Сегодня исполняется 6 лет со дня убийства Ивана Хуторского, антифашиста, одного из основателей московского R.A.S.H. (Red and Anarchist Skinheads — содружество скинхедов-антифашистов с левыми политическими убеждениями), социального активиста, работавшего в московском городском центре профилактики безнадзорности, преступности, алкоголизма, наркомании и СПИДа среди несовершеннолетних «Дети улиц». Публикуем одно из его последних интервью, в котором остались незаданные вопросы, но ответить на них уже некому…
Расскажи о своем детстве. Какие остались приятные воспоминания? В прятки там, в казаки-разбойники любили играть?
Ишь, какой вопрос! Хорошее детство у меня было — много всего интересного. На даче любил проводить время — играть в футбол, бадминтон, теннис настольный…
И как такая хорошая жизнь пересеклась с панк-роком?
О-о-о! Вот откуда ноги растут у таких вопросов! Все надо датировать 94-м годом, ко всем этому приложили усилия мои старшие друзья, один из которых ныне на том свете, а второй обзавелся семьей. Наши с братом мнения-размышления подвигли нас к причислению себя к тому, что мы на тот момент считали панк-культурой. Ну, мы были детьми, особо ничего не понимали. Со временем стали получать больше информации, больше музыки, потом интернет появился, на концерты стали выбираться. Это, конечно, было несогласие с занятиями, мыслями и музыкой наших сверстников. Мы не принимали их досуг: дискотеки, употребление марок, распитие водки, беспорядочную половую жизнь. Все эти гопарские привычки, которые казались нам не достойными внимания…
А сейчас что брат поделывает?
У него даже группа своя была, а сейчас брат, скажем так, стал обывателем.
А ты сам подобной участи не боишься?
Ха-ха! Я думаю, обратно дороги нет! Но вообще, всё в порядке вещей. Некоторые ребята из предыдущего поколения антифашистов уже женились, завели детей. Вот Саша Р., например, женатый человек, имеет двоих детей, жена его в той же теме. Родить ребёнка — одно, а воспитать здравомыслящего человека — совсем другое. Но все-таки он намного меньше задействован сейчас в разных акциях. Есть все же груз ответственности за будущее своих детей, лежащий на нем. Если что с ним случится — кто их будет растить? Мама что ли? Это тяжело в наше время… Почему, если везде все с этим нормально, у нас не может быть точно так же? Пройдя по улицам Восточного Берлина, можно видеть преемственность поколений и целые семьи с женами, детьми. Надо своим примером создавать индустрию, инфраструктуру. Показать, что, да, есть альтернативный образ жизни, образ мысли и представления о современном обществе, иными словами непотребительская модель поведения. В нашей стране конечно тяжелее всё в разы… Знакомые обыватели естественно есть. Темы общения мы с ними, конечно, находим. Среди этих людей попадаются и бывшие панки! Они идеи разделяют, но уже ведут другой образ жизни. Мы с ними регулярно общаемся. С теми, с кем общался в период обучения в ВУЗе или в ходе занятий спортом, с теми мы разошлись. Были общие интересы, но взгляды на жизнь и будущее при этом были определенно разные…
Пару слов про спорт…
Ну, я увлекся самбо в 2000-м, когда закончил заниматься армрестлингом. Прозанимался четыре с лишком года. Гонял на соревнования, разряды там. Тренеры были хорошие, которые не придирались к моим изыскам во внешности. Самбо мне очень пригодилось. И в практической деятельности, и в духовной.
Что говорят о тебе нынешнем те, с кем ты рос и общался?
Опять же, смотря кого брать. Отец, когда еще жив был, впервые ознакомившись, порадовался. Мать познакомилась с моими увлечениями, ей импонирует вся эта идея. Да и более-менее спокойный ска и джаз ей даже нравятся. Хардкор не очень. Хочет даже на концерт сходить.
