Казалось бы, что такое этот "Черно-красный Фронт" и чем он заслужил честь быть раскритикованным? Известно, что правый уклон это недуг не только одного ЧКФ, ведь в том или ином виде им страдает добрая половина левой сцены СНГ. У одних это пунктик по национализму, у других - гомофобия, у третьих - обязательный авторитаризм в организационной культуре или программных целях, но все они имеют общую позицию по одному базовому вопросу. Её мы и собираемся обличить.
Текст "Критика либерального антифашизма" наглядно демонстрирует правый уклон в среде, называющей себя анархистской. В сознании ультралевых понятие "классовая борьба" имеет гораздо более широкий смысл, чем абстрактная "борьба пролетариата против буржуазии". В нем сочетаются борьба и за экономическое благополучие трудящихся, и за гражданские и политические права, и за женскую эмансипацию, и за свободу совести и сексуальности. Однако ЧКФ и подобные ему инициативы сводят "классовую борьбу" исключительно к его буквальному толкованию. Все разнообразие ее внутренних фронтов объявляется незначительным или вообще не существующим, а любые попытки доказать обратное - либеральным, реформистским уклоном.
"Он ("либеральный реформистский антифашизм") направлен не на разрешение социальных проблем, порождающих неравенство, а на сглаживание конфликтов, возникающих из-за неравенства, и поддерживающих его."
В мировой реформистской практике сглаживание социальных конфликтов достигается такими путями, как участие в парламентской политике государства, а также компромиссы и договоренности с правящим классом, которые сводятся к перераспределению доходов за счет капитала. Исходя из этого, "либеральные реформистские антифашисты" должны быть подобием социал-демократической партии, ориентированной на "конструктивную" государственную деятельность. Однако автор, очевидно, подразумевает под реформизмом совсем иное.
"Вместо того, чтобы покончить с причиной массовой трудовой миграции, которая влечёт за собой нещадную эксплуатацию иммигрантов и множество межнациональных конфликтов, вместо того, чтобы бороться с капиталом, влекущим в более богатые страны миллионы мигрантов, либералы предлагают просто защищать приезжих от националистов."
Товарищ Патрик предлагает "борьбу с капиталом", как более верный путь искоренения проблем миграции и межнациональных конфликтов. Только вот в чем эта борьба заключается? Ответа на этот вопрос нет. По мнению автора, солидарность с угнетаемыми мигрантами не нужна, так как она не решает противоречий капитализма. Естественно, что она их не решает, ведь для этого нужна масса других, параллельно идущих событий. Сама по себе забастовка или оккупация, например, тоже не разрушает капитализм. Это лишь проявления классовой борьбы, которые ведут к революции в своем множестве. Вот только автор исключает солидарность с угнетенными меньшинствами, как нечто даже отдаленно причастное к классовой повестке.
"Наша борьба – это борьба угнетённых с угнетателями, а не меньшинства с большинством."
Солидарность с мигрантами полностью вписывается в задачу борьбы "угнетенных с угнетателями", однако хитрый автор тут же добавляет странное условие, согласно с которым меньшинство не может быть угнетенным, а большинство - угнетателем. Он либо путается, либо сознательно играет против самого себя, ведь ЧКФ и даже все разномастные левые вместе взятые ну никак не тянут на большинство. Они самое что ни на есть меньшинство, которому, исходя из текста, быть угнетенным и бороться с угнетателями не положено.
Для всякого, кто дружит с логикой, будет очевидно, что связки "угнетенные - угнетатели" и "большинство - меньшинство" не обязательно приходятся друг другу аналогами или оппозициями. Угнетенные могут быть и большинством, как крепостные крестьяне в период феодализма, и меньшинством, как евреи или цыгане в Третьем Рейхе. Внутри сугубо экономической классовой борьбы есть тоже свои меньшинства - к примеру, шахтеры. Никто не будет спорить с тем, что они - меньшинство по отношению ко всему рабочему классу. Что же получается, им не положено теперь бороться с угнетателями?
Очевидно, что под "меньшинством" подразумевается не столько социологическая категория, сколько стереотипное обозначение представителей национальных и сексуальных меньшинств, традиционных объектов ненависти и агрессии со стороны ультраправых. Снимая с повестки дня вопрос о солидарности с мигрантами и ЛГБТ, автор как бы делает реверанс консервативно настроенным обывателям, отчасти в духе новых правых. Мол, да, мы не считаем геев и нацменов врагами, но и не лобызаемся с ними. Пусть себе живут как хотят, только чтоб не лезли со своими обычаями и извращениями.
Вместо того, чтобы проявить солидарность и помощь угнетенным группам, дискриминированным по качествам, которые никак не касаются окружающих, автор делает уступку новому политическому курсу РФ на выискивание врагов народа среди "гомосексуалистов" и "нелегалов". Подобные уступки, высказанные в, казалось бы, нейтральном духе, только усугубляют общественную истерику и степень репрессий. Чем меньше критических мнений, тем больше засилия консервативных идей, а следовательно, насилия и жертв.
Цена поддержки со стороны консерваторов велика - предаются основы либертарных принципов. Движение с такой позицией будет оставаться анархистским только по самоназванию, поддерживая на практике, хоть и не прямым текст, социальную иерархию. Текстуально она незаметна, однако такое усердное игнорирование "неудобных" проявлений классовой борьбы ее подразумевает. Мораль получается нехитрая - русские рабочие с "традиционной" ориентацией важнее мигрантов и ЛГБТ, потому что их большинство.
"Наша цель – преодоление социального неравенства, а не улучшение положения некоторых социальных групп."
