем самым доказать себе собственную правоту. Этот вопрос «Кто тебе заплатил?», на самом деле не вопрос, а утверждение для самоубеждения, самооправдания, «Верю! Верю! Верю!». Для них это неотъемлемая форма психологической самозащиты.

Во времена ГУЛАГа многие чекисты и надзиратели с остервенением преследовали политзаключенных, хотя в той ситуации невозможно было серьезно считать, что миллионы узников являются контрой, шпионами, саботажниками, вредителями, диверсантами, террористами. Только такая вера в вождя и правильность происходящего позволяла им не упасть в собственных глазах и придавала смысл их действиям.

Так кто же такой каратель? Это биоробот, с системой мировоззренческих положений и моральных догм, прошитыми как программный код. С ними бесполезно разговаривать, он не воспринимает рациональных аргументов. Брешь в этой обороне — символы и факты слабости их лидера, любой фашист подпитывается силой образа вождя. Например, когда рабочие МЗКТ кричали Лукашенке «Уходи!», и тот откровенно забуксовал, карателей должно было прямо штормить изнутри. Вспомните, когда он прилетел на вертолете с автоматиком и вышел к ним? Омоновцы искренне обрадовались и хлопали как дети. «Папка сильный, папка защитит». Те тонны неуважения и насмешек, которые выливаются на тирана ежедневно, действуют на карателей депрессивно.

Ситуация такова, что в стране действуют профессиональные отряды фашистов, технически способны проводить акции по усмирению всего общества. Что с ними делать? Каковы должны быть критерии ответственности? Конечно, ответственность должна быть персональной, за те поступки, которые человек совершил лично. Но в случае этих карателей как определить эту персональная ответственность, если они все в масках, анонимны, действуют как сплоченное целое? Даже если кто-то из них лично не бил, не истязал, не убивал, этот некто все равно продолжает функционировать в рамках подразделения, и тем самым он подтверждает приемлемость поступков других для себя лично. Посмотрите на алмазовцев, убивших Тарайковского. Кто-нибудь из них поднял шум, когда смертельно раненый Александр упал? Может среди них началось замешательство, что было совершено что-то не правильное и среди них убийца? Убили, как в тире, и продолжили дальше свое черное дело. Без каждого из них весь тот террор был бы попросту невозможен, каждый из них содействовал террору против людей.

В истории есть прецедент, когда целую военную организацию признали преступной. Речь идет об СС. Нюрнбергский трибунал признал коллективно виновными всех членов военизированных частей СС с 1 сентября 1939 года, ведь только благодаря слаженной организационной работе СС смогли осуществить свои особо тяжкие преступления.

Я считаю, что ОМОН и АЛМАЗ должны быть признаны преступными организациями за военные преступления против народа и подвергнуты трибуналу.

С остальными силовиками нужно разбираться персонально. Для этого достаточно создать веб-платформу со списками всех подразделений МВД (и не только), а также действующими и бывшими сотрудниками. Пусть люди узнают своих мучителей и подадут заявления с описанием их преступлений. Режим практикует принцип «Показания — царица доказательств». У нас нет причин не доверять показаниям жертв, обвинительный материал соберется быстро, и мучители попадут в ту же яму, которую их «фемида» вырыла для простых людей.

Напоследок, о главном. Не должно быть даже возможности, чтобы отдельные профессиональные силовые подразделения могли навязать свою волю всему народу. При каких обстоятельствах августовская карательная акция была бы невозможна? Если бы народ был вооружен, как в Швейцарии. Там каждый гражданин, прошедший воинскую службу, имеет право держать дома штурмовую винтовку.

Раньше можно было услышать «Ох, нашему народу нельзя давать руки оружия, такого натворят». Однако революция доказала, что наш народ обладает высоким уровнем самодисциплины и крепкими моральными качествами.

Если бы народ был вооружен, то события 9-12 августа просто не произошли бы. Народ взял бы штурмом ИВС и РОВД, освободив задержанных, а Лукашенко в страхе бежал бы.

Караевщина не имеет права на повторение, сама ее теоретическая возможность должна быть пресечена на корню. Пример вооруженной Швейцарии нам в помощь.

Игорь Олиневич