Дмитрий Окрест: «Здесь даже нет возможности промокнуть под летним дождем»

Отчаяние – пожалуй, самое опасное чувство, когда смотришь на мир сквозь решетку. Оно охватывает, когда думаешь, что твой круг общения забыл о тебе, когда ты попал в беду. Огромным камнем давит на психику отсутствие вестей с воли, где жизнь не расписана по минутам. Когда находишься в московском СИЗО, возникает ощущение, что ты в сотне километров от дома, ведь окно в мир – это телевизионный ящик и письма. Наряду с несколькими десятками человек в заключении находится и житель Жуковского – Леша Гаскаров, ставший фигурантом «Болотного дела».

Один из способов помочь - это переписка с политзаключенными. Начинать ее нужно с ответа для самого себя - почему я решился сесть за письмо. Это и желание приободрить задержанного, и чувство сопричастности, и возможность оказать моральную поддержку.

Написать письмо поможет проект «РосУзник». Это некоммерческая волонтёрская инициатива, занятая защитой обвиняемых по «Болотному делу». Благодаря добровольным взносам через Яндекс.Деньги она оплачивает работу адвокатов и поддерживает обвиняемых. Добровольцы закупили ваучеры, дающие возможность узникам отвечать на весточки с воли, для этого достаточно лишь зайти на сайт www.rosuznik.org. От автора послания не требуется ни что-либо оплачивать, ни представлять какие-либо данные. Необходимо указать лишь свой е-mail, куда придет корреспонденция из СИЗО, – для этой цели можно завести отдельный почтовый ящик.

На данный момент на сайте «РосУзника» более 2600 отправленных писем. Здесь можно прочесть переписку с ребятами, в том числе и c Лешей Гаскаровым. Сейчас 12 человек согласились на обнародование общения с ним. 

Сегодня мы отучились писать не только бумажные письма, но уже и электронные. Социальные сети и SMS с их моментальностью и лаконичностью совсем отвадили о того, чтобы создавать осмысленные тексты больше чем в несколько абзацев. Переписку стоит начать с приветствия, описания недавнего будничного события и небольшого рассказа про себя – совсем не обязательно пересказывать свою биографию, но у арестованного уже сложится понимание, кто ему пишет. Например: «Меня зовут Маша, я - студентка. Прежде я не интересовалась протестами. Но твоя история меня воодушевила. Ты молодец и стойко держишься. Я хочу выразить свою солидарность с тобой, потому что...». Томящимся в неволе всегда хочется лишний раз убедиться, что они не одни и что есть такие же простые люди, готовые помочь. Находящемуся в вакууме задержанному интересно понять, почему именно ему пишут те или иные люди. Если же даже посчастливилось быть знакомым с арестованным, то можно написать: «Мы с тобой плохо знакомы, но виделись там-то». Это вполне уместно, если такие подробности не навредят ни автору, ни получателю. Главное, стоит помнить, что не нужно менять линию общения с человеком, ведь бывают катастрофы и похуже, тюрьма - это временность. Если человека знаешь, то надо поддерживать тот же непринужденный приятельский тон. 

Прежде всего стоит запастись терпением и не оставлять попыток в написании писем поддержки. Если нет ответа на письмо, значит, надо попробовать еще раз, так как, возможно, оно потерялось либо не прошло цензуру. С другой стороны, иногда люди пишут: «Здравствуй, не знаю, что тебе написать, сообщи», а потом удивляются молчанию. Стоит помнить, что изолятор - не санаторий: здесь десятки человек в камере и один стол по соседству с телевизором. Из-за этого каждое послание порой приходится писать несколько суток, так как невозможно сосредоточиться.

