Акции на Национальных конвенциях Демократической и Республиканской партий
Хорошо это или плохо, но протесты на съездах Демократической и
Предыстория: подъем и упадок антивоенного движения
«Движение антиглобалистов», названное так корпоративными медиа со скрытым намерением нивелировать возможность
Американское крыло этого движения, взволнованное событиями 11 сентября 2001 года, не было готово к резким переменам. Хотя активные протесты против МВФ, организованные в тот месяц, были первыми антивоенными протестами, анархисты потеряли инициативу по сравнению с либералами и коммунистами, привыкшими к организации кампаний, которые являются реакцией на отдельные проблемы. К радости авторитариев всех мастей, в период с 2001 по 2003 годы антивоенное движение заместило движение антикапиталистическое в глазах общественности.
Антимилитаристы в последующие годы так и не смогли остановить войну, зато им удалось усмирить протест. Демонстрации по всему миру 15 февраля 2003 года — одни из самых значительных акций протеста за всю историю человечества, однако они не смогли помешать администрации Буша. Кто-то может сказать, что большое количество возмущения и мотивации было превращено в безрезультатные ритуалы вскоре после того, как антикапиталисты показали силу акций прямого действия. Честно говоря, эффективность достижений 1999-2001 годов не была ясна до последующих лет, когда многим стало уже все равно. Имели место редкие успешные акции прямого действия в рамках антивоенного движения, например, против военкоматов и военных портов, но все это было слишком незначительно, слишком поздно. Представьте себе эффект, которого можно было бы достичь, если хотя бы одна десятая участников протестов 15 февраля заблокировала бы порты или разбила окна военкоматов! Подход, согласно которому антивоенное движение понималось как возможность создания некоей массы под руководством либералов, а не как средство борьбы с военной машиной, фактически уничтожил вероятность превращения движения в сколько-нибудь значительное явление.
В начале 2008 года либералы перед избирательными кабинками были полностью поражены неудачей антивоенного движения. Либеральные надежды вновь были возложены на избирательную политику, а улицы были тихи, так же, как и в середине 90-х, когда неоконсерваторы ликовали, потому что капитализм победил «в конце истории». Таковы были обстоятельства, в которых анархисты готовились поехать в Денвер и Сент-Пол.
Начало
Движение начиналось с нескольких сообществ и постепенно распространилось по всей стране. Небольшие группы анархистов начали обсуждать конвенции. В городах, где они должны были проводиться, такие группы объединились в Гостеприимный комитет национальной конвенции Республиканской партии (RNC Welcoming Committee) и «Денвер против конвенций» (Unconventional Denver); а в рамках всей страны возникла целая сеть коллективов ad hoc под названием «Действие против конвенций» («Unconventional Action»). С самого начала большинство согласилось с тем, что должна быть обобщенная стратегия прямого действия и организованная анархистами инфраструктура. Некоторые также доказывали, опираясь на опыт предыдущих мобилизаций, что важно проводить акции прямого действия в первый же день конвенции, чтобы они совпадали с акциями протеста, не были отделены от них во времени.
Подготовка
Для многих первое знакомство с протестами началось с шутливого видео-ролика, подготовленного RNC-WC, в котором были показаны «трудовые будни» анархистов в «городах-близнецах» (т.е. Миннеаполисе и Сент-Поле). Заканчивается видео словами: «Мы готовимся». Впоследствии полицейские, не обладающие чувством юмора, ссылались на него при допросах и представляли на уголовных процессах. Когда оно появилось в августе 2007, леваки со всей страны смогли увидеть, что организаторы уже начали подготовку к конвенции Республиканской партии, что они классные, и что у них есть ресурсы.
Также первые группы, появившиеся под баннером «Действие против конвенций», не просто огласили призыв к акциям против Национальных конвенций Республиканской и Демократической партий, но пошли дальше и организовали консульты (то есть общие собрания в стиле сапатистов). Когда стало ясно, что кто-то начал готовиться к конвенциям, остальным было легче сделать то же самое.
Гостеприимный комитет организовал «pRe-NC planning conference» ровно за год до этого. Для многих начинающих анархистов, которые еще не до конца понимают разницу между стратегией и тактикой, это был своего рода образовательный процесс. Несмотря на проистекающие проблемы, в первый день конвенции была выбрана стратегия блокады, основанная на множестве тактик. Как только этот элемент начал работать, мобилизация постепенно стала набирать силу. Группы по всей стране собирали подписи под призывом разогнать конвенции, а листовки «Действия против конвенций» распространялись в Сент-Поле и Денвере. Все это помогло развить доверие между протестующими.