Перед нашей встречей перечитывал журнал Positive #3 за 2000-й год. Там было интервью с красными скинами, с тем же Косым…
Я думаю, об этом лучше знает Годзилла-Разрушитель, поскольку он был первым, кто с этими людьми хорошо законтачился. Думаю, он может рассказать об их судьбе. А мы пришли несколько позже и уже этих людей не застали. В принципе, некоторую информацию можно поднять, нужно с определенными людьми встретиться, пообщаться на эту тему, я думаю, все реально. А с 2004 года я все помню, рассказать об этом не проблема.
Я как раз хотел спросить, ты следишь, куда делись те люди, которые были активны какое-то время назад, а потом, столкнувшись с трудностями, отошли? Где они сейчас?
Ну, в принципе, я отслеживаю. Часть ребят, скажем так, перешла к теоретической и идеологической борьбе. Другие вообще ушли из темы. Кто-то банально спился, кто-то гребаными наркотиками увлекся. Если брать тех людей, с кем мы непосредственно занимались силовыми акциями, организацией концертов, охраной пикетов и шествий, то часть людей ушла в околофутбол, разочаровавшись в идеалах антифашизма. Они не видели перспектив, наблюдая, как некоторые пьют и больше ничем серьезным не занимаются.
Как ты считаешь, почему те, кто ушел, выбрали именно околофутбол?
У многих остались прежние взгляды, но они не могут их открыто выражать, позиционировать себя как антифашистов из-за того, что во многих фирмах большинство людей — правые. Думаю, одновременно участвовать в антифашистских акциях и ездить на футбол с правыми стало для них проблематичным. Плюс, я думаю, существует определенная мода на футбольный угар. Кроме того, есть ряд проблем, связанных с нашей деятельностью — это и исключение из моба, и физическая расправа, и травля. Люди не выдерживают этот прессинг, соскакивают со временем, остаются только более или менее стойкие, ну и, конечно, молодежь, которая на их место приходит. Среди них есть достойные ребята, которые действительно во все вникают, могут серьезно заниматься такими вещами. Определенный процент ребят, который ушел в околофутбол, разочаровался в идеях антифашизма, хотя мне, конечно, печально об этом говорить. Не могу сказать, что они стали ультраправыми, но определенная лояльность к прошлым оппонентам, безусловно, появилась. В некотором плане это, конечно, печально, потому что некоторые из них были неплохими ребятами и мне очень жаль, что так вышло.
Вспомни период 2004-2005 годов. Нет ли ностальгии по минувшим временам?
Как без ностальгии… Конечно, есть. Очень приятные воспоминания о 2004 годе. Именно тогда мы образовали свой моб, именно в том году началось кардинальное становление независимой хардкор-сцены. Начали появляться нормальные группы с грамотными взглядами и позицией, люди начали делать первые акции. Тогда особо не было никаких различий, мы все были вместе: стрейтейджеры, панки, хардкор-ребята, шарпы и раши, традишинл скинз. Все были вместе, особо делить было нечего, все делали общие дела, тогда нас было не очень много, но я все равно с теплотой вспоминаю то время. Не могу сказать, что хотел бы вернуться назад, но кое-какие положительные факторы, присущие тому времени, я бы вернул. Например, отсутствие разногласий по ерунде, наличие настоящей сплоченности. Было бы достаточно круто, если бы люди, которые сейчас утратили интерес к определенным делам и субкультурам, вспомнили прошлое. Их дела повлияли на многих молодых ребят. В целом, хотелось бы, чтобы они вернулись к своим корням и не забывали о том, чем тогда жили.
Как думаешь, были ли допущены какие-то ошибки на начальном этапе развития движения и если да, как их можно было избежать?
На определенном этапе после того, как количество людей стало расти, к сожалению, начали появляться противоречия, не то чтобы идеологические, скорее личностные. К сожалению, раскол, который произошел, не лучшим образом отразился на всех нас. Вместо прямых действий, которыми люди раньше занимались, многие предпочли тусовки, алкоголь, наркотики. Количество акций упало в разы. Это 2006—2007 годы. Экшн остался, но былого единения, которое наблюдалось раньше, я не вижу.
