Лидеры ведущих мировых держав, начав с разрешения экономических проблем, проявившихся во время кризиса 1975 года, постепенно всё более расширяли перечень вопросов, обсуждаемых в своём приватном круге. Теперь, на саммите
Транснациональным корпорациям, базирующимся в государствах «Восьмёрки», необходимы отнюдь не только свободное перемещение капитала и доступ к дешёвой рабочей силе стран «третьего мира». Знания и высококвалифицированный, наукоёмкий труд становятся важнейшим средством получения прибылей в постиндустриальную эпоху. Контроль над воспроизводством специалистов является для ТНК жизненно необходимым. Конечно, стремление к контролю над высшим образованием может быть совмещено, для прикрытия, с многообещающими декларациями о свободном общении университетов, повышении мобильности студентов и т. п., но тем опаснее некритичное восприятие «объединительных» инициатив в этой области.
Речь, как уже можно догадаться, идёт о развернувшейся с конца 90-х годов кампании по созданию «единого образовательного пространства» в Европе. Ещё в
Основную суть болонских преобразований можно свести к трём моментам. Во-первых, это повсеместный переход к двухуровневому высшему образованию с квалификациями «бакалавр» и «магистр», которые будут одинаково признаваться во всех странах-участницах. Для получения степени бакалавра необходимо пройти 3-4-летний курс обучения, на магистра нужно учиться ещё 1-2 года. Хотя обе степени считаются полноценным высшим образованием, бакалавр является скорее производственной специальностью, вроде выпускников бывших советских техникумов, а путь к академической и преподавательской карьере, например возможность поступления в аспирантуру, будет открыт только для магистров.
Второй момент – это введение унифицированной системы оценки полученных знаний, так называемых образовательных кредитов (European Credit Transfer System – ECTS). По этой системе студент в процессе обучения получает и накапливает зачётные единицы, рассчитываемые только по времени пребывания в аудиториях – одна единица фиксирует 36 академических часов занятий. Никакой особой зависимости от продолжительности курсов, их цельности, или специфики программ в разных университетах не предусматривается – к зачётным единицам, полученным за любой срок обучения в одном вузе, могут легко быть прибавлены единицы в другом вузе, к тому же, теоретически, с любым временным перерывом. Соответственно, вся система аттестации и получения степени основывается исключительно на ECTS. Так, для получения степени бакалавра необходимо набрать 180 зачётных единиц.
Наконец, сами образовательные программы будут строиться по новому – модульному – принципу, вместо традиционных предметов, представлявших определённые научные дисциплины. Модуль представляет собой набор курсов, формируемый студентом в индивидуальном порядке под руководством наставника (tutor’а). Модуль ориентирован на получение конкретной специализации, в него могут войти фрагменты разных дисциплин в любом сочетании, исходя из текущих представлений обучающегося и наставника о востребованности тех или иных знаний на рынке труда.
Какие ближайшие результаты могут принести эти преобразования? Большая часть студентов будет совершенно лишена полноценного высшего образования. Три-четыре года бакалавриата (а поступление в магистратуру отнюдь не будет гарантировано для всех бакалавров) при модульной системе обучения, конечно, способны дать квалифицированного специалиста. Но такой выпускник будет обладать только узкой специализацией, полученной из расчёта на текущую рыночную конъюнктуру. Оплачиваться он будет гораздо скромнее, чем выпускник, прошедший традиционный университетский курс, так как и средств на его подготовку было затрачено меньше. Наконец, при каждом изменении ситуации на рынке, появлении новых источников прибыли и переориентацией финансовых потоков, потребность корпораций в специалистах узкого профиля будет быстро изменяться. Наш бакалавр легко может оказаться не у дел, и ему придётся всё начинать сначала. Видимо, именно на это намекает болонский принцип «образование в течение всей жизни» (Lifelong Learning).
Система образовательных кредитов и модульный принцип построения образовательных программ полностью разрушают традиционный европейский университетский подход, при котором преподавание тесно связано с научными дисциплинами и исследовательскими школами. Неудивительно, что многие элитарные вузы (Кембридж, Парижский институт политических наук и др.) вообще отказались участвовать в Болонском процессе.