В мае «Гостеприимный комитет» принимал у себя второй pRe-NC, на котором организаторы со всей страны пытались детализировать стратегию блокад. Участники высказались против разделения города на зоны различной степени опасности, как это было сделано в Квебеке и Генуе, аргументируя это тем, что организаторы не смогут определить, как себя поведет полиция. Вместо этого было решено, что на разрешенном митинге и марше согласно Сент-польским принципам не будет никаких акций прямого действия; между тем район вокруг центра, в котором будет проводиться конвенция, был разделен на 7 секторов, чтобы различные группы могли заранее выбрать, где и с кем они будут действовать.
Сент-польские принципы
В годы, предшествующие конвенциям, массовые мобилизации были омрачены конфликтами между
— Наша солидарность будет основана на уважении к многообразию тактик и планов других групп;
— Любые споры и критические замечания будут оставаться только внутри движения; нужно избегать любых публичных обвинений товарищей или критики действий;
— Мы против государственных репрессий, будь то слежка, внедрение, провокации или насилие. Мы договариваемся не помогать правоохранительным органам против активистов и других противников режима.
Данное соглашение помогло легитимизировать анархистов в глазах других организаторов и избежать ненужных внутренних споров по поводу «уважения/неуважения к местному сообществу» — распространенной загвоздки на массовых мобилизациях. Даже после Национальной конвенции Республиканской партии организаторы разного рода соблюдали сент-польские принципы, отказываясь заявлять в полицию на активистов.
Аудитория
На разрешенный марш во время Национальной конвенции Республиканской партии пришла едва ли десятая часть от количества участников подобного марша 4 года назад в Нью-Йорке. Возможно, там было столько же радикальных сторонников прямого действия, как и на предыдущих конвенциях, но по сравнению с пиком антиглобалистской эры общее количество участников было незначительным.
Причиной этому могли стать несколько
Тем временем, не было нигде видно НПО (неправительственных организаций), которые сыграли весьма важную роль в антиглобалистском движении. Либеральные коалиции, обеспечившие массовость антивоенного движения, невероятно ослабли. Так как массовые мобилизации и традиционные акции гражданского неповиновения влекли за собой сокращение доходов, многие НПО перестали их поддерживать; и сейчас, когда старшее поколение анархистов уже не активно, большинство связей с этими группами потеряно.
Только спустя несколько месяцев стало
С другой стороны, это привлекло внимание анархистов к возможностям, которые стоят за урной для голосования, и в этой связи все могло бы быть еще хуже.
Превентивные репрессии в Городах-близнецах
В августе 2007 года, за ночь до начала протестов против конвенции Республиканской
В течение следующего года полиция неоднократно посылала своих тайных агентов и информаторов для внедрения в «Гостеприимный комитет». Долгая подготовка к конвенции и прозрачность «Гостеприимного комитета» позволили государству собрать огромное количество информации.
В пятницу, 29 августа 2008 года, шерифы округа Рэмси совершили налет на центр сбора «Гостеприимного комитета». Были задержаны несколько десятков человек, включая пятилетнего ребенка.
В целом это были самые масштабные репрессии в США за последние несколько лет. Против организаторов, ставших известными как «Конвенциональная восьмерка» (RNC 8), были заведены уголовные дела. Активистам были предъявлены обвинения в сговоре с целью проведения восстания при помощи терактов. Это можно сравнить разве что с закрытым судебном разбирательством после конвенции Демократической партии 1968 года в Чикаго.
Однако власти не смогли сорвать акции. Стратегия действий 1 сентября была разработана заранее, и множество автономных групп уже были готовы. Наоборот, все эти облавы и преследования вызвали расположение общества к анархистам накануне демонстраций.
Финальный отсчет
Несмотря на рейды полиции и аресты, организаторы в конце концов смогли заставить городские власти вновь открыть центр сбора, и в воскресную ночь сотни анархистов со всей страны собрались на ассамблею. Так же как и в Денвере, собрание закончилось утомительной всеобщей дискуссией; но в этот раз она была посвящена последствиям выступлений 1 сентября, поскольку стратегия уже была выработана, и даже время начала блокады было назначено.