Что до организационных моментов, то у нас были определенные проблемы со скаутингом, приходилось постоянно искать новых людей. Были какие-то постоянные скауты, их, конечно, не хватало, потому что к подготовке серьезной акции нужно прикладывать соответствующие усилия. Люди должны обладать соответствующей подготовкой, а не быть с боку припека. А последних много, к сожалению. Плюс нужно быть готовым к общению с милицией, если тебя примут после акции. Не всегда продумывались пути ухода с места проведения мероприятий, в результате чего определенная часть людей попадала в милицию, хотя всего этого можно было избежать. Сейчас мы уже обговариваем варианты отступления, кому куда расходиться и так далее. Шансы попадания в милицию в разы уменьшились. Плюс бывают такие ситуации, когда сотрудников милиции мало, численность активистов превышает их в разы, но при этом, если менты начинают кого-то вязать, за парней никто не вступается. Хотя, во время несанкционированных митингов были случаи, когда мы отбивались от патрулей. Неоднозначная, короче, ситуация. Не знаю, с чем это связанно.
Мы уже знаем, в чем заключается работа ментов с неформальной молодежью, представителей которой они считают экстремистами. Мы знаем, какие вопросы они будут задавать, какие методы они используют. В принципе милиция работает по один раз выстроенной схеме. Зная все нюансы, можно избежать неприятностей — вплоть до того, чтобы даже штраф не платить. Если позволяет уровень юридической подготовки, можно выставить ментов идиотами. Они очень не любят, когда люди знают свои права. Тогда они начинают беситься. Если общаешься с адекватными начальниками, им можно объяснить, почему твое задержание необоснованно с точки зрения законодательства. Всё это касается дактилоскопической экспертизы и фото-видеосъемки, для законного проведения которых должны быть определенные основания. Ты не обязан подвергаться этим процедурам, если не привлечен к уголовной или административной ответственности, и если у тебя нет паспорта или иного документа, удостоверяющего личность. Иных законных оснований для снятия отпечатков пальцев и фотографирование у ментов нет. Они нарушают свой же закон. Естественно, они пользуются правовой безграмотностью людей, запугивают несовершеннолетних, морально их унижают. Можно вспомнить Севу Остапова и ОВД «Сокольники», но это единичный случай сейчас. В Москве девяностых тебя могли поймать в метро, запихнуть в обезьянник и ножницами отстричь ирокез. Просто я эти времена застал и все прекрасно помню. Тогда нам тоже удавалось людей вытаскивать из ментовки, с геморроем конечно, но все-таки удавалось.
Как по-твоему, существует единая база по антифашистам России?
Естественно, еще несколько лет назад существовала, сейчас она только расширяется. Просто я могу сказать, что у органов, которые занимаются молодежным экстремизмом, неформалами, у них есть большое количество информаторов из той же среды.
От тех, кто ходит с нами на одни мероприятия?
И от таких людей тоже. Может, органам проще работать так, чем внедрять своего агента, потому что его могут раскусить, все-таки такой опыт у нас тоже есть. Естественно, эти незаконные дактилоскопирования, съемки, результаты которых они распределяют по своим базам, плюс небезызвестные контакты и жж, которые также активно мониторят эти органы. Опять же через подставные пароли, поставных лиц получают информацию. На практике могу вспомнить, когда нас задержали на накрытии одного вороньего гнезда. Суть в том, что, уже находясь в данном отделении при даче объяснений и составлению протоколов, менты очень активно спрашивали «под каким ником вы вконтакте?» Плюс у них есть очень много технологий по отслеживанию людей, с помощью сотовых телефонов.
Тебе не кажется, что сейчас, так сказать, самым активным людям в движении уже некуда отступать. Они уже фактически деклассироные элементы. Даже если они захотят стать обывателями, у них это уже не получится. Субкультура стала как бы тюрьмой, из которой сложно удрать.
Это опять же зависит от целей самого человека. Захочет ли такой человек войти в русло нормальной жизни. Захочет ли он после многих лет активной жизни возвращаться к бытию цивилизованного человека. Это зависит от его воли и готовности на это пойти. Да, примеры есть. Надо конкретно вопрос человеку задавать и посмотреть, что с течением времени он будет делать.
