Моя поездка на съезд «Автономного действия» получилась просто чудесной. Многие приключения произошли со мной в этом путешествии. Подробный отчёт о решениях съезда появится позже. Скажу одно – история нашей организации только начинается, и её ждёт фантастическое будущее. Мощность того заряда позитива, который я получил на съезде эквивалентна стамегатонной ядерной бомбе. Думаю, что и остальные участники обрели схожие впечатления. Огромная анархо-благодарность уфимской группе АД за великолепную организацию мероприятия. А теперь о моих личных впечатлениях и по порядку.
1. Ночь, улица, фонарь, бонхеды…
Прибыв поздно вечером в Уфу, я и ещё несколько участников организации, собирающихся на съезд, расположились на ночлег в одной из конспиративных квартир. Но посреди ночи мы вдруг узнали, что должна подъехать делегация из Казани. Они ехали автостопом и застряли на въезде в город. Только мы собрались их оттуда вытаскивать, как они перезвонили и сообщили, что уже в Уфе. Однако оказались они в случайном месте города, абсолютно в нём не ориентируясь. Мы, уточнив их местоположение, двинулись в сопровождении одного из местных активистов встречать заблудившихся парней. Было около трёх часов ночи. Город был окутан тишиной и сумраком. Над Москвой свет ночных огней рассеивается на городской пыли, делая небо ядовито-жёлтым. А тут, над Уфой, небо было настоящее, глубокое, чёрное. Улицы были широки и пустынны. Тишина, простор и безмолвие висели над крышами спавших домов. Идём неспешно, озираясь по сторонам. Наконец, мы увидели во мраке переулка двух уставших путников с рюкзаками. И вот, все в сборе, пятеро, держим обратный путь. Примерно на середине дороги мы пересекали небольшую площадь со сквером. Там на скамейках сидели и пили какие-то парни. Вероятно, некоторые из нас выглядели несколько палевно. Заметив нас, любители ночных пьянок принялись зиговать. Один вдупель пьяный голос проорал «славрассии!». Затем последовали угрозы в наш адрес. Мы приготовились к возможному прыжку, достав перцовые баллоны, «Удары» и прочие аргументы. В моём кармане тихо щёлкнул, раскрываясь, нож. У бонхедов было численное превосходство, у нас – тяжёлые рюкзаки, и мы решили не нападать первыми, а только обороняться в случае необходимости. Показав свою готовность к драке, мы продолжали свой путь, держа в поле зрения оппонентов. Нас разделяли два ряда живой изгороди. Чёрт, порезать кого-нить сразу по прибытию в Уфу – не лучший способ знакомства с городом. Однако, в случае их нападения, другого выхода у нас бы не осталось. Но боны тоже не спешили вставать с лавки. Им явно не хватало решимости на что-то большее, кроме угроз. Мы плавно и спокойно отдалились и свернули в переулок. Алкобоны остались бухать на лавке…
2. Через реки, горы и долины…
Утром мы сели на электричку и устремились прочь из города, навстречу восьмому съезду. Наша компания к тому моменту заметно увеличилась. Поезд мчался по высокой насыпи, и над нами нависали скалы. Казалось, каменный мешок сейчас захлопнется, проглотив нас вместе с поездом. Однако вскоре электричка тормознула на полустанке. Подошли встречающие камрады. Перераспределив груз, мы выдвинулись в путь. Небольшой лес мы пересекли быстро. Переход холодной горной реки в брод доставил нам немалое удовольствие. Взбодрившись, мы поспешили к перевалу между двумя горами. Однако, в последний момент мы свернули не на ту тропу. Более того, вскоре мы умудрились потерять нашего проводника. Тот свернул на одну из малых тропок, и слишком далеко ушёл вперёд. Итак, мы заблудились… Тропинка становилась всё тоньше, затем сменилась примятой травой, а там и вовсе исчезла. Идя через заросли и бурелом, слыша под ногами шуршанье змей, видя в грязи следы лесных животных, мы чувствовали себя мягко говоря дискомфортно. Стало очевидно, что мы не знаем, куда идти. Я решил, что нельзя отчаиваться, а надо просто решать возникшую проблему. Сев и подумав, мы расчертили на бумаге примерную схему ближайших окрестностей, нанесли очертания гор. Припомнили, под каким углом к нам светило солнце, когда мы стояли лицом к реке. Выделив примерное направление на лагерь – мы двинулись через бурелом. Был долгий крутой подъём. Однако, мы обнаружили примятую траву и это вселило в нас надежду. Здесь прошёл человек. По крайней мере мы надеялись, что это был человек… Примятая трава неожиданно вывела нас на заросшую тропку, а та, спустя пять минут – на хорошо протоптанную дорожку. Радости нашей не было предела. Спустя ещё пару часов мы перешли в брод вторую горную реку и вышли прямо к лагерю, падая от усталости. Вместо трёх часов пути, мы шли все шесть, и вместо перевала, мы пересекли гору напролом через её вершину… Конечно, можно посмеяться и напомнить нам, что мол умный в гору не пойдёт, и умный JPS возьмёт, однако с другой стороны, всё что не убивает – делает нас сильнее, и я ничуть не жалею об этом забавном приключении…
3. Съезд открылся!