Пожалуй, самым важным на таких собраниях является не централизованное принятие решений, а опыт коллективной силы и решимости. Невозможно ни с чем сравнить чувство, когда находишься рядом с сотнями товарищей, которые готовы рисковать всем в борьбе против угнетателей; это так не похоже на повседневную жизнь в США. В начале собрания, когда представители десятков аффинити-групп представлялись и говорили о своих намерениях, атмосфера была волнующей. После всех репрессий предшествующих дней само присутствие в том центре было проявлением смелости и отваги, актом сопротивления.
1 сентября: Большой день
В 11 утра от Капитолия стартовал «Коалиционный марш на RNC за прекращение войны». В это самое время в трех милях от Капитолия полиция воспрепятствовала студентам Macalester College присоединиться к демонстрантам. Повсюду в городе анархисты занимали позиции, начали организовываться первые блокады. К 12:30 после нерешительной попытки полиции воспрепятствовать демонстрации, район сбора покинул марш «Funk the War», а в районе съезда с шоссе I-94 на востоке Сэн-Пола уже была организована блокада. В час дня от Капитолия стартовал санкционированный марш. В это же время произошли серьезные столкновения между полицией и участниками антивоенного марша, черным блоком (который перемещался в северо-западной части центра) и блокадой «Bash Back!» Протестующие перемещались между перекрестками, избегая столкновений с полицией; на юго-западе и северо-востоке удалось установить две новые блокады.
Между 13:00 и 14:00 от марша «Funk the War» откололась часть людей, а черный блок объединился с «Bash Back!» Повсюду в городе громили витрины, резали покрышки полицейских машин. Полиция отреагировала атаками конных частей, перечным спреем, слезоточивым газом и резиновыми пулями. К 14:30 санкционированный марш вернулся к Капитолию, и студентам Macalester наконец позволили начать демонстрацию.
Незадолго до 15:00 полиции удалось разогнать
Перегруппировавшиеся на Капитолии анархисты двинулись на запад в обход линии ограждения. Это был уже второй антикапиталистический блок за день. В течение часа полиция применяла слезоточивый газ, перечный спрей, звуковые гранаты и пейнтбольные шары для того, чтобы очистить район вокруг центра Xcel. Блок «Funk the War» был оттеснен на восток, а захваченное пространство заняли отряды национальной гвардии. В районе 16:00 полиция незаконно вторглась в центр связи. Сначала задержанным приписывали уголовные преступления, но в итоге отпустили без каких-либо обвинений. В это время новый блок «Funk the War» построил баррикады на улице по маршруту своего отступления, после чего люди разделились. Некоторые подверглись массовому задержанию в северо-восточной части центра, другие отправились на запад к Shepard, еще часть растворилась без следа.
Позже тем же днем более 200 человек оказались загнаны на перекресток Shepard и Ontario, где большую часть задержали. Существенная часть этих задержанных людей просто пришла на концерт «Вернем себе рабочий день», который проходил на Harriet Island.
В целом, стычки в центре Сент-Пола продолжались в течение более чем 10 часов. После того, как первые блокады были нейтрализованы, а марши рассеяны, протестующие находили все новые и новые места сбора, как, например, звуковая установка «Funk the War». В ту ночь на спешно собранный совет в районе кампуса пришло несколько дюжин измотанных участников, которые обсуждали планы на следующие дни.
Группа, собравшаяся для координации связи, решила использовать Twitter для распространения SMS-сообщений среди участников протестов. Также они решили организовать тематические группы, как, например, «еда» или «действия полиции», а также по одной группе на каждый сектор. Таким образом, люди могли подписаться на интересующую их рассылку и получать новости по актуальным событиям.
Существовала надежда, что произошедшее 1 сентября определит характер событий на неделю вперед, вдохновив протестующих и провоцируя полицию на иррациональные действия. Во вторник, как раз тогда, когда заканчивался санкционированный «Марш бедняков», полиция воспрепятствовала проведению концерта «Rage Against the Machine» по соседству. Две толпы объединились. Среди людей было мало тех, кто причислял себя к анархистам, но в воздухе царила атмосфера бунта, ведь, скорее всего, люди видели видеозаписи событий предыдущего дня. В итоге полиция вынудила народ разойтись при помощи дымовых шашек, гранат со слезоточивым газом и пейнтбольных выстрелов. Подобное повторилось на следующую ночь после шоу «Rage Against the Machine» в Миннеаполисе. В последний день RNC прошел марш, организованный Антивоенным комитетом — группой, приемлющей тактики гражданского неповиновения. Полиция заблокировала все мосты в центре снегоуборочной техникой. Репортер, который за три дня до этого описывал анархистов не иначе как «хулиганов», заявил, что «никогда ранее город не являл собой столь яркий пример полицейского государства».