В других случаях люди, желая приободрить незнакомого человека, не знают, что писать. Они ограничиваются плакатными фразами типа «Свобода! Солидарность! Темницы рухнут!». Впрочем, даже такие клише, по словам невесты Гаскарова Ани Карповой, лучше, чем «О Боже! Из этой страны надо сваливать! Так и сделай, когда выйдешь через восемь лет». Письма нужны, чтобы раздвинуть узкие горизонты – даже описание местности или событий дает возможность как бы побыть на свободе. В СИЗО нет возможности попасть под летний дождь, путешествовать, уединиться — ты все время в четырех стенах. В письмах нужно стараться больше шутить и переходить на личный тон. С одной стороны, можно рассказывать смешные истории из жизни, с другой - истории про узников, переживших ад и мрак. «Можно даже попробовать давить эрудицией, красиво и грамотно оформлять письма», – советует знакомая Алексея. – Так, чтобы они напоминали статьи из журналов, чтобы вносили хоть немного разнообразия в ежедневную тюремную бытовуху».

Пишущие политическим заключенным энтузиасты уверяют: общие интересы возникают уже после пары писем. Если от арестанта получаешь сообщение, на которое, казалось бы, больше нечего ответить, то ничто не мешает в следующий раз начать новую тему и обсудить ее. В ответ - просить описывать быт, анализировать ситуации в стране из тюрьмы, дать арестанту интересные новостные факты для размышлений. В неволе много времени и поводов предаться унынию, а мы им пишем для того, чтобы ни времени, ни повода для этого у них не было. Поэтому нужно соблюдать элементарный такт, поэтому не нужно сообщать что-то расстраивающее.

По ту сторону интересно получать и вести политических движений, и даже простые статьи и колонки из газет. Нужно помнить, что источник новостей с воли у арестантов ограничен. Это либо либеральная «Новая газета» со свойственным ей списком специфических тем, либо такие каналы, как НТВ и «Подмосковье», напоминающие телевидение Северной Кореи.

Новости можно банально скопировать с сайтов изданий в форму письма – например, события в Пугачёве, подготовка к выборам либо лагеря мигрантов. Можно дополнить весточку прогнозами аналитиков либо написать пять актуальных новостей за неделю - из разных тем - и потом сообщать, что изменилось. Например, Навальный садится/выходит/избирается.
Было бы здорово говорить о книгах, которые арестант прочёл или имеет возможность прочесть в заключении, про интересные размышления или тезисы каких-то книг, которые узник не может почитать. Или пересказывать случаи из реальной жизни, которую видишь за окном. Либо победы и проблемы на местах – цаговский лес, новая трасса на Туполева, Народный совет.

После первого предложения мысли польются сами собой. При этом стоит помнить, что местные библиотеки богаты больше шедеврами Марининой и Акунина, а передавать литературу политзекам зачастую нельзя. Если письмо наталкивает на обсуждение с сокамерниками, то оно оказывает серьезную поддержку, так как за разговорами часы бегут здесь быстрее, лишь бы сломать глухую стену и рутинный поток «чифир, четки и баланды». Вся переписка проверяется - вот, например, сейчас пришла весточка с аккуратно замазанным предложением. Многие боятся написать что-то лишнее, что-то, из-за чего цензоры могут отправить все в урну. Поэтому совершенно точно не стоит писать что-то, что может навредить Леше. Ключевое - никаких ссылок, дат и фамилий. Кроме того, цензура может не пропустить письмо, если там мат и латинские буквы, а также критика тюремной системы и власти.

Впрочем, цензура часто зависит от места заключения. В СИЗО «Водник», где сидит Гаскаров, можно регулярно пересылать статьи и новости. В то же время «Бутырка» славится тем, что не пропускает даже письма с известиями о болезни родственников. Например, Михаилу Косенко не дали узнать, что его мать, недавно погибшая, тяжело заболела и находится в больнице.

Посещать митинги и зал суда во время процесса, собирать деньги на адвокатов и переписываться с заключенными, рассказывать об этом соседям и друзьям, которые не в курсе «Болотного дела», – вот еще доступный арсенал того, чем можно помочь людям, оказавшимся за решеткой. И, в конце концов, продолжать делать добрые дела, чтобы задержанным было понятно, что все не зря.

Источник