Мне кажется, боновская агрессия в последнее время перекинулась с иммигрантов на антифу. «Предатели расы» стали для них опаснее таджиков. Причина тому — наша активность?
Бесспорно! Мы ведь единственны в стране, кто с ними борется. Государству плевать, милиционеры сами наци-толерантны, общество живет по принципу, мол, моя хата с краю. Ты видел, как в метро даже в час пик может произойти что угодно, и никто, за редким исключением, не вмешается?
Хотел спросить про ответные действия на убийства и просто о насильственном противостоянии нацикам…
Скажу за себя, я против убийств, не надо уподобляться ублюдкам. Отмороженного ублюдка, который отправил на тот свет не одного человека, лучше покалечить, чтобы он всю свою жизнь провел в инвалидной коляске. Мы носим ножи только для самообороны. Мы, конечно, не станем прыгать впятером на одного, но вот если перед нами пройдет знакомый нам лидер наци-группировки, известный по многим плохим делам, мы, конечно, так просто это не оставим. Если же это будет парнишка 16 лет от роду, то лишь отвесим педагогическую оплеуху и дадим напутствие не заниматься ерундой. Надо соизмерять степень необходимости насилия.
Можно ли драться с нациками честно, грубо говоря, по системе fair play? Наш общий знакомый считал, что, победив в честной драке, ты добиваешь противника морально, потому как он понимает, что проиграл не из-за количества оппонентов, а по причине того, что не умеет драться.
Если раз на раз, то конечно можно, но ты учти: почему боны встали на ножи? Да потому что в 2004 стали регулярно выхватывать по щщам, когда нас было-то 20-30 человек на всю Москву. В итоге они перешли к другой тактике! И громкие убийства начались как раз в то время…
Есть версия, что раньше был хаотичный террор против случайных представителей движения, по сути, на кого Бог пошлет. Сейчас, если судить по последним «сводкам с фронтовой», это ликвидация конкретных людей за конкретные дела. Ведь все погибшие действительно противостояли нацистам как в физическом плане, так и по букве закона.
Вот я тебе сейчас расскажу про Рюхина [Александр Рюхин — прим. ред.]. Расклад был следующий. Я со своим приятелем пошел на этот злополучный концерт. Мы встретили Сашу в метро, где он как раз ждал Егора. Я говорю: «Пойдем с нами». Он: «Нет, я подожду». Ну, мы пошли. Мы шли по той же самой дороге. Уверен, боны видели нас. Но они не прыгнули, даже при ножах. Почему? Это надо у них спросить. Они прыгнули на заведомо менее известных и более слабых людей. Да, это была акция устрашения. На его месте мог быть любой другой человек.
Вообще, субкультура стоит того, чтобы за нее умереть?
Понимаешь, это очень тяжелый вопрос. С ходу на него не ответить. Мне несколько раз его задавали. Я не могу однозначно ответить. Но если ты выбрал определенный образ жизни. Если ты веришь и за него готов стоять, то ты можешь за него пожертвовать. Но не надо забывать, что жизнь — это главная ценность, которая нам дается. И пренебрегать этим, не прожив должным образом, не стоит. Загубить жизнь можно запросто, по глупости, например, совершить тупое преступление, проведя многие годы за решеткой. Надо думать головой. Каждый сам должен для себя решить.
Но сейчас уже не случайные жертвы, это скорей знак: мол, не высовывайтесь! Это может отсечь колеблющихся от движения…
Может и уже делает. Например, не мало старых ребят после убийства Феди [Федор Филатов — прим. ред.] легли на дно… либо вообще ушли. Я не думаю, что некоторые из них будут возвращаться. Идет наблюдение за активными людьми, занимающимися общественной деятельностью, инициативами. Эти убийства — это деморализующий фактор. Это серьезная проблема, пока государство будет закрывать глаза, то этот беспредел, к сожалению, будет продолжаться.
А молодежь почему в деле? Еще не «наугаралась»?