Сработала ли наша стратегия?
Блокады не помешали делегатам добраться до места проведения съезда. Возможно, отчасти причиной этому послужили изменения в планах RNC, произошедшие в последний момент: безусловно, было проще доставить к месту съезда лишь половину первоначально планировавшегося числа участников. Маленькая подстава некоторых союзников анархистов на этих протестах тоже сыграла бы свою роль: окажись протестующих на пару тысяч больше — блокады прошли бы куда круче.
Хоть блокады и не решили поставленных задач, они создали непредсказуемую
В тылу врага
Несмотря на миллионы долларов и месяцы упорных тренировок, полиция оказалась не способна осуществить контроль даже над несколькими сотнями гибко координирующихся анархистов. Большая часть полицейских сил была расположена вдоль маршрута движения санкционированного митинга; после анализа записи полицейских переговоров становится ясно, что между полуднем и 14:00 1 сентября сбой в системе связи позволил анархистам свободно действовать по всему центру. Позже Флетчер заявил: «У нас было 15 полицейских против 500 анархистов. Их численный перевес составил 40 к одному». Это должно рассеять миф о непобедимом полицейском государстве.
С типичным для авторитарных властных структур отсутствием гибкости, после того, как полиция пошла на эскалацию уровня насилия в своих тактиках, она оказалась не в состоянии снизить его даже тогда, когда это послужило бы интересам власти. После 1-го сентября анархисты не были уже столь хорошо организованны, но и одного дня хватило с лихвой. После событий 1 сентября полиция уже сама наносила себе поражение за поражением, без нужды нападая и настраивая против себя гражданское население.
Если бы во время RNC не произошло акций прямого действия и не было бы случаев полицейского беспредела, это бы означало, что движение сопротивления, вспыхнувшее с новой силой во время протестов против ВТО, оказалось решительно раздавлено за время правления Буша, это бы знаменовало возврат общества к капиталистическому консенсусу. Полицейский спецназ распылял слезоточивый газ в воздух прямо перед фасадами отелей, в которых располагались делегаты съезда, незаконно задержал известных журналистов и по крайней мере одного делегата от республиканской партии.
Республиканский национальный комитет додумался до предложения 10 миллионов долларов на покрытие всех судебных издержек, связанных с разбирательством дел о противоправных действиях полиции. Таким образом, было открыто признано, что при всех действующих репрессивных законах желаемый уровень репрессий потребует от сил «закона и порядка» массовых нарушений законов.
Потеря невинности
К сожалению, мы заплатили высокую цену за все наши победы в Сент-Поле. Несколько дел по обвинениям в уголовных преступлениях во время RNC-2000 оказались серьезным потрясением для активистов; во время RNC-2008 было уже 159 арестованных по обвинениям в уголовных преступлениях. Хотя большая часть этих обвинений была снята или уголовные преступления переквалифицировали в менее серьезное правонарушения, на момент написания этой статьи уголовные дела на 15 человек все еще находятся в работе, еще несколько человек дали признательные показания, и до сих пор сохраняется вероятность возбуждения новых дел. Репрессии против анархистов существенно усилились в период с 2000 по 2008 годы, развернутая ФБР охота уже принесла десятки лет тюремного заключения для нескольких экоактивистов и зоозащитников. С 1990-х в США не было случаев, чтобы задержания во время массовых протестов заканчивались длительными тюремными сроками, но Мэтью Де Палма, неискушенный юнец, которого информатор Эндрю Дарст подговорил изготовить коктейли Молотова, после признания своей вины получил три с половиной года заключения. Еще два ответчика по федеральным делам, Брэдли Краудер и Дэвид МакКэй, сейчас ожидают вынесения приговора. Ряду других ответчиков по делам об RNC грозят реальные тюремные сроки.
Дело RNC 8 — пожалуй, первый случай, когда организаторы общественной кампании оказались обвиненными в терроризме только лишь за координацию массовых акций протеста. На момент написания этой статьи обвинения в терроризме против RNC 8 сняты. Возможно, это говорит о том, что заигрывание со смыслом слова «терроризм» достигло своих пределов. В то же время, выдвинутые обвинения в уголовном преступлении — создании преступного заговора — остаются в силе, и суд над RNC 8 обещает быть главным событием года.
