96 лет назад был казнен американский рабочий революционер и певец Джо Хилл (Joe Hill), урожденный Йоэль Эмануэль Хагглунд (Joel Emmanuel Hägglund). Он родился 7 октября 1879 года в городе Евле, севернее Стокгольма, Швеция, как девятый ребенок в семье железнодорожного рабочего. Его отец умер, когда Хиллу было восемь лет, и он пошел работать, чтобы помочь матери прокормить шестерых братьев. Когда мать Хилла умерла в 1902, он эмигрировал в США, где его имя было изменено на “Джозеф Хиллстром”. Здесь он стал рабочим-мигрантом, трудившимся во многих местах от Нью-Йорка до Кливленда. Позже он осел на Западном побережье. Известно, что в 1906 он был свидетелем большого землетрясения в Сан-Франциско. Около 1910 Джо Хилл, работая в доках Сан-Педро, шт. Калифорния, вступил в революционный синдикалистский профсоюз “Индустриальные рабочие мира” (ИРМ), где быстро стал одним из самых видных организаторов и пропагандистов.
Его песни получили мировую известность. В конце 1910 года он опубликовал письмо в газете “Индастриал уоркер”, органе ИРМ, в котором представился членом отделения ИРМ в Портленде, шт. Орегон, и впервые назвался как “Джо Хилл”.
.jpg)
Профсоюз ИРМ возник в 1905. Главную роль в его создании сыграла “Западная федерация шахтеров” – радикальное рабочее объединение, которое выступало в резкой оппозиции против официальной Американской федерации труда (ныне: АФТ-КПП). АФТ во главе с ее печально знаменитым председателем Гомперсом выступала за политику “социального партнерства” и защищала интересы почти исключительно белых, англосаксонских рабочих-мужчин. Женщины, люди с иным цветом кожи, неквалифицированные рабочие не могли рассчитывать на поддержку АФТ.
Наиболее радикальные американские профсоюзы и революционная рабочая организация ИРМ не случайно появились на Западе страны, где влияние крупнейших горнодобывающих концернов на правительство было наиболее неприкрытым и жестоким. В угольных регионах Запада США правители и эксплуататоры были одними и теми же лицами. Угнетательская политика губернатора, всей тяжестью падала на рабочий класс.
В период до Первой мировой войны ИРМ, или “уоббли”, как их называли, превратились в наиболее радикальный профсоюз Северной Америки. “Бастуйте! Око за око, зуб за зуб!” – вот что понимали “уоббли” под прямым действием.
Они говорили: к черту все избирательные урны и все эти политические штучки! В их выступлениях играли важнейшую роль женщины; в их составе организовывались те, кто выброшен на обочину общества, рабочие-мигранты, на их собраниях говорили и пели на 20 языках! после вступления США в Первую мировую войну репрессии против ИРМ усилились, поскольку революционный профсоюз не пожелал присоединиться к раздуваемой государством патриотической истерике. Но реальное влияние “уоббли” пошло на спад только в 20-е годы, когда российские большевики нанесли мировому революционному движению удар ножом в спину.
Джо Хилл стал автором песен, бардом ИРМ. Он сделал больше, чем кто-либо другой, для превращения “уоббли” в поющее движение. Он написал десятки песен ИРМ, которые печатались на специальных карточках, публиковались в газетах “Индастриал уоркер” и “Солидарити”, были собраны в красном песеннике. В резких, полных юмора и скептицизма выражениях они клеймили “добродетели” американского образа жизни.
Бард “уоббли”
В 1909–1915 годах ИРМ провели 30 кампаний с требованием свободы слова – право, между прочим, зафиксированное в американской конституции. Власти не стеснялись прибегать к самым бесстыдным провокациям, и “уоббли” светила в лучшем случае тюрьма, как правило, в сочетании с избиениями и каторгой.
Один из излюбленных методов ИРМ в ходе этого “движения ящиков из-под мыла” (на них обычно становились ораторы) состоял в следующем. Активисты становились в очередь; когда первого арестовывали, на ящик взбирался следующий и продолжал речь. Бывало, что власти сдавались, потому что сажать было уже некуда; они отрывались напоследок, избивая арестованных. А случалось и так, что ораторов с ящика сбивали пулей…
Джо Хилл активно участвовал в этой кампании: тогда-то он и вступил в ИРМ. Здесь раскрылся его талант. Он мог за самое короткое время написать популярные тексты на мотивы современных “шлягеров”. Или на мелодии без слов “Армии спасения”, которую он в своей известнейшей песне “Проповедник и раб” переиначил в “Армию голода”. Сам текст также был написан на мотив одной из песен “Армии спасения”.
