Артуро Джованитти (Рипаботтони 1884 - Нью-Йорк 1959 гг) был одним из самых ярких деятелей революционного синдикализма ИРМ (Индустриальные Рабочие Мира, IWW). Джованитти был организатором одной из крупнейших стачек в истории США, христианским проповедником, теоретиком революционного синдикализма и поэтом.
Он родился 7 января 1884 г., в итальянском городе Рипаботтони, иммигрировал в Канаду в 1900 году и, поработав в угольной шахте и на железных дорогах, устроился в Пресвитерианской миссии. Вскоре он приехал в Соединенные Штаты, где поступил учиться в духовную семинарию. Хотя он не закончил ее, он активно занимался поддержкой итальянских мигрантов в Бруклине и Питтсбурге.
Религиозные убеждения не мешали социалистическим взглядам и вскоре Джованитти начал писать статьи для еженедельной газеты итальянской Социалистической Федерации. В 1911 г. он стал редактором этого издания.
12 января 1912, итало-язычный филиал "Индустриальных Рабочих Мира" (ИРМ, IWW) решил отправить для поддержки большой забастовки опытного организатора по имени Джо Эттор. Тот немедленно связался со своим приятелем Джованитти - превосходным оратором, и они договорились координировать усилия. Артуро выступал перед работниками бастующих фабрик, большинство которых составляли мигранты из Италии. Самым известным его выступлением стала "Проповедь о Едином" - фактически, это был радикализированный вариант Заповедей Блаженств Иисуса. Джованитти, например, говорил: "Блаженны восставшие, ибо они отвоюют Землю".
Вместо того, чтобы пересказывать историю этих событий, приведем заметку, написанную анархистами из группы Черная Радуга:
"Ровно 105 лет назад, 11 января 1912 года, началась забастовка в американском городе Лоренсе. Более 50 тысяч работников фабрик, работавших в «Америкэн вулен компани», приняли участие в протестах. Эта забастовка также известна как Страйк Хлеба и Роз. Впервые эти слова прозвучали в речи Роуз Шнейдерман, которая сказала: «Работникам нужен хлеб, но нужны и розы», после чего слова «Хлеб и розы» стали названием стихотворения, превратившегося в песню забастовщиков во всем мире.
Большинство работников были мигрантами, жившими в деревянных перенаселенных домах. Средняя зарплата составляла 8,76 долл. в неделю. Работавшая в городе врач Элизабет Шапли писала: «Значительное число мальчиков и девочек умирает в течение первых двух-трех лет с начала работы… 36 из каждых 100 мужчин и женщин, которые трудятся на фабрике, не доживают до 25 лет или умирают, лишь достигнув этого возраста».
В январе 1912 года и без того мизерную зарплату ткачих на одной из фабрик сократили. Женщины остановили станки и ушли с работы. На следующий день работу прекратили 10 тысяч человек. Демонстрации продолжались несколько недель, полиция нападала на бастующих и застрелила одну из участниц забастовки. По подозрению в убийстве арестовали местного лидера IWW (профсоюз "Индустриальные рабочие мира") Джозефа Эттора и агитатора, поэта Артуро Джованитти. Оба в момент убийства находились в другом месте.
Это привело к волне новых протестов. Городские власти объявили военное положение, и гражданам запретили даже разговаривать на улице. Полиция арестовала 36 человек, многих приговорили к году заключения.
У забастовщиков заканчивались продукты, их семьи голодали. Поэтому было решено отправить детей в сочувствующие семьи в другие города. Десятого февраля свыше 100 ребят в возрасте от 4 до 14 лет выехали из Лоренса в Нью-Йорк. На вокзале «Грэнд-сентрал» их встречали 5 тысяч итальянских социалистов, распевавших «Марсельезу» и «Интернационал». После нескольких таких переездов городские чиновники запретили детям выезжать из города. Но 24 февраля на вокзале собралась группа из 40 детей и сопровождающих взрослых. Полиция окружила вокзал и начала избивать собравшихся, в том числе матерей и детей.
Наконец, после долгих протестов «Америкэн вулен компани» решила пойти на уступки. Она предложила поднять зарплаты на 5— 11%, платить сверхурочные и отказаться от преследования участников забастовки. 14 марта 10 тысяч стачечников проголосовали за прекращение забастовки. Активистов, которых власти ложно обвинили в убийстве женщины, суд признал невиновными. Во многом на это повлияли протесты и солидарные забастовки по всей стране."
Стоит отметить, однако, что организация ИРМ не являлась профсоюзом, во всяком случае, это не был профсоюз в современном понимании этого слова. ИРМ - революционный синдикат. Именно это объяснял в своих статьях Артуро Джованнити.
Дело в том, что исторический ИРМ (1905-1930) обычно не заключал никаких коллективных договоров с бизнесом, считая это неприемлемым. Они просто могли остановить забастовку, если не было больше сил бастовать или если босс выполнил условия бастующих. ИРМ не заключали никаких договоров с хозяевами, так как считали, что они ничего им не должны и в любой момент могут начать снова, и еще потому, что конечной целью ИРМ было взятие предприятий в самоуправление трудовых коллективов, а не социальное партнерство. Соответственно, ИРМ отказывались от соглашений с бизнесом или государством, рассматривая забастовки как "революционную гимнастику" - подготовку к социальной революции. Джованитти писал:
"Синдикализм отличается от других объединений работников... Мы не подписываем контракты, потому что мы не хотим заключать никакие соглашения с боссами ни в каких отраслях промышленности. Мы свободны от обязательств и можем в любой момент призвать к стачке в любой отрасли, в любом государстве, на территории любой нации".
....Находясь в тюрьме, Джованитти писал стихи. Некоторые из них были опубликованы в ведущих литературных журналах Америки, принеся ему широкую известность. Наиболее известным стало стихотворение "Бредущий", в котором Джованитти расказывает о мучениях заключенного, вынужденного мерить шагами тюремное пространство, и об издевательствах тюремщиков над узниками. Это произведение сравнивают иногда с Балладой Редингской Тюрьмы Оскара Уайльда:
"For not for the Walker, nor for my heart is there a second, a minute, an hour or anything that is in the old clock - there is nothing but the night, the sleepless night, the watchful wistful night, and footsteps that go, and footsteps that come and the wild, tumultuous beatings that trail after them forever."
Речь Джованитти на суде вызвала слезы слушателей, хотя он в самом начале начале заметил, что это "первый раз в моей жизни, когда я публично выступаю на вашем замечательном языке". Артуро сказал: "Мне двадцать девять лет. У меня есть женщина, которая любит меня и которую люблю я. У меня есть мать и отец, которые ждут меня. У меня есть идеалы, которые столь дороги мне, что я не в силах это выразить. В этой жизни столь многое привлекает меня... страсть к жизни живет в моем сердце". Тем не менее, он добавил, что если ему разрешат выйти на свободу, то он вместе с Джозефом Эттором продолжит борьбу за освобождение работников. Подсудимые были оправданы.
После освобождения Джованитти посвятил себя литературной деятельности, поэзии и публицистике, работал редактором в социально-революционных журналах. В своих литературных произведениях и статьях он критиковал наемный труд и государство, протестовал против Первой мировой войны, которая унесла жизнь двух его братьев, выступал на митингах.