Отчасти, может и так. Молодые еще не чувствуют опасности, они не думают о милиции и о последствиях собственных действий. Когда кого-то из них реально привлекут к административной, уголовной ответственности или порежут, тогда надо по человеку смотреть — сможет он это перебороть, останется или уйдет. Вот ушедших ребят, которых порезали, я ни в коем случае не буду осуждать. После такого действительно тяжело вернуться, продолжать верить в то, что верил и дальше заниматься делом. Нужна большая сила воли.
Как ты после всех неприятных инцидентов находишь в себе силы оставаться в строю?
Во-первых, я человек, которому не плевать на то, что происходит вокруг. Я не эгоист, мне не плевать на своих близких, мою субкультуру, нашу страну, разгул нацизма, падение нравов, деградацию современной молодежи. Мне это все неприятно, я не могу оставаться безразличным. Во-вторых, спорт закалил силу воли. Я смог перебороть свои проблемы и вернуться.
Вань, всё хочу спросить, тебя не утомили постоянные «мутки»?
Странный вопрос. Нет! Потому что различными акциями (не только силового характера, но и идеологического) мы можем показать молодежи, на которую целесообразно делать ставку, в отличие от более закостеневшего старшего поколения, что есть реальная альтернатива националистическому развитию России, которое наше государство возводит в ранг генеральной идеи. Мы делаем это не только потому, что это надо и нам самим и нашим близким, но и потому, что мы помним о тех людях, которые пали в борьбе с нацизмом в России, и не можем просто опустить руки и бросить дело, которым занимаемся. Если сравнивать 2004 и 2009 годы, то изначально, извините, нас было 20 человек, а сейчас на антифашистские шествия ходят по несколько сотен человек…
Насколько необходима демонстрация собственных сил? Например, с помощью тех же шествий.
Конечно, массовые акции нужны, это один из этапов борьбы и пропаганды. Хотелось бы, чтобы шествия происходили не только когда кого-нибудь убьют… Есть масса других поводов — дело Севы Остапова, Первомай, да и просто консолидированная прогулка по любимым маршрутам. Главное уяснить, когда ты ходишь на акции, тем более, если они санкционированные, не стоит одеваться «субкультурно» (все эти красные шнурки или значки «акаб»). Это связано с тем, что на таких мероприятиях обязательно ведется оперативная съемка. Сейчас на улицах мы пока, конечно, не господствуем, но ситуация в молодежной среде стала улучшаться. Медленно, но верно. Появилась возможность делать концерты таким группам, как Stage Bottles и Los fastidios. Несмотря на угрозы срыва, мы смогли так провести мероприятия, что иностранцы остались всем довольны и захотели приехать еще. Они были в восторге от того, что у нас происходит! Там ведь все статично…
С другой стороны, мы добиваемся того, чтобы у нас было как в Европе…
В 2008 году мы съездили в Германию и увидели, что не так-то там все и гладко. Теперь мы объясняем ребятам, что на самом деле в Европе есть действительно активные люди, но позеров и модников тоже огромное количество. Есть, например, такие, кто даже шарпов называют… редскамом!
По моим ощущениям, и те, и другие уже великовозрастные тусовщики, а позерствывать в 25, на мой взгляд, это уже клиника…
Могу рассказать одну историю, опять же про Германию. Тогда еще Федя был жив. Мы погнали на фестиваль Punk and disoderly, где поругались с охраной, когда хотели прогнать из клуба Пашу (УЧИТЕЛЬ ТРУДА) за его известную позицию. Он ведь сначала был рашем, отхватил от бонья — стал шарпом, а потом — аполитичным. У Паши в друзьях и Blood&Honor, и Clownsball…
Но слушай, в 2000-х они были просто хардкор-командой…
Да, все так думают. Они просто тогда не так ярко выражали свои истинные взгляды, как сейчас. Clownsball всегда были мясной бандой, на которую ходили спартаковские фэны, те же Flint’s crew. Их вокалист, Гашек, был одним из первых скинхедов (в кавычках). Я уж молчу про их нынешнюю концепцию.