“Маленький красный песенник” стал (и остается), возможно, важнейшей книжкой, изданной “уоббли”. Эти песни пелись повсюду – в товарных вагонах, в лесах, за работой; их пели даже фермеры и их сыновья. И многие из самых любимых песен были написаны Джо Хиллом.
Стачка в Лоуренсе
Аугустин Сухи, который в 20-е годы был секретарем Международной Ассоциации Трудящихся (М.А.Т.), рассказывал о забастовке текстильщиков в Лоуренсе (штат Массачусетс) в 1912 году. Именно тогда участвовавшие в ней женщины выдвинули знаменитый лозунг “Хлеба и роз!”. В попытке подорвать солидарность среди трудящихся капиталисты послали в город влиятельного председателя реформистского профобъединения “Объединенных текстильных рабочих” Джона Голдена. И ему почти удалось выполнить эту задачу.
Но тут вмешался Джо Хилл. Как говорили участники стачки, его действия принесли полный поворот в борьбе, и усилия рабочих увенчались успехом. Что же сделал Джо Хилл? Он всего лишь написал небольшую песню о предателе рабочих Джоне Голдене и его приспешниках, которые делают одно дело с капиталистами, чтобы предать рабочих. Это были несколько строк к одной современной легкой мелодии. Песня немедленно была широко подхвачена и переведена на 20 языков. Уже через неделю ее пели рабочие в Лоуренсе, которые приехали из всех уголков Земли. Это подействовало!
Удовольствие и революция
В одном из писем к издателю газеты ИРМ “Солидарити” Джо Хилл высказал весьма современный взгляд на то, как важны для революционной организации удовольствие и развлечение:
“Листовка, как бы хороша она ни была, читается только один раз. Песня же выучивается наизусть и повторяется многократно. И я твердо убежден в том, что если кому-то удастся выразить несколько холодных, всем известных фактов в песне и одеть их в юмористические одежды, чтобы они утратили свою сухость, то он сумеет достучаться до гораздо большего числа рабочих, слишком ограниченных и равнодушных для того, чтобы прочесть листовку или статью об экономике.
Есть одна вещь, необходимая для того, чтобы удержать старых членов и заинтересовать в классовой борьбе возможных новых, и эта вещь – развлечение”.
Убийство по закону в Юте
Вечером 10 января 1914 года в Солт-Лейк-Сити (штат Юта) двое неизвестных в масках ворвались в магазин торговца продовольственными товарами Джона Моррисона и убили его вместе с сыном. Моррисон был когда-то полицейским, а после выхода в отставку не раз заявлял о том, что он опасается мести преступного мира. К кассе магазина так и не притронулись, а один из людей в маске крикнул: “Наконец-то мы тебя поймали!”, так что, вероятно, речь действительно шла о мести. В одного из нападавших, видимо, выстрелил сын Моррисона, во всяком случае, в магазине не было найдено пули из револьвера самого торговца.
Среди подозреваемых, которые были арестованы после убийства, был и Джо Хилл. На него заявил врач, к которому он в вечер убийства обращался из-за огнестрельной раны в легкое. Позднее он объяснил, что получил рану из-за одной замужней женщины, назвать имя которой он отказался даже под угрозой смерти.
Но когда власти узнали, кто оказался в их руках, они с легкостью отпустили всех остальных подозреваемых. Именно такой “преступник” им и был нужен. В январе 1914 года в Такере (штат Юта) разгорелась стачка 15 тысяч шахтеров компании “Юта Констракшн”, принадлежавшей империи Гуггенхейма. Важнейшим агитатором и организатором этой забастовки был бард и певец ИРМ – Джо Хилл. Теперь можно было с помощью суда вывести из строя наиболее эффективного и популярного пропагандиста ИРМ. Это был классический пример заговора и интриги против рабочего движения. Еще до открытия процесса пресса и полиция Солт-Лейк-Сити объявили его виновным.
