Алекс – очень занятой человек. Ему 36 лет, он муж и отец троих детей. Он ездит каждый день в Денвер, где работает полный рабочий день на большой телекоммуникационной компании. Он переехал в США из Перу в 2003 году. Вечерами он ходит на лекции и делает домашнее задание по курсу бакалавра в области социальных наук в соседнем университете. Он просыпается в 5 утра каждый день, после завтрака и просмотра утренней газеты у него есть возможность немного поработать в качестве единственного организатора в США и вебмастера Глобальной кампании за 4-часовой рабочий день.
«Я планирую связаться с другими организациями», говорит он, «однако, по иронии судьбы, у меня на это совсем не хватает времени».
Но у Алекса большие планы. Он утверждает, что через 10 лет возникнет «действительно активное движение» за снижение темпов работы.
Сто лет назад такие кампании были более успешными. Было время, когда рабочие США выходили на улицы с требованиями сокращения рабочего дня до 8 часов. Это было одним из этапов в процессе постепенного сокращения рабочих часов, который, как ожидалось, будет продолжаться вечно. До гражданской войны, некоторые рабочие, такие как женщины-рабочие завода Лоуэлл, штат Массачусетс, боролись за сокращение рабочего дня до 10 часов с 12 и более. Позже, во времена Великой депрессии, профсоюзы призывали к сокращению количества рабочих часов, чтобы распределить нагрузку на большее количество рабочих и предотвратить увольнения; при этом, некоторые крупные компании, такие как Kellogg, последовали этому предложению добровольно. Но после Второй мировой войны, рабочий день застрял на отметке восемь часов в день, и сегодня большинство работников фактически работают даже больше.
Соединенные Штаты занимают лидирующее место среди самых богатых стран по количеству отработанных часов в год. Американцы работают на 300 и больше часов в год больше, чем их коллеги в Западной Европе, во многом по причине отсутствия оплачиваемого отпуска. (Немцы работают гораздо меньше, чем американцы, в то время как греки работают значительно больше.) Производительность среднестатистического работника увеличилась в разы с 1950 года, а уровень доходов в некоторых случаях даже упал, но это конечно не касается очень богатых людей, которые стали в разы богаче: должна же куда-то направляться дополнительная стоимость, созданная за счёт роста продуктивности.
Раньше считалось, и что вполне логично,что достижения в области технологий принесут больше свободного времени. «Если каждый мужчина и каждая женщина будут работать в течение четырёх часов каждый день над созданием чего-то полезного», предположил Бенджамин Франклин, «этого труда будет достаточно, чтобы производить все предметы первой необходимости и вещи для обеспечения удобства в жизни». Согласно теориям из научной фантастики, будущее, когда люди работают намного меньше неизбежно. В своём бестселлере 1888 года«Оглядываясь назад» Эдвард Беллам описывает 2000 год, в котором люди работают примерно по 4-8 часов в день, но выполняют менее интересные задачи, которые требуют меньше времени на выполнение. Во вселенной Star Trek, люди выполняют работу с целью личностного развития, а по причине обеспечения себя материальными благами. В мультфильме Wall-E, роботы делали всё, а люди стали инертными бесформенными биомассами и лежали на летающих диванах.
В пылу борьбы за восьмичасовой рабочий день в 1930-х годах организация Индустриальные рабочие мира издавала листовки с карикатурами и идеями, которые могли реализоваться в будущем: четырёхчасовой рабочий день, четырёхдневная рабочая неделя, и заработной платой, на которую можно жить, а не выживать. «Почему нет?» - был основной вопрос их пропаганды.
Это хороший вопрос. Четырёхчасовой рабочий день с достаточной для жизни заработной платы мог бы решить многие из наших наиболее острых проблем. Если бы все работали меньшее количество часов, тогда, например, было бы больше рабочих мест для безработных. В таком случае, экономика не сможет производить на таком же уровне, что в свою очередь приведёт к снижению загрязнений окружающей среды; ведь в богатых странах, где люди работают меньше часов, как правило, уровень выбросов углерода ниже. При условии меньшего количества рабочих часов, будет оставаться больше времени для семьи и для ухода за детьми, исчезнет вечный вопрос «баланса работы и личной жизни». Прошла бы чума переутомлений, которые увеличивают риск сердечно-сосудистых заболеваний, диабета и болезни Альцгеймера.
