Иван Асташин: размышления о насилии

Я не удивляюсь насилию. Не удивляюсь потому, что знаю о насилии, которое происходит на территории Россиюшки ежедневно. Кажется, для части россиян немотивированная жестокость – это норма. Почему – у меня готового ответа нет; об этом стоит спрашивать социологов, антропологов, психологов.

Те, кто родился в начале 90-х или пораньше, знают, наверное, о жестоких казнях, пытках, изнасилованиях чеченского населения российскими солдатами. Кто-то скажет, что и боевики были жестоки. Да были. Но всегда стоит помнить, что это российские войска вторглись в Чечню, а не наоборот. И ещё большой вопрос, кто первый начал применять пытки и казнить условного противника изощрёнными методами. Для освежения в памяти тех событий напомню о нескольких известных кейсах. Бомбардировка Катыр-Юрта. Убийство в Новых Алдах шести десятков мирных жителей питерским ОМОНом. Похищение, изнасилование и убийство 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой полковником Юрием Будановым. Кроме этого, правозащитниками, журналистами и Европейским Судом по правам человека достоверно установлено огромное число похищений и пыток чеченцев. Причём пыток жесточайших. Помню, в первые об этих пытках я узнал в школе – одноклассник рассказал, что брат у него «воевал» в Чечне и привёз оттуда видеокассету с пытками местных жителей. Кассету я смотреть не стал – хватило того, что рассказывал одноклассник. А через несколько лет, классе в 9-м, я познакомился с чеченцем моего возраста, который рассказал об аналогичных пытках, которым подверглись его родственники. О том же рассказывали некоторые участники чеченской кампании, которых я встретил в заключении. Только сами чеченцы о пытках и изнасилованиях не любят рассказывать – поэтому та информация, что есть в открытых источниках, лишь малая часть преступлений российских силовиков в Чечне.

Помимо войны, жестокости, я бы даже сказал садизма, тоже хватает. Причём как в армии, так и вне её. Кстати, вполне логично, что раз в армии издеваются и фактически пытают своих сослуживцев, то уж в отношении противника и «вражеского» мирного населения никаких моральных барьеров у солдат не будет. Об отношениях внутри армии красноречиво повествует печально известная история рядового Андрея Сычёва, которого сослуживцы пытали по случаю Нового Года.

Как, наверное, все теперь знают, в российской пенитенциарной системе существуют целые пыточные конвейеры. В таких местах заключённых пытают с особой жестокостью. И, кажется, с особым удовольствием. Пытают как сами ФСИНовцы, так и другие заключённые, которые заключили с администрацией контракт. Пытают, насилуют, а порой и убивают. Причём как во взрослых зонах, так и на малолетке.

А менты? В отделах у нас тоже любят пытать, избивать, а при случае и насиловать задержанных.

Впрочем, жестокость встречается не только среди силовиков. В силу того, что в зоне я слыл «юристом», многие заключённые несли мне свои приговоры «посмотреть». Лучше бы я их не видел. Из-за корысти, в пьяном угаре или из страха на первый взгляд самые обычные люди творили ужасающие вещи. А ещё мне вспоминаются рассказы некоторых моих знакомых по заключению о том, как их «воспитывали» отцы. «Меня батя палкой бил» – «А меня шлангом пиздил».

Насчёт последних аргументов вы мне можете возразить: мол, уголовники, неблагополучная социальная среда. Возможно. А как насчёт домашнего насилия? По подсчётам Консорциума женских неправительственных объединений за один только 2018 год в результате домашнего насилия было убито не менее пяти тысяч женщин.

В общем, многие и многие жители России, оказавшись у власти (при погонах ли или в качестве «главы семьи») и поверив в свою безнаказанность, становятся палачами, садистами и насильниками. А если это ещё подкреплено ксенофобной пропагандой и крепким алкоголем – чудища начинают творить невообразимое. А поскольку власть в России одним раздаёт полномочия чинить на подконтрольной территории что им вздумается, а других принуждает соглашаться и не бунтовать, то насилие становится обыденностью.

Сейчас это вылилось за пределы России. Всё то, что втихушку творилось во время «контртеррористических операций», в отделах полиции, в секретных тюрьмах и несекретных учреждениях ФСИН, в армии, а также на улицах и в семьях, теперь увидел весь мир. Это несомненно ужасная трагедия и огромное горе для пострадавших и всех адекватных людей. Но я надеюсь, что со временем это приведёт к общественному пересмотру политики наделения кого бы то ни было неконтролируемой властью. Избавление мира от насилия, кажется, почти неподъёмная задача, но, я думаю, когда у нас не будет полицейских, которым «Путин сказал ебашить нахуй», не будет военных, которым «война всё спишет», не будет чекистов, которые «родину защищают», и не будет также общественно поддерживаемых патриархата, расизма и ксенофобии, насилия станет значительно меньше.

Иван Асташин