Факты были за Джона Хилла. Его рана была сквозной, пуля, которая, возможно, настигла одного из убийц Моррисона, прошла по касательной. Исследование одежды Джо Хилла показало, что в него стреляли, когда его руки были подняты над головой. Единственный свидетель – 14-летний младший сын Моррисона – вообще не смог опознать Джо Хилла как одного из убийц отца.
Все это не помешало суду, презрев все показания и противоречия в обвинении, после 10 дней заседания 20 июля 1914 года приговорить Джо Хилла к смерти. Приговор должен был быть приведен в исполнение 1 октября 1915 года. ИРМ развернули беспримерную до тех пор кампанию по всей стране.
Джо Хилл требовал пересмотра приговора и нового слушания, но это требование было отвергнуто юстицией. Одновременно ему дали понять, что если он попросит о помиловании, то смертный приговор может быть отменен. Джо ответил: “Я хочу не милости, а справедливости. А если мне ее не дадут, то я скорее погибну, чем попрошу о милости”.
Элизабет Гарли Флинн, которая сама стала легендой американского рабочего движения и которой заключенный Джо Хилл посвятил песню “Девушка-бунтарка”, вспоминала о своей первой (и последней) встрече с Джо:
“Он был крупным, стройным, с очень светлыми волосами и глубоко-голубыми глазами. Ему был 31 год. Возраст, в котором Иисуса распяли на кресте, говорил он… Однажды Джо высказал сомнение, имеет ли смысл подавать апелляцию – слишком дорого. Но мы убедили его в необходимости этого…
Джо Хилл не разделял этого оптимизма, но не возражал против наших усилий. Он сказал мне: я не боюсь смерти, но с удовольствием пожил бы и поборолся еще. Он видел, что я ухожу в подавленном состоянии. Тяжелое предчувствие сдавило мне сердце, когда я прощалась с ним”.
Движение протеста против приговора
Движение протеста против приговора нарастало. К нему вынуждена была примкнуть даже АФТ. Вмешалось шведское посольство. Элизабет Гарли Флинн пробилась в приемную президента. Президент США Вудро Вильсон направил, правда, пару весьма робких телеграмм губернатору Юты, в которых “просил” провести повторные слушания. Но все это дало лишь небольшую отсрочку. 19 ноября 1915 года американская юстиция убила Джо Хилла.
“Не тратьте времени на скорбь. Организуйтесь!”
Незадолго до казни он отправил телеграмму активисту ИРМ “Большому Биллу” Хейвуду: “Я умру как настоящий бунтарь. Не тратьте времени на скорбь. Организуйтесь!”. И очень просил не хоронить его в Юте: “Не оставляйте меня здесь, в Юте; я не хочу, чтобы меня похоронили здесь”.
Траурная церемония по Джо Хиллу 19 ноября 1915 года переросла в массовую стихийную демонстрацию. 30 тысяч скорбящих блокировали улицы Чикаго, пели революционные песни. На следующий день встревоженный журналист “Нью-Йорк Таймс” вопрошал, “не станет ли мертвый Хиллстром еще опаснее для социальной стабильности, чем был живой?”. Такое заявление имело свои основания.
Джо Хилл превратился в символ ИРМ, а его песни, и до того невероятно популярные, все больше становились средством для того, чтобы “разжигать огонь недовольства” (именно так была сформулирована цель “Маленького красного песенника” еще в 1909 году).
В своем завещании, написанном в день казни (это, конечно же, было стихотворение!), Джо Хилл выразил пожелание, чтобы его тело сожгли, а прах развеяли по ветру, чтобы, возможно, подарить новую жизнь какому-нибудь увядшему цветку.
Моя последняя воля
Мою волю легко определить
Ведь делить мне нечего.
Моей семье не нужно суетиться и стонать –
“Мох не удержит катящийся камень”.
Мое тело? О, если бы я мог выбирать,
Я бы хотел сжечь его останки
И дать веселому легкому ветерку унести
Мой прах туда, где растут цветы.
Быть может, какой-нибудь увядший цветок тогда
Оживет и снова расцветет.
Такова моя последняя и окончательная воля.
Счастья всем вам.
Джо Хилл
“Direkte Aktion”, № 113. Впервые опубликовано на русском языке: Прямое действие: Революционное анархо-синдикалистское издании секции международной Ассоциации Трудящихся.- 2000.- № 17.- С. 18-20.
Добавить комментарий