Бенджамин Клайн Ханникатт, историк из Университета штата Айова, посвятил свою карьеру работе над «общенациональной амнезией», в частности тому, что делается, чтобы реализовать американскую мечту, обеспечить свободу во всех уголках страны, что Уолт Уитмен назвал «высшим уровнем прогресса». В последней книге Ханникатт «Свободное время» прослеживает, как эта мечта прошла путь от неизбежности технологического развития, будучи главным стремлением и требованием во времена трудовой борьбы, и в итоге стала понемногу, постепенно исчезать, и теперь работа стремительно вторгается в каждую минуту нашей жизни, не оставляя места свободному выбору.
Сам Ханникатт носит бороду как у мудреца. Он говорит, что «эти мечты, кажется, совсем забыты, они потерялись в безумной схватке за работу и деньги».
Это намёк на то, что уже было описано в эссе известного британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса в 1930 году «Экономические возможности для наших внуков». К 2030 году он ожидал, что наступит период почти полной «технологической безработицы» и люди будут работать по 15 часов в неделю, и то в основном только для того, чтобы не утрать разум и знания из-за постоянного отдыха и безделья. В то же время, однако, «жадность, ростовщичество и необходимость придерживаться мер безопасности будут провоцировать нас работать больше, чем экономически обосновано, ещё какое-то время», считал Кейнс. «Потому, что только так эти качества будут заставлять нас выходить из своей тёмной комнаты на улицу».
При этом он предложил сделку с дьяволом: надо доверять нашей жадности немного больше, так как только это сможет нас спасти. Чтобы проиллюстрировать это Кейнс привёл достаточно антисемитский пример: точно также как Иисус открыл путь к вечной жизни в этом мире, накопление всё больших денег сможет освободить нас от наёмного рабства навсегда. Кейнс не ожидал, однако, что, как и в большинстве сделок с дьяволом, дьявол возьмёт верх: жадность перекрыла все преимущества всемогущего прогресса.
Ханникатт посвятил много времени изложению подробных инструкций. В период Великой депрессии, представители мощных индустриальных компаний убедили президента Рузвельта выступить против сокращения количества рабочих часов. Рузвельт сделал всё возможное, чтобы закон Блэк-Коннери, который вводил 30-часовую рабочую неделю, который был одобрен Сенатом, не вышел за стены Белого Дома. Используя идеи Кейнса о дефиците, Новый курс Рузвельта должен был обеспечить «полный рабочий день» и принятие Закона о справедливых трудовых стандартах 1938 года, в котором был закреплён восьмичасовой рабочий день в качестве нормы. Это стало последним сокращением рабочих часов до сегодняшнего дня. С началом холодной войны рабочих, которые боролись за уменьшение рабочих часов, высмеивали как диверсантов и коммунистов. Всё меньше и меньше рабочих имели возможность вступить в профсоюз. Каждый час работы становился всё более и более продуктивными, а класс управляющих и владельцев пожирал всё больше и больше выгод и благ, которые производились.
Новая Американская мечта постепенно сменила старую. Вместо отдыха и бережливости потребление стало патриотическим долгом. Корпорации стали ещё более могущественными и могут оправдать что угодно, от разрушения окружающей среды до построения большего количества тюрем, только бы получить возможность производить ещё больше. Гуманитарное образование, первоначально предназначенное для обучения людей пользоваться своим свободным временем, воспринималось как дорогая инеэффективная программы подготовки. Мы перестали фантазировать и изобретать, хотя Кейнс полагал, что это очень разумное действие, которое может обеспечить более лёгкую жизнь нашим внукам. Мы надеемся, что у них будет работа, которую они будут любить.
Новая мечта о переутомлении завладела массами с поразительной скоростью и настойчивостью. Люди перестали говорить о желаемом или даже заслуженном более коротком рабочем дне. Лучшее, на что мы можем надеяться – это идеальная работа, которая станет нашей страстью. В упорной и одинокой погоне за ней, мы не объединяемся с нашими сотрудниками. Мы привыкли так плохо о себе думать, что возможность иметь больше свободного времени кажется нам риском упустить время.
Чем больше нас убеждают ценить работу, тем меньше за неё платят на самом деле. С тех пор, как женщины стали работать столько же, сколько и мужчины, для содержания семьи требуется, чтобы работали оба члена семьи, при том, что в круг обязанностей женщин всё ещё входит ведение хозяйства и воспитание детей. Сверхурочная работа стала обязательной для многих людей, и если кто-то работает неполный рабочий день на одной работе, как правило, это означает, что у них несколько дополнительных работ.