Очевидно, что вся система Болонских соглашений призвана облегчить жизнь скорее руководству крупных европейских корпораций и лоббирующих их интересы евробюрократов, чем студентам и преподавателям. Неудивительно, что и инициатива реформ исходила от госчиновников, а вовсе не от академического сообщества. Бюрократы преобладают и в структурах управления Болонским процессом. Так, его высшим органом является совещание министров образования стран-участниц, проводящееся каждые два года. В перерывах между встречами министров управление переходит к Болонской рабочей группе (Bologna Follow-up Group), в которую, опять-таки, входят представители министерств. На Совете Рабочей группы представители Европейской ассоциации университетов, Европейской ассоциации высших учебных заведений и Национальных союзов студентов Европы имеют лишь совещательный голос. Хотя «болонская пропаганда» всегда провозглашала неотъемлемое участие университетов в процессе реформ, в программном заявлении Пан-Европейской конференции работников высшего образования, проходившей в феврале
Логика Болонских реформ становится понятной, если её рассматривать в русле Лиссабонской стратегии Европейского Союза, провозгласившего в
Теперь «инновационная» схема образовательных реформ будет, похоже, воплощаться повсеместно. Непрекращающиеся попытки Всемирной торговой организации (ВТО), где доминируют те же правительства, что и в G8, либерализовать торговлю услугами, к которым причисляется и образование, открывают прямую дорогу к его окончательной коммерциализации. Ну а в России, при почти полном отсутствии сопротивления со стороны общества и вообще гражданской солидарности, неолиберальные реформы образования способны привести к катастрофическим последствиям. Размах российского правительства в деле приведения старой советской образовательной системы к экономически целесообразному состоянию способен привести в восторг даже самого радикального поборника идей рыночной свободы. Вот некоторые планы реформ, приводящиеся по официально изданному документу «Концепция модернизации российского образования».
При переходе на двухступенчатую систему бюджетное финансирование будет сохранено только для бакалавриата, магистранты же будут вынуждены сами полностью оплачивать образование, либо находить спонсоров среди будущих работодателей. В средней школе, также, базовая программа, обеспеченная бюджетным финансированием, будет значительно сокращена, зато в старших классах будут введены различные специальные курсы, доступ к которым станет платным. Средние специальные и часть высших учебных заведений в регионах переводится на баланс местных бюджетов. Это означает автоматическое закрытие большинства учебных заведений в провинциях, так как основная часть регионов России существуют только благодаря дотациям из центра и им совершенно не откуда будет взять дополнительные средства на содержание своих ССУЗов и вузов. Предполагается широко привлекать будущих работодателей не только для финансирования обучения студентов, но и к участию в разработке образовательных стандартов. То есть набор специальностей выпускников будет определяться не актуальными задачами, стоящими перед обществом, а только нуждами корпораций.
Хотя большая часть этих реформ пока приостановлена, есть все основания полагать, что решения саммита G8 по образованию подстегнут российское правительство к их форсированному продвижению. Буквально на днях, 11 июня, Госдума РФ приняла проект федерального закона «Об автономных учреждениях», который открывает дорогу для приватизации многих теперешних вузов. К тому же, по всей видимости, уже в этом году Россия будет принята в ВТО. Времени для раздумий почти не осталось.
Какой может быть наша позиция? Образование должно являться ценностью само по себе. Оно обеспечивает культурное воспроизводство общества, создает интеллектуальную среду, в которой создаются новые проекты и концепции развития. Образование не может и не должно готовить только узких специалистов, обеспечивающих смену кадров в управлении государством и экономикой. Полная отдача образования на службу рынку приведет к потере этого центрального социального ресурса. Тотальному господству рыночных отношений уже нечего будет противопоставить.
Как мы можем противодействовать наступлению на образование? Конечно, для анархистов было бы странно требовать от государства увеличения бюджетного финансирования. Но какой-то смысл в этом есть – ведь государственная казна есть результат ограбления местных общин и отдельных индивидов, и, хоть и насильственно созданный, но все же «общий котёл». Было бы совершенно логично и последовательно ставить власть перед условием: если государство снимает с себя обязательства по поддержанию образования и передает его на частный уровень, то и граждане, сами оплачивая свое образование, вовсе не обязаны платить налоги государству.
В наше время, благодаря развитию информационного общества, университет превратился в средство производства ничуть не менее значимое, чем фабрика классической эпохи боёв пролетариата. Может статься, что и заимствование методов борьбы из той эпохи окажется вполне приемлемым сейчас. На что способны массовые выступления студентов и школьников, показали мартовские события во Франции. Как знать, может и российской земле, чтобы не допустить превращения университетов в биржи квалификаций, понадобятся не столько собственные Платоны и Невтоны, сколько новые Энрико Фенци и Абиемали Гусманы?
Андрей Будаев