Преодоление социального неравенства как раз и прокладывается путем улучшения положения "некоторых социальных групп", которые в борьбе за свои права обретают классовое сознание и выясняют свой интерес. Вне рутинной борьбы угнетенных за улучшение своего положения развития классовой борьбы не бывает. Речь идет не о реформистской тактике переговоров и соглашений, а о стихийном классовом действии как таковом. И в задачах левых это действие поддержать, стремясь осветить верный путь его развития.
"В результате капиталисты продолжат обогащаться за счёт бесправных приезжих, а насильственное столкновение разных культур продолжит провоцировать тысячи конфликтов."
Капиталисты обогащаются за счет приезжих потому, что у них нет никакой поддержки ни в правовом, ни в социальном смысле. Чем больше давления оказывается со стороны работодателя, государственной миграционной политики и общественных настроений - тем в более тяжелом состоянии оказываются мигранты. Гарантий сохранить работу, зарплату, сбережения, жилье и свободу все меньше, не говоря уже о риске погромов и избиений. Если оставить все как есть, для правых и реакционных настроений наступит рай. Посему мигрантов нужно не только поддерживать солидарными выступлениями и прямой защитой от националистов, но и всячески агитировать, помогая их недовольству пробиться на более организованный, классовый уровень. Наша цель - сплотить угнетенных, а не искать их различия.
Что до "насильственного столкновения разных культур" - тут автор без сопротивления идет на поводу ультраправых баек о понаехавших бандитах, которые грабят бабушек, насилуют девушек, танцуют лезгинку вокруг избитых русских парней и режут баранов прямо на детской площадке. С трудовыми мигрантами, которым едва хватает средств снять жилье, такие факты соотносятся лишь в воображении расистов. А что до насильственного столкновения - то это вопрос к русским националистам, бегающим за нерусскими дворниками.
"Для анархистов социальное положение человека всегда было важнее его национальности, сексуальной ориентации и прочих факторов, присваиваемых с рождения. Дискриминация по отношению к какой-то коллективной категории не может быть поводом для положительного отношения ко всем, кто в неё входит."
Если уж рассматривать вопрос с такой стороны, то и социальное положение человека - не повод для априорно положительного отношения к нему. Мы солидаризируемся с угнетенными в их борьбе за лучшую жизнь, а не делаем из них святых. Никто, к примеру, не станет оправдывать насильника только потому, что он рабочий. При этом мы не упускаем из виду тот факт, что "успешные" представители сексуальных и национальных меньшинств так же озабочены судьбой своей "группы", как и любые другие буржуи. То есть забывают об этом вопросе в угоду материальных интересов, подстраиваясь под норму, или же, в нечастых случаях, используют его в политических целях. Богатый гомосексуал - такая же недоступная для дискриминации мишень, как и богатый азербайджанец. То есть, о них могут плохо говорить, но вряд-ли смогут лишить их прав или безнаказанно избить. Дискриминация была и есть актом насилия, которое направлено на угнетенных.
"борьба за равенство в действующем строе бессмысленна, она принесёт лишь иллюзию равных прав, а в реальности экономическое и социальное положение угнетённых групп не улучшится."
Рабочий класс на протяжении полутора веков боролся за сокращение рабочего дня, трудовые, гражданские и политические права. Сказать, что это было бессмысленно - значит перечеркнуть все достижения гражданской автономии, которые мы нв сегодняшний день имеем. Иного строя, к сожалению, нет, и поэтому мы боремся за лучшую жизнь при капиталистическом, основывая в нем зародыш нового общества. Думать о грядущем коммунизме, бесспорно, очень полезно, вот только без конкретных действий на классовом поле это совершенно бесцельное занятие. И даже вредное, если оно противостоит деятельным инициативам, как это делают ЧКФ и аналогичные ему "движения".
"По-настоящему изменить состояние общества может только социальная борьба, целью которой является радикальное изменение всего общественного и экономического строя."
Да что вы говорите! А как это радикальное изменение совершить, если не борьбой за равенство и улучшением положения "некоторых социальных групп" ? Кто и как будет вести "социальную борьбу", которая не сулит никакой внятной перспективы, кроме революции в неопределенном будущем?
"Вестись она должна не только наиболее притеснённым меньшинством, но и всеми людьми, недовольными социальной несправедливостью."
Все недовольные не встанут под знамя классовой борьбы в одночасье, как перед ними не кланяйся. Если бы была возможность собрать симпатии большинства трудящихся одной универсальной теорией - православно-патриотическая компартия бы давно стала самой популярной политической силой. И тем не менее широкого революционного движения что-то до сих пор не заметно. Возможно просто потому, что никакого "большинства", которое выступит единым фронтом с единой революционной теорией, без длительной и рутинной борьбы мелких фронтов за отдельные улучшения, не существует.
"уже при уничтожении таких факторов, как эксплуатация, государственная пропаганда и жёсткая иерархия, мы сможем разрешить остальные социальные конфликты."
Вот она, центральная мысль всего текста. "Сперва уничтожим капитализм, а потом все остальное". Вопрос о том, кто и как его уничтожит, все так же без ответа. "Все трудящиеся", "большинство угнетенных", если вдруг, внезапно осознают свой классовый интерес. Почему же они резко и четко не осознавали его раньше? Очевидно потому, что общественная эволюция открывает все новые фронты противостояний, ставя перед революционными движениями все больше вопросов.
Грустно, если они спотыкаются об эти вопросы, предпочитая не замечать всю глубину и разнообразие эксплуатации, власти и идеологии. Тогда их ждет перерождение в оппортунистические и конформистские по своей сути структуры, в которых от "революции" и "рабочего класса" остаются только слова, лишенные всякой сути. Классовой деятельности ноль, зато подтанцовка режиму - на полную катушку.
Добавить комментарий