«Многие работники работают мало и их доход не стабильный», говорит Карен Нуссбаум, руководитель AFL-CIO филиала организации WorkingAmerica. Никто сейчас даже не думает о сокращении рабочего времени, так как достаточно трудно заработать хотя бы для выживания, оплаты больничных, немного времени для отдыха и ухода за ребенком. По сравнению с тем временем, когда она организовывала трудящихся женщин в 1970-х, Нуссбаум говорит, что «сейчас кризис проявляется острее и имеет более широкое распространение».
Все слышали о движении за 4-часовой рабочий день, это точно. По крайней мере, вы видели листовки, брошюры и книги в книжных магазинах аэропорта, и то как бизнесмены искоса смотрят на обложку, как если бы это был Каталог белья. Это единичный случай борьбы, надежда на то, что можно работать умнее, а не труднее. Можно этого добиться вместе с автором Тимоти Феррисом и стать представителем «новых богатых» с устойчивыми инвестициями и несущественными дополнительными затратами. Но это может произойти только с немногими счастливчиками среди миллионов лохов, которые уже купили эту книгу.
Идея четырёхчасового рабочего дня родилась ещё сто лет назад, но отличалась от современной. Для каждого это было абсолютно естественным следствием развития технологий. Но после Второй мировой войны, капиталистический мир не перешёл на короткий рабочий день. Считалось, что добиться короткого рабочего дня будет технологической проблемой, но оказалось что это политическая проблема.
В организации Индустриальные рабочие мира (их ещё называют Wooblies) считают, что короткий рабочий день должен быть принят без каких-либо уменьшений в уровне зарплат, по крайней так написано в брошюре «Революция спроса». Wobblies утверждают, что меньшее количество часов работы будет гарантировать, что работники максимально используют плоды прогресса. Чтобы выиграть борьбу за восьмичасовой рабочий день во времена Первой мировой войны, лесорубы на северо-западном тихоокеанском побережье свистели в свисток и все вместе уходили домой, когда восемь часов работы прошло. Недавняя брошюра Woobliesпредлагает применять другую тактику, с целью показать влияние длинных рабочих дней на семью необходимо вывести детей рабочих на пикет с плакаты как сильно они скучают по своим родителям.
В последние несколько месяцев были небольшие признаки прогресса. После значительного давления со стороны профсоюзов президент Обама анонсировал строгие федеральные правила по оплате за сверхурочную работу. Тем временем, правительство посчитало, что миллионы рабочих могут перейти на неполный рабочий день и оплачивать свою медицинскую страховку самостоятельно используя новые правила. Конгрессмен Пол Райан сразу выразили опасения, что, «снизиться стимул к работе». Даже мысль о том, что небогатые люди будут работать меньше, и при этом смогут оплачивать медицинскую страховку, противоречит его идее развития США. Дословно он сказал следующее: «Это как посыпать соль на открытую рану».
Таким образом, представляется, что наиболее практичным подходом в борьбе за короткий рабочий день может стать идея сделать независящими друг от друга возможность страхования и занятость. Петр Фрейз, редактор журнала Jacobin и один из основных сторонников короткого рабочего дня, выступает за единый базовый доход. Люди будут иметь возможность самостоятельно выбирать какой уровень дохода им необходим для удовлетворения их потребностей, и соответственно, сколько они хотят работать в дополнение к основному времени работы. Но если не будет существенных и решительных действий в этом направлении, политики и другие представители элит будут стоять на своём, утверждая, что всё должно оставаться как есть.
Работники в странах с более сильными профсоюзными организациями имеют больше опыта и знаний в этом вопросе. В Гетеборге, Швеция, в качестве эксперимента ввели шестичасовой рабочий день для муниципальных служащих, в то время как во Франции, где 35-часовая рабочая неделя уже обычное явление, профсоюзы пытаются ввести в действие правило, проверки рабочей электронной почты исключительно в рабочее время.
Возможности для экономии, о которых говорил Бенджамин Франклин, есть и их много. Но вместо того, чтобы освободить время, они стали умными прикрытием для корпоративной жадности и желания проникнуть ещё больше в наши дни и ночи. Всё меньше остаётся сторонников культуры проводить вечера и ночи в офисе после работы, как это делают разработчики и инженеры Силиконовой долины. Но кто на самом деле выигрывает от их поздних ночей кодирования?
Это, вероятно, как раз и есть те, кто отговаривают работников Силиконовой Долины от формирования сильных и влиятельных профсоюзов; кто считают нормальным явлением, когда мать-одиночка работает на двух работах; кто ожидают, что вы будете проверять электронную почту в любое время суток; кто говорят, что им нужен ещё больший рост компаний. Те, кто верят спекулянтам, которые сидят на верхушках компаний, и крадут четырёхчасовой рабочий день у самих себя.
Добавить комментарий