Некоторые упоминают последние репрессии и особенно дело RNC 8 в качестве доказательства того, что глупо широко освещать организацию протестной деятельности. Подобный подход является паникерским и в корне неправильным. Власти были бы только рады, если бы анархисты пришли к подобным выводам и спрятались обратно в тень, потеряли связь друг с другом и потеряли бы способность координировать собственные широкомасштабные инициативы. Разумеется, это важно — соблюдать разумную осторожность, но эффективные способы организации против власти всегда будут вызывать репрессии, независимо от того, насколько публичными оказываются роли организаторов.
Тут следует упомянуть один пример. В месяцы, предшествовавшие RNC, Организационная группа Питсбурга, впервые оказавшаяся в центре национального внимания во время подготовки к протестам против FTAA в 2003 году, публично объявила о своем намерении координировать блокады в первом секторе центра Сент-Пола, вплоть до того, что был указан конкретный перекресток. Анархисты с более конспирологическим складом ума восприняли подобный ход как безумие. Некоторые оценивали этот шаг как попытку запутать полицию. Но вот наступило 1-е сентября, и, верные своему слову, активисты из Питсбурга выехали на машине на середину перекрестка 7-й и Wall, парализовав движение и заблокировав перекресток на некоторое время. Все обвинения против них были сняты. Не стоит голословно утверждать, что невозможно публично организовать сопротивление.
Уроки инфильтрации
Оставим в стороне дебаты на тему публичной организации деятельности. Подход, избранный Гостеприимным комитетом, сделал группу уязвимой для инфильтрации. Некоторые из внедренных агентов оказались более компетентными, нежели другие; тем не менее, их внешний вид и поведение заметно отличали инфильтраторов от других членов сообщества, вызывая подозрения. Осознав проблему, ФБР предприняло попытку вербовки по крайней мере одного человека с тем, чтобы он инфильтрировался в коллектив, организующий веганские столовые. В ФБР были уверены, что дело выгорит, потому что человек «выглядел как надо». В общем и целом внедренные агенты казались незаинтересованными в радикальной политике и им явно был не по душе стиль жизни некоторых анархистов, они (агенты) вели себя как этакие классическое информаторы: задавали странные вопросы и при этом сыпали вокруг обвинениями других в шпионаже. Очень важно не делать выводов о том, стоит ли доверять человеку, исходя исключительно из его внешнего вида. Но стоит отметить, что все те люди, которые выглядели и вели себя, как копы, действительно оказались внедренными агентами. Гостеприимный комитет определил большую часть внедренных агентов задолго до того, как их изгнали из коллектива, но их долго не исключали из опасений несправедливо обвинить невиновных.
Паранойя, которую принимают за культуру безопасности во время организации конвенций, смогла обеспечить лишь ограниченную защиту. Система поручительств не смогла предотвратить проникновение информатора Брэндона Майкла Дарби; изъятие аккумуляторов из телефонов — как поступил Дарби, будучи при этом нашпигован записывающей аппаратурой — не помешало сбору информации. Настоящая культура безопасности зависит от глубоких и прочных общественных связей и общего контекста, не говоря уже о доверии собственной интуиции. Величайшая сила анархистов лежит в солидарности и общности — мы можем найти свободные от рисков способы сотрудничать с новичками в движении, предпринимая рискованные шаги лишь с теми, кого знаем и кому хорошо доверяем.
Многообразие тактик
К 3 сентября можно было услышать все те же дискуссии, что и в 1999-м. Является ли насилием уничтожение собственности? Оправдано ли оно стратегически? Какие тактики позволят создать более эффективное освободительное движение? В какой-то степени очень хорошо, что люди снова с нуля начинают обсуждение подобных вопросов — это значит, что новые люди оказываются вовлечены в дискуссию. Слишком большое согласие по этим вопросам было бы признаком стагнации и изоляции.
В то же время, грызня внутри движения предоставляет властям ценные возможности, поэтому, может быть, исторически значимым является тот факт, что принципы Сент-Пола позволили воспрепятствовать правительственным намерениям. Должно пройти время, чтобы можно было сделать выводы о том, создан ли этим соглашением прецедент для будущих мобилизаций, или же это просто аномалия, порожденная слабеющим антивоенным движением. Искали ли бы другие протестные группы взаимоуважения с анархистами, если бы была возможность заключить союз с более влиятельными силами?