Итак, мы добрались до расположения нашего лагеря. Немного отдохнув, все быстро включились в обсуждения, семинары, дискуссии. Гостья нашего съезда, активистка из Великобритании, зачитала нам приветствие от 15 анархистских организаций со всего мира. Отлично сработала система императивных мандатов, позволившая учесть точку зрения участников, не приехавших на съезд, и групп, не приславших свою делегацию. Жаль, что не все участники организации их прислали. К такому полезному и важному механизму прямой демократии надо подходить ответственно. Радует, что большая часть участников АД такую ответственность проявили, что позволило воплотить в решениях съезда коллективную волю большинства активистов. Обсуждения разных вопросов повестки было бурным и интересным. Дискуссии – содержательными и познавательными. Был усовершенствован механизм всеобщего опроса, его процедура упростилась. Надеемся, это позволит оперативно принимать любые важные решения, не уходя при этом от прямой демократии. Приняли много новых групп. Было очень приятно видеть пылкий энтузиазм в глазах новых участников. Приём ещё ряда групп ожидается через всеобщий опрос. Но пришлось и исключить несколько неактивных ячеек.
4. Партизанский лагерь
Мы расселились по трём полянам, вывесив на каждой наши чёрно-красные знамёна. Насыщенная повестка съезда потребовала от нас чёткой регламентации распорядка дня и установления сознательной дисциплины. В лагере действовал строгий сухой закон. Причём он выполнялся всеми сознательно и добровольно. В 10 часов утра над палатками звучало громкое «Подъём!». Если просыпались активисты вяло, то мы ещё в придачу пели Интернационал. Потом желающие шли на зарядку, тренировки по самообороне, ножевому бою, драке стенка на стенку и другим очень полезным в жизни навыкам. Каждый день выбирались аффинити-группы, готовящие завтрак, обед и ужин. Завтрак начинался в 10:30, после чего все сразу приступали к обсуждениям вопросов съезда. В перерывах мы успевали купаться в реке, лазать по скалам и гулять по лесу. Вечерами допоздна пили чай у костра и обсуждали те же вопросы, но уже в более неформальной, почти семейной обстановке. Было очень много душевного общения с прекрасными людьми из самых разных регионов. Всех объединяло прочное ощущение товарищества, наверное даже братства. Было очень уютно и хорошо от тёплых взглядов и крепких рукопожатий. Приятно осознавать, что во многих других городах у тебя есть близкие люди, всегда готовые прийти на помощь и поддержать. Как верно заметил Гоголь – нет уз святее товарищества!
5. Божественный лик природы
Места, где стоял наш лагерь, отличались неописуемой красотой! Над нами возвышались красивые, не очень высокие горы, покрытые густыми смешанными лесами. На них выделялись выветренные, причудливой формы скалы. Бурная река устремлялась между гор, шурша камнями. Рядом с нашим лагерем в скале был грот, из которого с высоты в несколько метров лил водопад. Источник его бил прямо из скалы. Вода была очень вкусной. У подножья водопада было образованное им холодное озерцо. А если забраться вверх по крутым скалам – можно было попасть в глубокие и таинственные пещеры. Ещё выше скала образовывала площадку, открывавшую потрясающий панорамный вид. Мы просто влюбились в это место. Хотелось смаковать каждый вдох воздуха и каждый глоток воды. Нескольких часов легко хватало, чтобы полностью выспаться. Жаркая солнечная погода только пару раз нарушалась тучками, ползущими вдоль речки между горами. На закате из грота вылетали летучие мыши. Днём над лагерем иногда парил ястреб. А в горах паслись табуны красивейших лошадей…
6. Диалектика опасности
В предпоследний день съезда мы решили слазать в пещеры. Путь к ним был не прост. Мы долго карабкались по почти отвесному подъёму в гору, цепляясь за камни, уступы, корни и стволы деревьев. Это требовало значительных усилий. Мы поднимались всё выше и выше. Наконец, перед нами открылась скалистая площадка. Дыра в отвесной стене, диаметром примерно метр, уводила во мрак подземелья. Включив фонари, мы пролезли внутрь. Осторожно перебираясь из зала в зал, мы любовались сталактитами и сталагмитами. Порой проходы были очень узкими. В последний зал можно было пролезть только по-пластунски. Обследовав пещеру, мы вернулись назад. Полюбовавшись шикарным видом с вершины горы, мы решили спускаться, но не тем путём, которым пришли. Это оказалось опасно и увлекательно. Ища спуск, мы то продвигались, то возвращались назад. И вот мы подошли к самому краю обрыва, уходящего на десятки метров вниз. А где-то внизу шумел водопад. Однако узкая зигзагообразная тропка по самому краю пропасти позволила очень быстро спуститься вниз. Ощущения были непередаваемы. Когда заглядываешь в бездну, когда легко ставишь жизнь на кон – только тогда начинаешь по-настоящему её ценить. Все чувства обостряются, жизнь становится настоящей, осязаемой. Мы все спустились благополучно, но я задумчиво взглянул на прибитую к скале у водопада мемориальную табличку, напоминающую о ком-то, погибшем здесь…