Вернемся к «немчуре»…
Ну, мы пообщались в клубе с молодыми скинхедами. Они говорят, мол, мы с правыми не боремся, нам не нужны неприятности, нас ничего не касается. Их позиция вызвала у нас гнев… и мы послали их куда подальше. Таких людей очень много. И у нас тоже. Сейчас хардкор стал модной движухой. На тех же Comeback Kid было человек 800.
Сколько человек по твоим прикидкам насчитывает московский движ?
Я, конечно, не считал. Ну, скинов человек двести с гаком, хардкорщиков человек пятьсот, панков, не считая пургенщиков, под триста. Пока где-то так. Увы, людей, которые мутят реальные дела, гораздо меньше. Понимаешь, время всё расставит по своим местам. Основная часть людей через год-два уйдет, останутся те, кому это действительно нужно. В нашем мобе, RASH-Москва, ты видишь молодых ребят, которые верят в наши идеалы, хотят этим заниматься и… результаты уже есть. Но основная часть ребят уйдет. Это было везде, в США, Европе, подобные тенденции имеют место и у нас.
Что бы ты сказал тем «немчикам» и всем, кто считает, что вы, помимо всего прочего, занимаетесь политикой? То есть, уподобляетесь «правакам» и тянете на себя одеяло. Только в другую сторону.
Вспоминая то золотое время, когда в моб входили все неравнодушие люди, независимо от субкультурных различий, основным объединяющим моментом было общее дело. Сейчас появляются те, кто критикуют красных и анархо-скинхедов, такие люди особо не секут фишку. Обратимся к примерам Германии, Италии, где идет взаимодействие среди всех заинтересованных групп. Есть противоречия в Чехии и Польше, возможно, благодарю членству их в советском Варшавском блоке. Опять же, я всегда объясняю, что мы не котируем авторитарные и тоталитарные модели развития общества, которые были и есть: КНДР, Китай, Куба. Мы против таких ребят, как Сталин, Пол Пот или Че Гевара. Другие же путают божий дар с яичницей, свободное общество с торжеством мракобесия. Есть ведь альтернативы. Один знакомый экс-троцкист, уже после пребывания в этом болоте, пришел к нам и сказал, что надо брать лучшее из левых идей и на их основе мутить что-то новое. Очень много ребят, которые сейчас с нами, прошли школу АКМ и убедились, что это голая агитация без реальных дел и структура с жесткой иерархией, что нам никак не подходит. Ни они, ни СКМ, ни Боже упаси, нацболы нам не союзники. В регионах, порой, некоторые с ними общаются, но это от недостатка информации и близких по духу людей рядом. Что меня привлекает в анархизме? Конечно, возможность освободиться от оков капиталистического общества, общества потребления, которое навязывает нам свои правила игры. Возможность самовыразиться, построить свою жизнь в соответствии с собственными убеждениями. Именно анархический тип мышления меня привлёк. Без изменения собственного «я» невозможно прийти к каким бы то ни было переменам! Нужно начинать с себя, переосмыслить своё положение в обществе, отношения с близкими.
Политическое — это личное. Несколько персональных вопросов. Давно хотел спросить, откуда у тебя эта кличка — Костолом? Думаю, до сих пор тебя часто об этом спрашивают.
Моей кликухе уж лет 15! Это еще со школы, одному парню в драке руку сломал, потом другому… и еще одному нос.
У тебя есть коллекция трофеев? Большая?
Ха-ха! Мне что, точное количество назвать? Есть небольшая. Самый яркий экземпляр, который мне подарили — это «говнодавы» с шипами. Мои собственные трофеи не такие интересные, из того, что запомнилось — подтяжки, которые сорвал с одного здорового боняры. Я не тот человек, который увлечен коллекционированием трофеев, кто любит срывать всякое барахло с оппонента. Это все так, смеха ради. Обратись к другим ребятам, они часто срывают патчи Stone Island, коллекционируют имперки или срезают с вражеской одежды логотипы Thor Steiner.
А сколько лет ты по иксам?
Пять!
За это время не хотелось развязать?
Неа! Я пришёл к этому путем долгих логических размышлений, умозаключений…
И интоксикаций?