Во время протестов в Сиэтле против ВТО милитант-анархисты были меньшинством, действующим вне организованных механизмов взаимодействия. В Сент-Поле они были вплотную привлечены к координации всей сети взаимодействия. Означает ли это, что анархизм смещается с периферии и становится значительной силой в организации политических кампаний? Или интенсивность правительственных репрессий в Сент-Поле выбьет из организаторов все мысли о том, чтобы участвовать в будущем в мобилизациях, основанных на многообразии тактик? Или, если уж на то пошло, анархистам просто досталось в наследство антивоенное движение после того, как все остальные покинули его?
Критическая оценка
Если относиться к многолетней подготовке как к усилиям, направленным на то, чтобы разбить пару витрин и засветиться в выпуске новостей, то эффективность подобного подхода покажется крайне низкой. Но полтора года подготовки сами по себе были ценны по причине создания новых социальных сетей, распространения информации о нашей деятельности в обществе и полученного в процессе опыта. Независимо от того, оказалась ли эффективной попытка срыва RNC, истинное значение мобилизации заключается в том, что была поднята планка понимания того, что значит «организоваться как анархисты». Если те, у кого прорезались зубы во время подготовки к конвенции, продолжат создавать национальные сети сопротивления, организованные в автономные affinity-группы в рамках большей стратегической сети, оно того стоило.
Поэтому тщательная организационная работа ценна сама по себе — но был ли RNC наиболее разумной целью? Вероятней всего, нет. Как уже говорилось, когда он был выбран в качестве мишени, анархисты ожидали привлечь десятков тысяч протестующих из различных слоев общества. Когда-то республиканцы казались непобедимыми. К тому моменту, когда мы осмелились напасть на них, они были ослаблены, но мы не смогли построить долгосрочную стратегию, основанную на противостоянии республиканцам. В свете всплеска негодования в адрес Буша, RNC окончился бы провалом и без анархического сопротивления.
Выборы Обамы обозначили собой переход в прошедшее время контекста, который породил протесты против RNC. Теперь, когда годы Буша у власти окончены, анархисты могут поздравить себя с тем, что мы пережили сложный период, сохранив чувство преемственности и
Реакция
Как уже упоминалось ранее, некоторые люди, относящие себя к анархистам, были поражены тем, что другие организовали милитант-сопротивление обеим политическим партиям вместо того, чтобы попытаться принять участие в кампании Обамы.
В ноябре 2008 года, когда многие из участников DNC и RNC были заняты в координации юридической поддержки, эти личности снова всплыли на поверхность с вымученным призывом посетить инаугурацию Обамы, быть там «ради присутствия, а не протеста». Основной мыслью было «собрать блок, без масок, с открытыми руками, чтобы выразить почтение к праздничному духу дня» и «напомнить о тех частых случаях, когда люди на этом континенте и по всему миру надеются на более ясное понимание свободы». В конечном счете, несмотря на другие призывы, никакие иные общественные движения не присоединились к этому действу и участников блока «Почтим историю народа и создадим общественную власть» оказалось крайне мало.
Во время подготовки к протестам против DNC и RNC, анархисты делали особый акцент на оппозиции всем политиканам и партиям, в том числе Обаме. Отсутствие какого-либо видимого протеста во время инаугурации, несмотря на прецеденты на двух предыдущих инаугурациях, и желание сохранить импульс, полученный во время протестов против партийных съездов, указывают на то, что милитант-крыло анархистского движения выдохлось.
Вся эта история показывает, как милитант-победы, сколь скромными они ни являются, могут спровоцировать внешнюю и внутреннюю реакцию. Также она призвана показать, как реформистские победы могут разделить комьюнити и парализовать анархическое взаимодействие. Хоть инаугурация, возможно, и не являлась наиболее выгодной в стратегическом отношении возможностью продемонстрировать оппозицию власти, важно не забывать, как много людей участвует в ежедневном сопротивлении угнетению в наши дни. Помните, насколько разнообразная толпа собралась в гневе в Денвере, когда полиция произвела массовое задержание участников черного блока 25 августа. Даже с Обамой в избирательных списках, или в Белом доме, когда приходит время выбрать сторону, люди знают, где их место относительно власть предержащих.
Коллектив CrimethInc