7. Уфимские анархисты
После окончания съезда мы вернулись в Уфу. Проведя в городе ещё три дня, я основательно пообщался с местными активистами АД. Они произвели на меня крайне положительное впечатление. Я увидел тот образ анархиста, к которому, как мне кажется, надо стремиться. Серьёзные, взрослые ребята, с чёткими убеждениями, без малейшей капли маргинальности, умеющие добиваться успеха по жизни, но готовые к осознанному и обдуманному риску. У некоторых семьи и маленькие дети. Это прибавляет ответственности, но не уводит с пути. Их анархизм – это не бунт тинэйджера, а осознанная, выстраданная жизненная позиция. Наверное, революционеры из славного прошлого выглядели примерно так же. Поэтому и съезд уфимская группа провела безупречно чётко и организовано. Я присутствовал так же на собрании их ячейки. Большую часть вопросов они уже обсудили в интернете, поэтому решения принимались быстро и чётко, без лишней отвлечённой болтовни. Из группы быстро исключают тех, кто пропадает на длительное время и не участвует в её деятельности. И это, наверное, правильно – революционная деятельность требует серьёзных людей, готовых к очень долгой и кропотливой работе…
8. Счастливый билет
Дорога обратно тоже была весьма интересной. Сначала в поезде перед моим местом были вообще пустые полки. Вот, думаю, счастливый билет – целое купе в моём распоряжении. Однако вскоре дверь отворилась, и я увидел своего попутчика. Им оказался глубоко верующий ортодоксальный мусульманин. Он был очень интересным собеседником. Я, как человек любознательный, с огромным удовольствием начал с ним беседу об отдельных местах из Корана и основах исламского вероучения. Он был очень обрадован моим интересом к исламу, даже пытался немного обратить меня в свою веру. Но я прямо сказал ему несколько раз, что являюсь материалистом и атеистом, и в Бога не верую. Тем не менее, разговор проходил в дружелюбных тонах. Я узнавал много нового об исламской вере. Искренность, открытость, глубина веры моего собеседника – всё это восхищало меня. В его характере были какие-то архаичные, а может быть и детские черты, которых сильно не хватает многим современным людям, погрязшим в гнилом пофигизме. Разговор плавно перешёл с ислама на общие для всех людей ценности: взаимопомощь, дружба, любовь, солидарность, правда, справедливость, свобода… Разумеется, вскоре речь зашла о социальной борьбе. Я рассказал ему об истории революционного движения. О мучениках Хаймаркет-сквер, об ИРМ, о француских анархо-террористах, о героях 1905-го и 1917-годов, о самоорганизации пролетариата, о Махновщине и коммунах Арагона, наконец – современном российском анархо-движении, эколагерях, акциях и первых новомучениках социальной справедливости. Он слушал затаив дыхание и широко раскрыв глаза. Слыша про очередное преступление власть-и-капитал имущих он как то по детски восклицал «Не может быть! Какие мрази!».
Классовая борьба стала для него открытием Америки. В беседе мы провели параллели между джихадом и классовой борьбой, революционерами и шахидами, страшным судом и социальной революцией, грядущим царством Всевышнего на земле и анархо-коммунизмом. Оказалось, в исламе сильно разделены понятия светской власти и духовного авторитета. Опираясь на это, я живо описал ему устройство либертарного коммунизма, которое просто восхитило его. В итоге он сказал про анархистов следущее: «Вы сражаетесь за правду! Вы делаете такое прекрасное дело! Жаль, что не именем Всевышнего, но…»- Тут он с горящими глазами произнёс фразу на арабском, и тут же перевёл нам -«Пусть Аллах будет вами доволен!»- и добавил - «Если я доживу до прихода Махди, то я обязательно расскажу ему про вас – анархистов!». По случайности я не заготовил в дорогу никакой пищи, и мой правоверный сосед кормил меня из своих пищевых припасов всю дорогу. А дорога показалась быстрой с таким собеседником. В конце он сказал мне «Знаешь, если попросить о чём-то Аллаха в утренней молитве – то это непременно сбудется. Вчера я попросил его о хорошем попутчике. Аллах милостив…»
Добавить комментарий