Да, нет. Я просто досыта насмотрелся на то, как многие из моего тогдашнего окружения спились, деградировали и попросту умерли. Многие родственники также. Дядя, например. Плюс употребление алкоголя мешало мне в определенных ситуациях — занятии спортом, участии в партийных мероприятиях, в общении с девушками. Я себя позиционирую как классического стрейтэджера. Какие были до прихода кришнаитства, по классике прикалываюсь — 7 seconds, Minor Threat…
Ты был стрейтэджером уже тогда, когда ходил с ирокезом?
Нет, это началось в тот период, когда я ушел из московского панк-движа и активно врубился в скинхед- и схе-субкультуры. Меня на тот момент привлекали нью-йоркская и бостонская сцены с их посылами и позицией. Так что абсолютно никакого желания употреблять это дерьмо снова не появилось. Я испытал слишком много негатива, связанного с этим делом…
Сколько в твоем мобе человек по крестам?
Ты знаешь, стало больше. Не могу сказать, что эти ребята позиционируют себе как стрейтэджеры, но они перестали пить, чего я от них вообще не ожидал. Именно от этих людей не ожидал. Видимо, они сами осознали, что употребление алкоголя им вредит. Опять же, если вспомнить, всегда были люди, которые позволяли себя на акциях пойти в ларек. Сейчас стало больше организованности, продуманности и самоконтроля. Я помню, как менты принимали ребят, потому что те были «бухими в говно» или как наши парни падали, будучи банально не в силах добежать до бонов. Ну, опять же кресты — это личный выбор каждого человека.
Ваня, вот смотри, ты трезвенник, имеешь юридическое образование, работаешь в организациях по помощи беспризорникам. Это всё мало вяжется с традиционным образом скинхеда, как этакого любителя побухать да подраться…
Понимаешь, субкультура со временем трансформируется. Если вспомнить ценности, которые были в конце 60-ых, с течением времени все менялось. Сначала были шарпы, потом появились раши… на сегодняшний день, все сильно изменилось. И не только по части идеологии.
Но песни-то все равно про ботинки и подтяжки — все тот же ретрофетишизм про гордость рабочего класса и 69-ый год!
Ты знаешь, я могу назвать тебе много западных групп, которые уже отказались от этих избитых клише и поют не только про подтяжки, пиво, драки и девочек. Одно из главных мест в их творчестве занимает социальная лирика. У тех же Brigada Flores Magon. Да даже если вспомнить классику — ты послушай, о чем поют Oppressed или Angelic Upstars. Когда у нас это будет? Посмотри на средний возраст представителей скинхед-субкультуры за бугром. Ребятам по 25-27 лет. Самым молодым, наверное, по 20. Когда у нас все стереотипы о возрастном клише неформалов уйдут в прошлое, и люди начнут серьезно заниматься развитием инфраструктуры субкультуры, только тогда произойдет определенный перелом в общественном сознании.
То есть ты считаешь, что необходимо определенная индустрия (магазины, журналы, клубы, инфоцентры), чтобы и в 24 года это было интересно…
Естественно! Надо пытаться передавать молодежи именно положительный опыт, а не только разрушительный. Прикольно в 17 носить высокие ботинки, бриться наголо, а что потом? И дело не только во внешней форме. Должно быть и внутреннее содержание. Ты должен быть уверен, что веришь в нашу культуру, что ты за нее ответишь, ты за нее стоишь и сможешь это адекватно рассказать про нее даже обывателю, если он, конечно, готов это воспринять.
Огласи ближайшие перспективы движения.
Если пресс государства по отношению к нам ослабнет, и у нас будет возможность организовать свою инфраструктуру, мы сможем развиваться, а именно — очистить Москву от нацистских ублюдков, ведь здесь их больше всего по стране. Сейчас большинство из них ходят под различными партиями. Это дает и блат, и связи с правоохранительными органами, и деньги. Если внимание к нам усилится, то это всё уйдет в дикое подполье. Отсеются модники и останутся единицы, знатоки своего дела. Будет намного сложнее.
Добавить комментарий